Кузя - Виктор Александрович Блытов

– Мир вашему дому, братья ногайцы! – громко закричал он, – я послан к вам от Аслана, где Динар?

Из укрепления поднялся низкорослый и кривоногий боевик.

– Я Рашид Бирзоев – помощник Динара. Что вы хотите?

– Я Сулейман Абумаслимов! – крикнул Хорошихин, – мне надо поговорить с Динаром.

– Говори, я слушаю тебя! – насмешливо крикнул Рашид, и дуло пулемета поднялось из укрепления, как бы подтверждая его слова.

– Так и будем кричать посреди дороги друг другу? Может, пригласишь братьев по оружию попробовать барашка? Или у вас забыли обычаи гостеприимства?

– Извини, Сулейман, хозяина нет дома, а мне запрещено без него принимать кого-либо. Говори, зачем пришел и уходи?

– Пришел за вами! – крикнул с подсказки Кравчука Хорошихин, – в степи ходит большой отряд русских. Аслану нужна ваша помощь.

– Мы слышали об этом отряде и даже знаем, что они ушли к Черному кургану. Там ищите их. Динара пока нет, будет через три дня, а мы не можем бросить кошару – здесь наши овцы, кони и наши пленные.

– Мы дадим вам еще пленных русских, если дашь нам своих проводников! – подумав, крикнул Хорошихин.

Рашид стал о чем-то совещаться с боевиками, сидевшими в укреплении. Затем прокричал:

– Нет, Сулейман, я тебе никого не дам. У меня мало людей – все ушли с Динаром в Калмыкию. Уходи лучше, а то мы стрелять будем.

– Рашид, вы на нашей земле! Мы позволяем вам быть здесь, и вы за это должны быть нам благодарны. И наши задачи не отары, а русские, которые могут помешать жить и делать свой бизнес и нам и вам.

Хорошихин вопросительно посмотрел на Кравчука. Тот усиленно думал. Внезапно из машины выскочил негр Маныла. Он приветливо помахал боевикам рукой и пошел прямо к ним к огромному изумлению, как казаков, так и самого Рашида. Рашид даже замер от такой наглости, но потом любопытство взяло верх, тем более, что он негров никогда до этого лично не видел вблизи.

Хорошихин и Кравчук замерли от страха.

– Что делает? Стервец, он же все испортит! – прошептал Кравчук.

Боевики в засаде тоже замерли от изумления. О неграх они слышали, но никогда в этих степях их не встречали, и, видимо, им было интересно посмотреть на живого негра. Поэтому они не предприняли никаких действий, чтобы остановить его.

Хорошихину, сделавшему шаг за Манылой, тут же было предложено остановиться.

Осипович, наблюдавший за всеми событиями из укрытия, сплюнул даже в сердцах.

– Саша Белов, давай в обход этой стороны со своим отделением! Ты, Леша, обходи с другой стороны со своим отделением. Там могут быть еще блокпосты – быть осторожнее. Атаманов, со мной! Семенчук в резерве! Прикрываете нас со стороны степи. Снайперам приготовиться. Стрелять только по моей команде.

Было видно, как Рашид погладил подошедшего и улыбающегося к нему Манылу по лицу. Затем погладил его волосы и громко засмеялся. Раздался смех из укрытия боевиков и еще два человека вылезли из укрытия потрогать Манылу. Они стали о чем-то спрашивать его, а он улыбался во весь свой белозубый рот.

– Так, ребята, стрелять, но только не задеть Манылу! – приказал Осипович снайперам. – Огонь!

Раздалось характерное чмокание снайперских винтовок и все трое боевиков быстро осели на землю рядом с Манылой. Увидев это, Маныла одним прыжком запрыгнул в укрытие, откуда раздался сразу нечеловеческий крик.

«Нива» моментом завелась и понеслась к кошаре, в нее заскочил уже на ходу Хорошихин. Через степь несся на помощь Маныле из укрытия маленький Саша Эрендженов. С трех сторон к кошаре бежали разведчики.

Навстречу подбегавшим разведчикам из укрытия показался улыбающийся Маныла, в его руке извивался и кричал маленький ногаец. Маныла подержал его немного в воздухе и бросил под ноги подбежавшему Осиповичу. Одна рука Манылы была окровавлена и с пальцев на землю капала кровь. Он что-то пытался сказать. Саша Эрендженов бросился ему на шею. Слезы лились из его глаз.

– Манылочка, милый, ты как, сильно ранен?

Маныла что-то заговорил быстро Саше и прижал его к себе своей здоровой рукой. Его белоснежные зубы радостно сверкали в довольной улыбке.

Схваченный Манылой боевик лежа, со страхом наблюдал за Манылой. Кравчук полез в укрытие, откуда только что вылез Маныла. Через минуту он вывалился назад.

– Смотрите – здесь еще два трупа! Как их Маныла разделал? Недаром они так кричали!

Разведчики, заглянув в укрытие, с отвращением отворачивали лица. А Хорошихин даже пробурчал:

– Во, живодер! Руки и ноги зачем переломал?

Но Осипович похлопал по плечу, пожал руку и похвалил Манылу:

– Да уж, постарался Маныла на славу. Настоящий разведчик!

Разведчики Атаманова быстро осмотрели кошару и через несколько минут привели двух избитых и еле передвигающих ноги калмыков. Было видно, что они связаны и расправляли освобожденные руки.

– В яме лежали, во дворе, связанные! – сказал Володя Атаманов, – вроде, в кошаре больше никого нет. В загоне отара овец.

– Есть еще кто на хуторе? Где Динар? – спросил напуганного до смерти боевика Осипович.

– Я ничего не знаю! – ответил тот, дрожа, глядя на подошедшего к нему Манылу, который улыбался и радостно потирал руки.

– Там в кошаре, в подполе есть два еле живых русских солдатика, под половиком люк! – сказал старший из калмыков, вытирая развязанными руками кровь с лица.

Саша Эрендженов что-то спросил его по-калмыцки – тот быстро ответил.

– Они из Калмыкии, Кетченеровского улуса, фамилии их Саганджиевы Даврон и Эржен – два брата. Их захватили в плен, когда они вчетвером перегоняли отару овец на пастбище. Отца и старшего брата убили ногайцы, а их захватили вместе с отарой в плен. Их хотели убить, но калмыки тоже захватили в тот набег двух ногайцев из отряда Динара и теперь их хотят обменять на своих. Поэтому пока эти калмыки и живы. Сейчас Динар пошел в Калмыкию, чтобы договориться об обмене или попытаться их освободить.

– Все понятно. Давайте сюда наших солдат! – приказал Осипович.

Атаманов и с ним пара казаков побежали в кошару. Минут через пять вывели под руки двух изнеможенных оборванных солдатиков, коротко постриженных, всех в крови, еле передвигавших босые, разбитые ноги. У одного была разбита голова и запекшаяся кровь побагровевшей массой застыла на щеке. Они шли, опустив головы и, видимо, не соображали, что они среди своих.

Когда их подвели к Осиповичу и всей группе, он участливо спросил:

– Откуда вы, ребята?

Один из солдатиков, тот, что был, видимо, покрепче, ответил, тряся разбитой головой и держа руки как