Ужасы войны - Тим Каррэн

- Я могу рассказать лишь то, что знаю, - прошелестела она дрожащими губами. - То, что считаю истиной.

- Выражайся яснее, старая шлюха! - рявкнул Шрамоликий.

Вокруг воины собирались группами, заинтригованные перспективой узнать о сокровище и предвкушая возможные развлечения, если женщина не удовлетворит любопытство своего господина. Это было разнородное войско: кто-то облачен в кожаные кирасы или кольчуги, другие - в длинные шерстяные рубахи или одежды из собачьей шкуры. На головах меховые шапки и татарские шлемы, при них сабли, копья, луки со стрелами. Все они были закалены в боях и восхищались изощренностью пыток, регулярно демонстрируемых их командиром.

Словно голодный скот, ожидающий ежедневного корма, они заволновались и зароптали.

- Я жажду, - простонала пленница. - Вода увлажнит мое горло и развяжет язык, который сейчас сух, как осенний лист.

Йемура был поражен дерзостью пленницы. Она находилась на волоске от смерти, ее могли превратить в собачий корм в мгновение ока, а она осмеливалась просить о милости.

Выпустив долгий вздох, он кивнул Шрамоликому, который достал кожаную флягу и поднес ее к губам старухи. Она сделала осторожный глоток, проверяя жидкость на наличие яда. Затем, убедившись в ее чистоте, жадно опустошила флягу, вода потекла по изуродованному язвами подбородку.

- Твоя щедрость не останется незамеченной, - произнесла она, откидываясь на спинку стула. - Итак... ты слышал о сокровищах, не так ли? О несметных богатствах? Ах, да... они действительно существуют. Сокровище здесь. Его ценность превосходит все богатства мира. Уникальное сокровище... если только ты сможешь его отыскать.

Йемура схватился за рукоять своего скимитара.

- Старая ведьма! Я отдам тебя на растерзание! Сдеру кожу с твоего тела! Зашью живых крыс в твой живот! Не смей издеваться надо мной!

- Нет-нет, мой господин! Никаких игр! - запротестовала она, энергично качая головой. - То, что вы ищете, покоится под землей! Так же, как вы обнаружили меня в подземелье, так и найдете его! Оно ждет тебя! Ждет праведной руки! Твоей руки, о великий повелитель! - она приложила дрожащий палец к пересохшим губам. - Однако это тайна. Даже мне не дано раскрыть вам место его нахождения. Местоположение сокровища скрыто даже от меня. Но оно здесь. Вы должны его отыскать.

Йемура терпеть не мог загадок и неопределенностей - они вызывали в нем бурю ярости. В этом забытом богами уголке мира он был ханом, полновластным хозяином. Он обдумал возможные варианты наказания: медленное снятие кожи, отрубание пальцев, сожжение на углях или отдачу на растерзание псам.

Шрамоликий, отведя его в сторону, предложил:

- Раз мы знаем о существовании подземных камер, можем их обыскать. Если сокровище не найдется, всегда успеем развлечься с нашей пленницей.

Да, это был разумный подход. Ведьму можно было оставить напоследок. Главное - найти сокровище.

- Отлично. Посылай людей на поиски. Тот, кто принесет желаемое, получит щедрую награду.

Обратившись к старухе, Йемура добавил:

- Если сокровище не будет найдено, твоя жизнь станет моей.

Она улыбнулась блекнущими губами и прошептала хриплым голосом:

- Не тревожься, мой повелитель. Оно будет твоим. То, что ты ищешь, ждет лишь тебя и никого больше.

- Тебе лучше не ошибаться, - процедил он сквозь зубы.

В душе Йемуры уже зародился план мучительной расправы. Он представил, как аккуратно снимет кожу с ее тела, словно искусный хирург, а затем натрет открытые раны каменной солью. Ее агонизирующие крики будут для него подобны сладчайшей музыке.

* * *

Перед ним стояли десять деревенских мужчин - тех, кто осмелился ослушаться приказа Йемуры и не сдать оружие его людям. Он любил считать себя не варваром, не бездушным человеком, лишенным совести. Он не был зверем - так он сказал тем, кто оказался перед ним.

Йемура предложил им единственный путь к спасению: присягнуть ему на верность и присоединиться к монгольскому народу.

- Вы воины, да? В вашей крови - поднимать сталь против врагов? Тогда идите с нами.

Некоторые из них, казалось, задумались, но было очевидно, что монголы вызывали у них не больше уважения, чем ядовитые пауки. Возможно, чуть больше, чем гадюка в траве, но, безусловно, меньше, чем норовистый хряк в загоне.

Их колебания длились недолго - до тех пор, пока Йемура не озвучил условие: чтобы стать частью его мира, они должны были доказать кровную верность. Все просто: каждый мужчина должен был убить жителя деревни - предпочтительно женщину или ребенка.

- Видите? Я вовсе не тот зверь, за которого вы меня принимаете. Теперь выбирайте жертву.

Но никто не сделал шага вперед. Никто не согласился.

Йемура не стал повторять предложение. Приговор был вынесен. Десятерых ослушников раздели и подвесили вниз головой к высокой стойке, на которой обычно сушили шкуры. Чтобы их крики не раздражали утонченный слух Йемуры, им вырвали языки - рваной плотью они легли в пыль у ног палачей. Один из воинов, не моргнув глазом, собрал их и нанизал на сухожильный шнур, с гордостью повесив на шею, словно оберег.

На площади начались ставки.

Кто истечет кровью первым? Монеты из персидского серебра переходили из рук в руки. Серебро собирали в глиняный горшок.

Но игру решили не затягивать. Без лишних слов всем десятерым одновременно перерезали горло.

Затем начался пир. Вино лилось рекой, раздавался пьяный смех. Победитель - ничтожный югор в лохмотьях из шкур вшивых псов - смог купить себе прекрасную кольчужную рубаху.

Это был хороший день.

* * *

Итак, все началось.

Люди Йемуры прочесывали Хорту, обшаривая каждый уголок деревни. Никто не был забыт, ничто не ускользнуло от их внимания. Они рыскали среди глинобитных хижин и рушащихся каменных строений, карабкались по крышам, заглядывали в ямы и курганы, исследовали колодцы, пробирались в тесные подземелья. Им было обещано щедрое вознаграждение, если они отыщут то, что искал их господин. Это подстегивало жадность, пробуждало азарт. Все знали, что Йемура мог быть жесток и хладнокровен, мог быть неумолим и беспощаден, но знали и другое: если ему угодно, он способен на щедрость.

Пока его люди искали, он лежал в своей юрте, пил, ел, предавался мечтам о завоеваниях и богатствах, которые вскоре должны были стать его. Хулгана, как всегда, наблюдала.

- О чем ты думаешь, мышка? - спросил он, не поворачивая головы.

Она не ответила сразу. Йемура знал: дело было не в отсутствии слов, а, скорее, в их избытке. Она перебирала