Мозаика Великой Отечественной. От 22 июня до Курской дуги - Алексей Валерьевич Исаев

до Москвы. 5 января он явился в Наркомат Обороны, где ему предложили написать дома подробное объяснение всего произошедшего и затем приехать в наркомат. Утром 6 января мужа вызвали по телефону в наркомат и прислали за ним машину. Я проводила его до здания наркомата. Вечером позвонила повторно в наркомат, где мне ответили, что Андрей Герасимович приедет позже. Больше я его не видела. Мужа сначала держали в Лефортовской тюрьме, куда я носила передачи. Затем его перевели в Бутырскую тюрьму. Вскоре не стали принимать передачи. Позже объяснили, что 30 сентября 1945 года Андрей Герасимович умер в тюремной больнице. Он долго болел. 11 августа 1953 года я была вызвана в пенсионный отдел Министерства Обороны СССР, где меня известили, что есть постановление МВД СССР от 5 августа 1953 года о прекращении дела в отношении генерала Потатурчева Андрея Герасимовича и мне назначена пенсия за реабилитированного мужа…”»[24].

История выглядит фантастической, если бы не одно но – запись в УПК Потатурчева об увольнении из рядов Вооруженных сил в январе 1944 г. Также совершенно невероятным образом совпадает место пленения по допросу и по рассказу вдовы – Бобруйск. Подчеркну: приведенная выше версия появилась до обнаружения и публикации допроса генерала. К сожалению, каких-то новых подтверждений или опровержений данной версии не выявлено. Документы о переходе А. Г. Потатурчевым фронта в январе 1942 г. историками пока не обнаружены. В связи с этим возникает еще один вопрос. В январе 1942 г. Красная армия наступала, и, вполне возможно, Потатурчеву даже не понадобилось переходить линию фронта. Здесь можно снова посмотреть в УПК генерала и увидеть, что он являлся уроженцем деревни Ленино (ранее Князищево) Лихвинского уезда Калужской губернии. Ныне это село Ленино Одовского района Тульской области. То есть, бежав из плена, Потатурчев мог попытаться добраться до родного села. Это район был освобожден еще в конце декабря 1941 г.

Схема действий 4 тд, нарисованная ее командиром генералом Потатурчевым в немецком плену.

Упомянутый женой генерала его расстрел немцами представляется маловероятным событием. При всей жестокости и бесчеловечности в отношении советских военнопленных обращение с представителями советского генералитета сохраняло определенные рамки. Также маловероятной является вербовка Потатурчева немцами. Вербовали для засылки в советских тыл людей в менее высоких званиях. Более вероятными являются побег Потатурчева из плена и ранения в ходе побега. Побеги из плена, в том числе генералов, имели место. Например, из плена бежал командир 10-й танковой дивизии 15-го мехкорпуса С. Я. Огурцов. Однако, выбравшись к своим, Потатурчев мог уже не пройти проверку НКВД по тем или иным причинам. Поражение 4-й танковой дивизии здесь вряд ли составило базу обвинения. Командир 7-й танковой дивизии того же 6-го мехкорпуса С. В. Борзилов, побывав в окружении, под следствие не попал и погиб в Крыму в 1941 г. на генеральской должности. Судьбы 4-й и 7-й танковых дивизий в Белостокско-Минском котле мало чем друг от друга отличались.

Допрос генерала Потатурчева в немецком плену также вряд ли в январе 1942 г. мог оказаться в распоряжении советских органов. Обвинять на его основе в разглашении военной тайны в НКВД просто физически не могли, в отличие от 1945 г., когда в распоряжении органов оказывались все документы по освобождаемым из германского плена генералам. Возможно, А. Г. Потатурчев был обнаружен в родном селе при его освобождении Красной армией в декабре 1941 г., а затем это стало основой для каких-то обвинений. Почему не попытался перейти линию фронта? Почему не связался с партизанами? Однако здесь мы встаем на зыбкую почву догадок и домыслов. Вопросов в отношении судьбы генерала Потатурчева пока больше, чем ответов.

Так или иначе, допрос советского генерала Андрея Герасимовича Потатурчева остается одним из немногих документов, по которым мы можем оценить его как человека и военачальника, которому были доверены сотни боевых и вспомогательных машин и судьбы тысяч людей.

Допрос генерал-майора Потатурчева, командира 4-й танковой дивизии

221-я охранная дивизия. Оперативный отдел штаба КП дивизии, 30 августа 1941 года. Бобруйск

1) Личность: родился 2.11.1898 в Ленине (деревня примерно в 60 км юго-восточнее Тулы), сын крестьянина-бедняка. Школьное образование: средняя школа.

Военная карьера: призван в царскую армию в 1917 году в гарнизон Смоленска. Начал карьеру в качестве простого солдата в резервном артиллерийском батальоне, не имел намерения становиться офицером. В звании ефрейтора вступил в Красную армию. В 1918 году оказался в Ленинграде в артиллерийской колонне. Здесь проходил обучение на первых артиллерийских курсах. С ноября 1918-го по октябрь 1919-го – в артиллерийской офицерской школе. Здесь получает звание лейтенанта. В 1920 году участвовал в кампании против Польши в звании старшего лейтенанта и должности командира батареи. В 1927 году повышен до капитана. В 1930—33 годах учился в Военной технической академии в Ленинграде. Эти курсы были предназначены для войсковых офицеров. Итоговая оценка по результатам обучения – «хорошо». В 1933—35 годах учился в Академии в Москве. Закончил ее в звании капитана. Командовал танковым батальоном в Харькове. В 1936 году – майор, в 1938 году – полковник. Участвовал во вводе войск в Польшу и Литву в должности командира бригады. В июне 1940 получил звание генерал-майора. Затем переведен в Белосток, где становится командиром недавно созданной 4-й тд.

Танк КВ с 76,2-мм пушкой Л-11 из 6-го мехкорпуса.

2) Структуру своей дивизии к началу боев 22 июня он нарисовал сам (см. копию с его собственноручной подписью). Отдельные пояснения по структуре 4-й тд, которые генерал-майор П., командир 4-й тд, дал устно, также зафиксированы.

Относительно качества своего офицерского корпуса он высказался негативно и критически.

Штатный состав офицеров в его дивизии составляет около 1200 человек. Реальная численность 22 июня была около 1000 офицеров, из которых около 70 % были «молодежью».

В ротах танковых полков находились в среднем по 12 офицеров (офицер почти в каждом танке), в батареях – в среднем по 5 офицеров.

Уровень подготовки дивизии:

Офицерский корпус в целом подготовлен плохо. Потатурчев очень жаловался на молодых офицеров (составлявших основную массу офицерского корпуса), которые недавно прибыли из школы и у которых поголовно отсутствовал опыт, необходимый для офицеров данного рода войск.

Своими батальонными командирами он был доволен. Часть из них – участники Финской кампании. Один из батальонных командиров награжден за Финскую кампанию. Все офицеры в его дивизии были технически грамотными и относились к танковым войскам.

Унтер-офицерский корпус дивизии отличался особенно плохим качеством. На допросе Потатурчев пояснил, что он прекрасно знает, что от