Офицерская кровь «бескровной» революции. Февраль – Июль 1917 года - Владимир Виленович Шигин

этой беспощадности. Наиболее бессмысленным следует считать убийство командующего Балтийским флотом вице-адмирала А.И. Непенина. Вице-адмирала убили днем 4 марта, когда уже закончилась первая самая страшная полоса самосудов, происходивших в ночь с 3 на 4 марта. Что касается А.И. Непенина, то он направлялся на многотысячный митинг гарнизона Гельсингфорса и был убит выстрелом в спину в воротах порта, прозвучавшего из толпы находившихся сзади матросов.

Основной претензией матросов в Гельсингфорсе было то, что вице-адмирал А.И. Непенин с 28 февраля по 4 марта водил весь флот за нос, сообщал не то, что происходило в Петрограде».

Отметим, что друг и коллега Непенина – командующий Черноморским флотом вице-адмирал А.В. Колчак не только не пострадал в те же самые дни, но наоборот стал одним из символов Февральской революции.

Вице-адмирал А.В. Колчак

Может быть, Колчак был большим демократом, чем Непенин? Увы, и Колчак, и Непенин в политическом плане друг от друга нисколько не различались. И служба обоих, и карьерный взлет были практически одинаковым. Оба были назначены на должности командующих флотами почти в одно и то же время (А.В. Колчак в середине 1916 года, А.И. Непенин двумя месяцами позже), как сторонники активных методов войны на море. Оба были обязаны взлетом карьеры императору Николаю и оба одновременно предали его, одними из первых военноначальников высказавшихся за его отречение. Им обоим при выступлении перед матросами в связи с восстанием кричали «Ура!». И А.И. Непенин с получением известий об убийствах офицеров на кораблях 2-й бригады линкоров рекомендовал офицерам присоединиться к манифестации нижних чинов в городе.

Убийство А.И. Непенина произошло по той же причине, почему вообще самосуды в Февральскую революцию имели место на Балтийском флоте, а не на Черноморском. В данном случае настроения балтийских и черноморских матросов в феврале-марте 1917 года были разными. Возможным поводом к убийству А.И. Непенина послужило то, что он на встрече с представителями команд резко высказался о привлечения к ответственности в будущем виновных в убийстве офицеров. Матросы восприняли это как угрозу в свой адрес. Что касается А.В. Колчака, который. После окончания войны должен был отвечать перед императором за бездарную гибель линкора «Императрицы Мария», имел все основания радоваться свержению Николая II, т. к. отвечать перед новой властью он был уже не обязан. Кроме того, когда в Севастополь начали поступать сведения о самосудах на Балтике, Колчак сделал соответствующие выводы и вел себя уже с учетом балтийских событий. Стараясь играть на опережение. На мой взгляд, А.И. Непенин был более прямолинейным, менее гибким, но более честным и порядочным, чем его черноморский коллега. Он вряд ли мог бы выступать с матросами на революционных митингах и кричать вместе с ними «Ура!», публично скорбеть над гробом перезахораниваемого лейтенанта Шмидта. Есть сведения, что на гарнизонном митинге в Гельсингфорсе 4 марта по случаю победы революции возник вопрос: что делать с командующим флотом? И в ответ более двух тысяч матросов единодушно крикнули «смерть». Если такая информация правдива, значит, убили Непенина именно матросы, которые просто «поторопились» исполнить волю митинга. По позднейшему признанию матроса с «Павла I» П.А. Грудачева, выстрелил в спину Непенину именно он.

Из воспоминаний мичмана Б.В. Бьеркелунда: «Как потом выяснилось, при выходе из ворот порта матросы оттеснили лейтенанта Тирбаха (он сопровождал Непенина – В.Ш.) и выстрелом в спину убили шедшего впереди адмирала, который упал на снег, лицом вверх. Затем они открыли по нём стрельбу из наганов, после чего скрылись обратно в порт, предварительно обшарив карманы убитого».

Поэтому искать причину убийства командующего флотом следует не в поиске неких германских агентов, а в анализе психологии матросской массы.

В левых газетах того времени писалось, что и Непенин, и офицеры в своем большинстве были убиты «некими лицами, одетыми в матросскую форму». Этим утверждением левая пресса пыталась оправдать матросскую массу, свалив вину на каких-то мифических «посторонних флоту лиц».

По воспоминания очевидца, штабс-капитана Н.М. Таранцева убийство Непенина произошло следующим образом: «Когда большая толпа матросов, частью пьяных – после ночных убийств – в большинстве с «Императора Павла I» пришла требовать, чтобы «Командующий флотом отправился с ними на митинг»… адмирал Непенин решил идти, опасаясь худшего. Сопровождать его пошли флаг-офицер Тирбах и инженер-механик. Куремиров. Оба лейтенанты. Когда толпа, во главе которой шёл адмирал, только миновала ворота, матросы подхватили под руки Тирбаха и Куремирова и отбросили их прочь, в снег за низенький чугунный заборчик. Непенин остановился, вынул золотой портсигар, закурил, повернувшись лицом к толпе и, глядя на неё, произнес как всегда, негромким голосом: «Кончайте же ваше грязное дело!» Никто не шевельнулся. Но, когда он опять пошёл, ему выстрелили в спину. И он упал. Тотчас же к телу бросился штатский и стал шарить в карманах. В толпе раздался крик «шпион!». Тут же ждал расхлябанный, серый грузовик. Тело покойного сейчас же было отвезено в морг. Там оно было поставлено на ноги, подпёрто брёвнами и в рот была воткнута трубка».

Впоследствии, матрос береговой минной роты П.А. Грудачев в своих воспоминаниях утверждал, что это именно он вместе с тремя другими матросами убил Непенина. Из воспоминаний П.А. Грудачева: «Своё участие в революции… я начал с расстрела адмирала Непенина… Я вглядывался в адмирала, когда он медленно спускался по трапу. Вспомнились рассказы матросов о его жестокости, бесчеловечном отношении. И скованность моя, смущение отступили: передо мной был враг. Враг всех матросов, а значит, и мой личный враг. Спустя несколько минут приговор революции был приведен в исполнение. Ни у кого из четверых не дрогнула рука, ничей револьвер не дал осечки.»

Грудачев откровенно врет, называя расстрелом подлый выстрел в спину безоружного человека, но для нас важно другое – он откровенно гордится этим убийством, оправдывая его начавшейся революцией. По Грудачеву убийство безоружных офицеров есть не что иное, как их личное «участие в революции». Впрочем, Грудачёв мог приписывать себе «революционные заслуги» и задним числом. Заметим, что хвастовство революционных матросов (и не только матросов) в совершенных ими зверских убийствах во время обеих революций 1917 года и в годы Гражданской войны было очень модно в 20-е годы. В глазах преобладавшего тогда «троцкистко-коминтерновского» общественного мнения, убийство классовых врагов почиталось делом праведным и полностью соответствующим тогдашней революционной этике.

Кстати, ходили разговоры, что убийца адмирала Непенина хвастался перед товарищами, будто за свое дело он получил 25 тысяч. Возникает логический вопрос: из какой кассы они были выданы, если Грудачев говорил правду? Этот вопрос так и остался без ответа.

Любопытно, что впоследствии известный