Война Империй. Книга первая. Безжалостная тактика крепких позиций - Андрей Андреевич Медведев

трех мачтах, вооружен был двумя бомбическими пушками и двумя 36-фунтовыми коронадами. На вопрос его, почему этот пароход, имеющий вид военного по экипажу и вооружению, ходит под коммерческим флагом, капитан отвечал, что он поднял коммерческий флаг из желания не напугать жителей военным флагом, что он состоит в эскадре адмирала Лайонса и что послан осмотреть восточный берег Черного моря.

3 октября получено было в Анапе сведение от верного лазутчика, близкого к Сафар-бею[222] и при нем постоянно находящегося, что, судя по описанию, тот же самый пароход, о котором упоминается в военном журнале генерал-майора Рудановского, заходил к устью р. Шапсуго и высадил там 50 убыхов и абадзехов, возвращавшихся из Константинополя, куда они ездили для личного удостоверения в справедливости возложения турецким султаном на Сафар-бея власти над кавказскими горцами. По рассказам посланных, султан принял их очень милостиво, наградил всех подарками, а некоторым пожаловал медали и объявил им, что Сафар-бею действительно поручено начальствование над горцами и что они обязаны ему во всем повиноваться.

Тот же лазутчик утверждает, что пароход был турецкий, и два других лазутчика, также заслуживающих доверия, говорят, что видали этот пароход в Новороссийской бухте и что он английский. Никто из этих людей на пароходе не был. Генерал-майор Филипсон полагал, что, может быть, на нем были люди обеих наций и что для какой-либо цели пароход сказывался в одном месте турецким, а в другом – английским.

Владетель Абхазии генерал-адъютант кн. Михаил Шервашидзе, доводит до моего сведения, от 28 октября, что 26 числа того же месяца прибыл в Сухумкальский рейд английский коммерческий пароход “Кэнгору”, следовавший в Трепизонд из Вардане, близ бывшего укрепления Навагинского, где высадил на берег Магомет-Амина, возведенного турецким султаном в звание паши, и 80 человек горцев, бывших вместе с ним в Константинополе.

В том же донесении от 28 октября владетель Абхазии уведомил меня, что, при прибытии на Сухумский рейд, пароход “Кэнгору” не предъявил коменданту никаких документов и на вопрос, зачем от приставал к неприятельскому берегу, ответил, что по Парижскому трактату плавание в Черном море для коммерческих судов всех наций объявлено свободным и что в скором времени он опять придет в Вардане за грузом. Генерал-адъютант кн. Шервашидзе присовокупляет, что другого груза, кроме невольников и невольниц, не может быть с Черкесского берега и что, таким образом, постыдная торговля людьми возобновится при содействии английского шкипера».

Но это было уже после окончания Крымской войны. А вообще, когда союзникам стало ясно, что блицкрига не выходит и русские сдаваться не хотят, и пришлось собирать Парижский мирный конгресс, то одним из самых острых вопросов, обсуждаемых на нем, стал именно вопрос о Черкесии. Причем для Англии этот вопрос казался настолько важным, что Лондон был готов продолжать войну до тех пор, пока Россия безоговорочно не согласится на обсуждение «судеб народов, населявших восточное побережье Черного моря». Но Австрия категорически отказывалась предъявлять России это требование, потому что, если бы Россия отказалась, а вероятность такого поворота событий была почти стопроцентная, Вене пришлось бы вступать в войну. Наполеон III тоже не хотел дальше воевать и пытался, с одной стороны, показать англичанам, что он верный союзник, а с другой – не дать им сорвать мирный процесс и втянуть Францию в бессмысленную для нее военную кампанию на Кавказе.

Стоит обратить внимание еще и на такой факт. Формально считается, что Кавказские войны Российской империи никакого отношения к Крымской войне не имеют. Но вот удивительно: как только русские войска смогли нанести серьезные поражения горцам в Даргинском походе и во время взятия аула Гергебиль, как только началась своего рода новая фаза войны, где дело имама Шамиля стало клониться к закату, вот тут и началась осада Севастополя, операции на Кавказе, атака на Петропавловск-Камчатский. Британское правительство решило комбинированными ударами с разных сторон подавить и отбросить Россию. И на Парижском конгрессе, где разрабатывались условия окончания Крымской войны, эти попытки не прекратились. Вокруг конгресса создавались этакие черкесские комитеты, точнее, представители горцев появлялись и говорили, что наш народ желает суверенитета. Британские дипломаты же попытались потребовать от России сдвинуть границы севернее Терека.

Англичане отстаивали идею создания на территориях проживания горских народов независимых государств, создание такой буферной зоны между Россией и Турцией. Представители России доказывали, что эти предложения означают грубое попрание суверенитета Российского государства. И когда английские дипломаты согласились с доводами русских, с тем, что прежние договоры по Кавказу все еще имеют силу, то в Лондоне депутаты парламента обвинили дипломатов в предательстве национальных интересов, и была даже попытка не ратифицировать договор с Россией. Когда же через несколько лет имам Шамиль сдался русским, когда признал суверенитет Российской империи и побывал в Петербурге, это вызвало и вовсе невероятную ярость и шок в Лондоне. Но сделать уже было ничего нельзя. Кавказ достался Петербургу.

Считается, что Крымская война была Российской империей проиграна. Насколько это верно? Вопрос крайне спорный. Война была очевидно неудачной. Но вот проигранной ли?

Шамиль (1779–1871). Morphart Creation, Shutterstock.com

Когда 20 декабря 1855 года Александр II, сменивший отца, Николая I, на престоле, собрал совещание для решения вопроса об окончании или продолжении войны, все участники, высшие министры, категорически высказались против продолжения войны. Высказывались мнения, что Российская империя может потерять не только Крым, но и Финляндию, Польшу и Кавказ. Однако военные понимали, причем и английские и французские военные тоже, что потерять территории Россия, конечно, может, но и противнику это обойдется дорого. Россия не была намерена вот просто так взять и отдать кому-то свои земли, за них пришлось бы воевать всерьез. А три года войны в Севастополе и безуспешная кампания на Кавказе убедили союзников, что победа над русскими может оказаться пирровой.

И на самом деле, конечно, Россия была вынуждена подписать договор, лишивший ее Черноморского флота. Но это, по сути, была главная потеря. Крым империя сохранила за собой. Черное море признали нейтральным. Турки тоже не могли держать там военный флот. Так что стенания о «проигранной бездарной войне» выглядят слегка натянутыми. Но, конечно, элита в империи однородной не была и тогда. Не является и сейчас. И сейчас чиновники, занимавшиеся экономикой годами, вдруг могут заявить, что Россия – это «страна-дауншифтер». И тогда, например, министр внутренних дел граф Петр Александрович Валуев надрывно стенал:

«Что стало с нашими морями? Где громы земные и горняя благодать мысли и слова? Кого поражаем мы? Кто внимает нам? Наши корабли потоплены, сожжены или заперты в наших