Смузи из глазных яблок - Чак Нэсти

- Вкусняшка! - объявил Джек, посмотрев на меня с гримасой и ухмылкой.

Он наклонился, проткнул одним из своих отросших когтей дырочку посередине ее трусиков и с легкостью сорвал их.

Томпсон зарычал, оттолкнув руку Джека от бедер трупа.

- Я первый! - прорычал он, схватив свой монструозный член, второй рукой раздвинув ее ноги, затем резко вонзился в нее.

С каждым толчком жуткий звук разрывающейся плоти становился все более мокрым и хлюпающим.

Джек мерил комнату шагами, нетерпеливо ожидая своей очереди. Он подполз к лицу Алеции и снял тряпку с ее пустых, открытых глаз. Остатки слез стекали по лицу, пока он насильно раздвинул ей челюсть. Смеясь, он поднял ее голову к своему паху и растянул ее мертвое горло своим потным членом. Ее пищевод обхватил его огромный инструмент до висящих яиц. Головка размером с кулак разорвала оставшиеся сухожилия ее шеи и вылезла через разрез в горле.

Тогда до меня дошло. Револьвер... Где он? Хороший шанс, что он в хижине. Я оглядел комнату. Вот он, лежит на стуле в углу. Первая мысль - рвануть мимо некрофильской оргии и схватить пушку. Но, видя, как быстро эти уроды шевелятся, я знал, что нужно быть хитрее.

Джек и Томпсон так увлеклись еблей и пожиранием плоти трупа Алеции, что отвлеклись от меня. Вздохнув, я прокрался к стене, держась в тени. В дюймах от стула меня напугал звук обоих человеко-монстров, готовых кончить.

- Ради всего святого! - заорал я, упав, но ухватив рукоятку револьвера.

Они зарычали, как дикие звери, которыми и стали, и одновременно вытащили свои омерзительные, набухшие члены из мертвого тела. Джек выдернулся из разреза в горле Алеции, а Томпсон вынул себя из ее ужасно растянутого ануса. Поток лимонно-зеленой жидкости, хлынувший из поруганных отверстий молодой женщины, не был похож ни на что, что я когда-либо видел раньше.

Звук взведения курка привлек их внимание.

Джек взвыл, бросившись на меня, чтобы оторвать голову. В ответ я повернулся и прицелился ему в лоб. Я выстрелил, и пуля попала ему прямо в голову, выйдя через затылок. Кровь брызнула на застывшее лицо Томпсона. Джек рухнул на пол.

- Я вырву твои потроха и трахну рану! - заорал Томпсон.

Мои рефлексы были недостаточно быстрыми, чтобы направить пистолет ему в морду. Он схватил меня за макушку, снова и снова ударял о кирпичную кладку камина. По тому, как кровь текла из моей головы, я понял, что рана расширилась.

- Блядь! - я с трудом мог видеть. От обилия крови у меня помутилось зрение, пока этот чертов мутант, Томпсон, атаковал. Я потерял концентрацию. Я почувствовал, как острые, как бритва, зубы впились мне в плечо. - Сукин ты сын!

Боль была невыносимой.

- Не сопротивляйся, Эдди! Просто дай мне закончить твое жалкое существование! - предложил Томпсон, откусив еще раз, на этот раз почти оторвав правую руку.

- Сука! - кричал я, глядя на изувеченную конечность.

Все еще лежа на спине, моя нога оказалась прямо под мутировавшим членом Томпсона и его обвислыми яйцами. Моя нога сначала врезалась в его яйца, а затем пнула по толстой головке его чудовищного члена. Глаза Томпсона закатились, и он со стоном согнулся пополам.

Револьвер был на расстоянии вытянутой руки. Я повернулся, выхватил пушку и выстрелил в направлении Томпсона. Он двигался достаточно быстро, чтобы пуля не попала точно в морду; пуля снесла ему лишь небольшую часть головы.

Я выполз из-под него, отползая назад. Его морда ничего не выражала, когда он медленно подполз ко мне. Я отползал назад, пока больше не смог. Томпсон поднял руки и начал подниматься с пола. Его неистовая эрекция почти ударила меня по лицу. Я приставил ствол к его головке и выстрелил. Звук был оглушительным.

Он рухнул на тело Джека, дрожа и плача.

- Я убью тебя, - пробормотал, кашляя кровью из горла.

Прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, я встал и несколько раз ударил его по чертовой башке, похожей на дыню. Звуки, которые он издавал, были похожи на лай избиваемой собаки. Затем он замолчал, так как его голова раскололась.

* * *

Я вышел из хижины, разбитый, окровавленный и обглоданный, и направился в местную больницу. Мне ампутировали искалеченную руку, что меня не удивило. Чертова штука держалась на куске кости и остатках кожи.

После нескольких дней восстановления, пара детективов рассказали мне, что шеф полиции Сазерленд и его семья подверглись жестоким пыткам и были изнасилованы, прежде чем были сожраны Джеком и Томпсоном.

Когда я, наконец, достаточно поправился, я решил свалить из бизнеса частного сыска и переехать. Что я и сделал.

Иногда думаю об Алеции. То, что с ней случилось, научило меня ценному уроку. Будь ты шлюха или пьяный частный сыщик, если слишком долго играешь с волками,  у тебя обязательно появятся клыки.

"Съеденные и нафаршированные"

Отправляя в рот ложку сырых беличьих кишок, Эрл Секстон ухмылялся от уха до уха, смакуя скользкие внутренности, которые елозили по языку. Еще до того, как разжевать то, что было у него в зубах, он засунул пластиковую ложку обратно в грудную клетку крошечного млекопитающего; там все еще оставались мясистые кусочки, которые еще предстояло проглотить, а он никогда не любил тратить зря хорошую жратву. Дожевывая мякоть, стекавшую с его губ, он схватил стоявшую рядом с ним банку, наполовину наполненную самогоном, и сделал большой глоток, чтобы смыть то, что не потекло у него изо рта по подбородку.

Старина Эрл жил не так, как большинство людей. Он жил по своим собственным правилам в тех лесах, которые называл своим домом. Там не было ни единой живой души, которая могла бы указывать ему, что делать. Если бы он захотел взять лопату и ведро и поискать на обочине дороги свежую добычу, чтобы подкрепиться, он бы это сделал. Закон и порядок тоже не входили в его лексикон.

Ни для кого не было секретом, что в сломанном школьном автобусе, примерно в двадцати минутах езды от города, жил старик-садист. Он был замкнут и никуда не выходил, но горожане оставляли его в покое, когда он отправлялся в поход за едой. Иногда у него возникали проблемы с засранцами-подростками из старшей школы. Они намеренно делали все возможное, чтобы поиздеваться над Эрлом, просто ждали, когда он потеряет самообладание,