Тайная история отечественной внешней разведки - Александр Иванович Колпакиди

вперед скажем, что оперативный брак оказался настоящим, они счастливо прожили вместе много лет и за рубежом, и на родине. Полиция какое-то время проявляла интерес к супругам и расспрашивала о них знающих людей и отзывы были, по всей видимости, самыми благоприятными. У них была репутация щедрых, радушных и гостеприимных людей, готовых помогать эмигрантам – мусульманам. Это сыграло свою роль, когда «Бир» и «Халеф» обратились в Красный Крест с просьбой посодействовать им в переезде в Гонконг. Преодолеть последний этап Энверу и Хатыче позволили ещё два важных обстоятельства. Благодаря знакомой женщине, состоявшей в организации «Идель-Урал», они приобрели принадлежавший ей небольшой участок земли в Японии. А один влиятельный и богатый человек, семье которого они помогали в Китае, обеспечил Энверу и Хатыче японскую визу. Разрешение на проживание в стране было действительно 12 месяцев, и потом каждый год они продлевали его.

Перед отъездом они встретились в Тяньцзине с куратором из Центра, «который дал Халефу и Бир последние инструкции. ««Мы потеряли в Японии связь со всей своей агентурой», – сказал им Борис Лавров. – Информация из наших японских нелегальных источников не поступает в Москву вот уже несколько лет. На вас возлагаются большие надежды…»482. Ситуацию с агентурой усугубляло и то, что незадолго до их приезда в Японию, в январе 1954 года, из токийской легальной резидентуры бежал в США подполковник Юрий Растворов. Перед войной он служил в 28-м отдельном батальоне связи, затем учился на военном факультете Московского института востоковедения, а в 1941 году был принят на работу в Первое (разведывательное) управление НКВД СССР, где занимался анализом информации по Японии. С 1950‑го работал в советском представительстве в Токио «под крышей» второго секретаря.

Ирина Каримовна и Шамиль Абдуллазянович

Осенью 1954 года они отплыли к месту назначения на голландском теплоходе, через неделю корабль прибыл в Японию. Поселились сначала в Кобэ, но Энвер чаще всего пропадал в Токио. А она торговала подержанными вещами, которые хранились на втором этаже дома, где они жили. Вскоре Энвер нашел себе компаньона в столице и открыл вместе с ним импортно-экспортную торговую фирму «Мухит и Садык компани». Когда ситуация позволила супруги Садык перебрались на постоянное место жительства в Токио.

Задачи, которые им предстояло выполнять в Стране цветущих хризантем, были конкретизированы в радиограмме из Москвы, подписанной начальником Первого главного управления КГБ при СМ СССР А.С. Панюшкиным. Упоминаемые в тексте условные наименования стран означают: Киронезе – Япония, Тирания – США, Аттика – СССР, Полинезия – Турция. Вот что писал начальник ПГУ: «…После того, как мы убедились, что дела у вас идут неплохо, просим внимательно следить за внутренними событиями в Киронезе, попытайтесь расстановку внутриполитических сил через агента «Комацу». Кроме того, необходимо приобрести источника в наиболее влиятельных организациях или в государственных политических ведомствах. Предметом особой заинтересованности на ближайшее время должны стать следующие вопросы:

1 – взаимоотношения Киронезы с Тиранией; насколько они тесны, в каком русле будут впредь развиваться;

2 – политика Киронезы в отношении Аттики;

3 – насколько сильны тенденции милитаризации экономики и воссоздания армии – её структура, финансирование, вооружение, возможные планы совместных учений и боевых действий с Тиранией.

Для получения информации по этому разделу используйте полинезийских офицеров, посещающих ваш офис. Сообщаемую вами информацию необходимо переносить на микроточки и, закамуфлировав её, закладывать в тайник». Радиосвязь с Центром, как уже говорилось, была односторонней. Добытая информация, адресованная «Георгу» – их куратору в Москве Аликперу Мамедову, в виде микроточек упаковывалась в специальные контейнеры и закладывалась в тайник. Через тайник же «Бир» и «Халеф» получали некоторые материалы и деньги из Центра.

Процесс создания микрофотографий описал рядовой 2‑го класса ВВС США Роберт Дж. Томпсон, который был арестован в 1965 году по обвинению в шпионаже в пользу СССР и осужден на 30 лет тюрьмы. В мае 1978 года его выслали в ГДР в результате обмена. Из его рассказа вытекало следующее: «Документ, подлежащий уменьшению, переснимался с помощью 35-мм однообъективной зеркальной фотокамеры (для изготовления промежуточного негатива Р. Томсон использовал зеркалку Exakta производства ГДР – легендарную фотокамеру высокого класса, истинное произведение инженерного искусства). Для этого достаточно было положить его на ровную поверхность, закрепить фотоаппарат на спинке стула при помощи струбцины и, что очень важно, организовать равномерное освещение оригинала. После проявления промежуточный негатив зажимался между двумя стеклами подобно обычному слайду.

Параллельно с этим из кусочка обыкновенного целлофана при помощи специальных химикатов, которыми агента снабдили его «кураторы», изготавливался светочувствительный материал.

На некоторую горизонтальную поверхность помещался лист белой бумаги, на который устанавливалось специальное устройство, назовем его условно – камера для микроточки или микрокамера (в своих показаниях Р. Томпсон так описал ее: небольшая бронзовая трубка длиной 35 мм, внутри которой размещена какая-то специальная оптическая система).

Параллельно этой поверхности на высоте 60 – 80 см располагался промежуточный негатив, зажатый между стекол. На него помещалась обыкновенная лупа силой 2,5 – 3х, выполнявшая роль конденсора. Над негативом устанавливалась электрическая лампа мощностью 100 Вт с прозрачной колбой.

Все это сооружение регулировалось таким образом, чтобы свет от лампы концентрировался лупой и, проходя через негатив, собирался узким пучком в линзовую систему микрокамеры. Приподымая и опуская стекла с негативом, следовало добиться, чтобы пучок света собирался в точку на листе белой бумаги. Это место помечалось крестиком.

После этого лампа выключалась. На место, отмеченное крестиком, помещался кусочек подготовленного указанным образом целлофана, а поверх него микрокамера (поскольку светочувствительный слой для изготовления микроточки имел очень малую светочувствительность, указанные манипуляции можно было выполнять при слабом комнатном освещении). Лампа снова включалась и производилась экспозиция, которая обычно составляла 3 мин. Проэкспонированный фотослой проявлялся в обычном черно-белом проявителе.

Изображение представляло собой микроскопическую черную точку (по словам Р. Томпсона обычными размерами микроточки были 1 х 1 мм. Для ее чтения не требовалось сложных оптических устройств, и в то же время ее легко было спрятать в почтовых отправлениях и других подходящих предметах).

С помощью кусочка бритвенного лезвия с отломанным острым концом эта точка вырезалась и с особыми предосторожностями пряталась в некотором заранее обусловленном с агентом месте (по словам Р. Томпсона, у каждого агента было свое заранее оговоренное определенное место, куда он вклеивал микроточку). Обычно для этого использовалась обычная почтовая открытка. Следовало расщепить ее угол на 2 – 3 мм, поместить в него микроточку и заклеить клеем из обыкновенной муки. В отличие от других видов клеев он не обладал эффектом люминесценции в ультрафиолетовых лучах и не создавал демаскирующих признаков.

Для