Горячая точка - Борис Геннадьевич Цеханович

С таким вполне нормальным, рабочим настроением я открыл дверь и, шагнув в зал для переговоров и был ошеломлён, сразу же представив в какой обстановке будут происходить переговоры.

По середине довольно просторного помещения, стоял большой круглый стол, за которым уже сидели Холингер, рядом его зам Пер, напротив солидно восседал повеселевший и уже успокоющийся Ошкерелия, чуть сзади Холингера пристроился переводчик Георгий и одно место, предназначенное для меня, пустовало. Но ввергло меня в ступор присутствие до двух десятков журналисткой братии. Всё пространство у дальней стены было заставлено десятком телекамер, тут же вскинув видеокамеру на плечо, пристраивались ещё двое тележурналистов, фотокорреспонденты активно нацеливали на стол фотоаппараты, а трое журналистов посередине стола переговоров пристраивали в общую кучу свои микрофоны. Я даже остановился на мгновение в растерянности, дав тем самым, возможность журналистом вдоволь пощёлкать фотоаппаратами и камерами.

Под прицелом камер, на деревянных ногах, я прошёл к свободному стулу и сел за стол. По правую руку от меня сидел мрачный Холингер, который весьма сдержанно и холодно поздоровался со мной. Внешне я смотрелся вроде бы нормально – спокойным и невозмутимым. Но если бы кто в этот момент заглянул в мою душу, то там увидел смятение и ужас от того, что в голове была абсолютная, космическая пустота, в которой не отслеживался даже отблеск какой-либо здравой мысли. На эту пустоту плотно накладывался дикий страх от оттого, что я просто не знал что мне говорить и как защищать честь и достоинство миротворцев, а в целом интересы России под прицелом камер. Вернее, я способен был выражать своё мнение, мнение миротворца и руководителя достаточно высокого ранга, готов отстаивать нашу точку зрения, но я был готов это делать в узком кругу, а не под прицелом кучи камер и от понимая того, что когда открою рот и оттуда ещё выскочат непроизвольно матерные слова, которые иной раз в спокойном и нормальном разговоре служат связующим звеном, подчёркивающим яркую образность русской речи, я впадал в ещё больший внутренний раздрай, не придававший мне ясности мысли.

Но вот полковник Ошкерелия выглядел уверенным в своих силах и повеселевшим. Поглядывая на меня, в глазах главного военного наблюдателя иной раз проскальзовала тень недовольства своей слабостью, проявленную передо мной час тому назад.

– Снюхались, суки. Наверняка, пока отсутствовал этот гад напел негатива в уши Холингера? Надо было сразу ехать сюда и взять под контроль все контакты с Холингером… А так только время упустил.

Через минуту после того как я пришёл, Пер и Холингер тихими голосами коротко переговорили и датчанин через переводчика обратился ко мне и Ошкерелии: – Предлагаю начать трёх сторонние переговоры.

Мы с Ошкерелия синхронно кивнули головами и Пер продолжил, уже обращаясь к журналистам.

– Организацию Объединённых Наций представляет глава миссии военных наблюдателей в г. Зугдиди Райхард Холингер.

– Республику Грузия представляет главный военный наблюдатель миротворческих сил от Республика Грузия полковник Ошкерелия.

– Российскую Федерацию представляет начальник штаба Южной Зоны Безопасности подполковник Копытов.

По мере того, как Пер представлял высокие стороны видео, телекамеры, фотокамеры со своими вспышками и непрерывными щёлканьями затворов по очереди снимали нас. Внутренне я ещё больше взволновался, вдруг ясно и в полной мере поняв, что за моей спиной не только интересы России в этом регионе, не только её честь, но оттого выиграю или проиграю эту дипломатическую схватку будет зависеть – Начнётся в этом регионе полномасштабная война или нет? А по большому счёту – Умрут ли или будут жить тысячи и тысячи мирных жителей и военных противостоящих сторон? Но от сознания этого в голове не прибавилось ни единой светлой мысли. Впрочем «чёрных» тоже не было. Мелькнула лишь шалая мысль – Если сейчас постучать по голове, то наверно будет глухой стук, как по пустому, железному ведру.

После представления из-за стола встал Холингер, коротко взглянул на меня и, взяв в руку листок бумаги с напечатанным текстом, стал читать, а переводчик синхронно переводить.

– Организация Объединённых Наций, в лице главы миссии военных наблюдателей, выражает решительный протест ни чем не мотивированным задержанием колонны ООН на территории 301 блок-поста российских миротворцев с гуманитарным грузом, предназначенным для обеспечения развития сельского хозяйства Абхазии, которое поставлялось в рамках четырёхстороннего соглашения. Также Организация Объединённых Наций выражает недоумение и удивление спланированным, совместным действиям российских миротворцев и миротворцев от Грузии. Считаем….., – дальше пошёл набор слов таких как – «провокация», «спланированная акция», «разжигание конфликта», саммит», «продление мандата». Всё это я слышал как сквозь вату, поняв – Холингеру глубоко наплевать, что на нашем блок-посту рулил задержанием Ошкерелия и что Главный военный наблюдатель и российские миротворцы являются для Холингера одним целым. Это мы, русские, устроили провокацию, а не Грузия.

После слова «требуем», Холингера требовал расследования данного инцидента, требовал наказания и опять требовал впредь не допускать…. Но в конце своего протеста, он смягчил тон и выразил надежду, что после данного инцидента, больше ничего подобного не повторится….

Всё это длилось минут пять-семь, в течение которых, я не отрываясь смотрел на главу миссии и удивлялся тому, как естественно и легко это у него получалось. И как гладко у него всё это идёт. Конечно, думал я, на него работает целый аппарат миссии и весь его многолетний опыт службы в Организации Объединённых Наций. Вот сейчас он закончит и что я ему смогу в ответ предоставить? Я ведь до сих пор не выработал ни позицию, с которой буду выступать, ни методы, ни способы с помощью которых буду выпутываться из этого незавидного положения. Через тридцать минут всем, в том числе и мне станет понятно, что я с треском провалил переговоры и всё это уйдёт в Нью-Йорк. Через час Шеварнадзе, которому доложат о провале России, рассудительно заявит на саммите, что мол – Я давно доводил до международной общественности о том, что российские миротворцы являются тем чужеродным телом, дестабилизирующим обстановку в зоне Грузино-Абхазского конфликта и мешающим мирным процессам решения данного конфликта, который касается только двух народов – грузин и абхазов. Данный инцидент только подтверждает мои слова. Поэтому предлагаю – мандат российским миротворцам не продлевать, а вместо них в зону Грузино-Абхазского конфликта ввести международные силы Организации Объединённых Наций….

Холингер замолчал и я с ужасом понял, что мне сейчас что-то надо будет отвечать на ноту протеста, а я до сих пор не знаю что говорить. Камеры повернулись и нацелили на меня стёкла своих объективов. Если камеры смотрели на меня безучастно и равнодушно, фиолетово отсвечивая