Мозаика Великой Отечественной. От 22 июня до Курской дуги - Алексей Валерьевич Исаев

Берлин в ноябре 1940 г. Молотов, как известно, вернулся ни с чем. После этого начинается обратный отсчет до начала советского наступления, назначенного на январь 1941 г. Наиболее сложной задачей является отмобилизование войск. Задача в какой-то мере облегчается тем, что летом 1940 г. Красная армия достигает одного из максимумов своей численности на отрезке времени 1939–1941 гг. На 1 июня РККА насчитывала 4 млн человек. Если не проводить демобилизацию после советизации Прибалтики и Бессарабии и Буковины, то можно сохранить некий резерв для проведения мобилизации.

Немецкие солдаты рассматривают подбитую «тридцатьчетверку». Фатальной для танка стала пробоина в погоне башни.

Проведение общей мобилизации с доведением численности Красной армии до 8,6 млн человек в случае проведения операции только против Германии по большому счету не требуется. Вполне достаточно отмобилизования западных округов: АрхВО, ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО, МВО, ОрВО, ХВО, СКВО, ПриВО, УрВО. Их численность составит 6 503 223 человека при общей численности РККА около 8 млн человек. Этого вполне достаточно для первого удара, а с началом боевых действий можно будет уже открыто объявлять мобилизацию. Проведение мобилизации до первых выстрелов возможно только в скрытом виде, без ее прямого объявления. Частично она может быть прикрыта учебными сборами, проводящимися под лозунгом усвоения опыта, полученного в финской войне.

Оставшийся на обочине дороги на Слоним танк КВ-1 из 6-го мехкорпуса. Танк обезоружен попаданием в ствол пушки. Надпись на башне гласит, что КВ уничтожен 5-й ротой 29-го мотоциклетного батальона (входил в состав 29-й мд).

Одним из важных преимуществ «зимнего» варианта является снижение эффекта от воздействия люфтваффе. Реальной зимой 1944/45 г. плохая погода существенно сдерживала активность советской авиации. Поэтому наступление в Восточной Пруссии было не таким успешным, как «Багратион»: разгрома отходящих немецких колонн с воздуха не произошло. В тех реалиях, с которыми пришлось бы столкнуться Красной армии в 1941 г., нелетная погода была бы скорее союзником, нежели противником. Она бы уменьшила эффект от ударов с воздуха по наступающим советским войскам, а также снизила бы темпы выбивания СБ и ДБ-3 в воздушных боях.

Еще одним важным преимуществом наступления в январе – феврале 1941 г. представляется более сбалансированная структура советских танковых войск. Реорганизация с формированием 30 (29) механизированных корпусов началась весной 1941 г. До этого существовали девять мехкорпусов и отдельные танковые бригады, которые могли использоваться для непосредственной поддержки пехоты.

Такая структура была более жизнеспособной и в отсутствие упреждения в мобилизации и развертывании обеспечила бы лучшую выживаемость танков на поле боя. Практически все Т-26 действовали бы в боевых порядках пехоты, увеличивая ее пробивную силу. Соответственно, по крайней мере восемь механизированных корпусов были бы уже в мирное время достаточно хорошо укомплектованы для действий в качестве самостоятельных соединений.

Здесь самая пора задать сакраментальный вопрос: «А как же Т-34 и КВ?» Действительно, к началу 1941 г. их насчитывалось немного, причем это были машины ранних серий, пораженные «детскими болезнями». Погоды бы они действительно не сделали. Ситуация реального июня 1941 г. выглядела принципиально лучше: новых танков было уже довольно много для влияния на ход боевых действий. Отказываться от такого козыря действительно сложно. Тем не менее у зимнего варианта вполне достаточно достоинств, чтобы ради них пожертвовать полутора тысячами новых танков.

Серьезным преимуществом зимнего наступления является возможность реализации так называемого «северного» варианта стратегического развертывания. Он, напомню, предусматривал сосредоточение основных сил к северу от Бреста и Припятских болот. Авторы советских «Соображений…» справедливо указывали: «Разгром немцев в Восточной Пруссии и захват последней имеют исключительное экономическое и прежде всего политическое значение для Германии, которое неизбежно скажется на всем дальнейшем ходе борьбы с Германией». Действительно, Восточная Пруссия была «осиным гнездом», из которого в реальном 1941 г. наступали две танковые группы, добившиеся наибольших успехов. Поэтому изоляция Восточной Пруссии быстрым ударом действительно серьезно меняла обстановку на советско-германском фронте. Кроме того, «северный» вариант был более быстрым, для него скорее собиралась группировка войск ввиду лучшего развития дорожной сети на западном направлении.

В этом случае возможно повторение (в некоторой степени) Висло-Одерской и Восточно-Прусской операций 1945 г. После первой схватки наступило бы традиционное затишье на период весенней распутицы. Следующая проба сил последовала бы в начале лета. Тогда бы и понадобились полторы тысячи КВ и Т-34.

В заключение хочется сказать, что вариант «мы в 1941 г. мобилизуемся, развертываемся и бьем первыми» представляется куда более выигрышным, нежели реальное лето 1941 г. Хорошо известные сегодня и даже очевидные недостатки Красной армии, разумеется, оказывали бы свое влияние на ход боевых действий. Однако в условиях нормальных плотностей построения войск (близких к уставным) и своевременного отмобилизования армии ситуация выглядит гораздо лучше реального лета 1941 г. Громких успехов от Красной армии ожидать не приходится, однако была бы сохранена территория, спасена от эвакуации промышленность, да и потери оказались бы заметно меньше.

Загадка генерала Потатурчева

О том, что командир советской 4-й танковой дивизии генерал Потатурчев попал в плен и дал информативные показания, многим стало известно из книги П. Кареля «Гитлер идет на Восток». Впервые опубликованная в 1964 г. и выдержавшая множество переизданий книга получила широкую известность, в том числе и в России. По форме она является скорее публицистикой, нежели историческим исследованием. Слова Кареля о советском генерале выдержаны в том же публицистическом стиле: «Признания Потатурчева поразили пленивших его немцев: они и понятия не имели об огневой мощи дивизии. Советская 4-я танковая дивизия насчитывала в своем составе 355 танков – включая 21 Т-34 и 10 огромных 68-тонных КВ с 152-мм орудиями – и 30 бронемашин разведки. Артиллерийский полк имел на вооружении 24 ствола калибра 122 мм и 152 мм»[2]. В качестве точки пленения Потатурчева назывался район Минска. Однако поиски допроса генерала там, где он должен был бы находиться согласно описанию Кареля, не дали никаких результатов. Протокол допроса обнаружился в документах отдела Ic VII армейского корпуса (VII AK). На нем стоит отметка оперативного отдела штаба 221-й охранной дивизии. Текст допроса представлен далее, и каждый может составить о нем свое представление.

В материалах допроса и сопутствующих материалах отсутствуют данные о точном времени и месте пленения Потатурчева. Однако место и дата допроса – Бобруйск, 30 августа 1941 г. – говорят не в пользу захвата в районе Минска в первые дни войны. 221-я охранная дивизия в августе действительно находилась в районе Бобруйска. Более того, из текста допроса складывается впечатление о длительном пребывании генерала в немецком тылу. Например, упоминание приказа о «схваченных западнее Березины» военнослужащих