Нюрнберг. Приговор нацизму - Александр Григорьевич Звягинцев

Вот как вспоминала об этом эпизоде переводчица Лихачева О. Г. Свиридова:

«Многие вечера мы проводили в ресторане „Гранд-отеля“… Однажды мы – а именно Лихачев, Гришаев, Борис Соловов и я – собрались, как обычно, поужинать в „Гранд-отеле“, но у меня возникли какие-то дела, и я решила остаться дома.

Лихачев вместе с компанией поехал в Нюрнберг на очень заметном лимузине – на черно-белом „Хорьхе“ с салоном из красной кожи, про который говорили, что он из гаража Гитлера. У Лихачева была привычка садиться впереди, справа от шофера. Не доезжая до „Гранд-отеля“, Гришаев и Соловов попросили остановить машину, поскольку остаток пути решили пройти пешком. Поколебавшись несколько секунд, к ним присоединился и Лихачев.

Минутой позже кто-то в форме рядового американской армии рывком распахнул переднюю правую дверь остановившейся у „Гранд-отеля“ машины и в упор выстрелил в шофера Бубена. Лично я считаю, что жертвой нападавшего должен был стать Лихачев, поскольку он наверняка думал, что Лихачев, как всегда, сидит на своем обычном месте. Смертельно раненный Бубен успел сказать: „В меня стрелял американец“».

К сожалению, это был не единственный драматический эпизод в работе советской делегации. 22 мая 1946 г. в своем номере был найден мертвым помощник главного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе Николай Дмитриевич Зоря. По поводу его смерти по сей день существует несколько версий. Официальная – неосторожное обращение с оружием. Ее пока никто доказательно не опроверг. Сын Зори, Юрий Николаевич, при жизни высказывал автору этой книги сомнения по поводу причин кончины отца. Он считал, что в свое время она не была тщательно расследована.

Напряженно работала советская делегация на Нюрнбергском процессе. Ее руководителям все время приходилось держать «руку на пульсе». Особенно велика была степень ответственности Р. А. Руденко. Ему приходилось скрупулезно вникать не только в процессуальную составляющую рассматриваемого трибуналом дела, детально изучать документы, готовиться к выступлениям, но и организовывать всю работу нашей миссии, улаживать возникающие вызовы и угрозы, решать задачи и проблемы, которые могли иметь большой международный резонанс. И такие проблемы возникали постоянно. И не только внутри нашей делегации…

20 ноября 2006 г. на Международной научной конференции, посвященной 60-летию Нюрнбергского процесса, проходившей в Академии наук Российской Федерации, профессор Джон К. Баретт[4], возглавляющий фонд Джексона, рассказывал мне, как «однажды зимним вечером американские солдаты вытащили бумаги из советского грузовика, который доставил к зданию суда захваченные документы нацистов, и сожгли их, чтобы согреться…»

Случай, конечно, не только интересный, но и возмутительный. Об этом эпизоде мне также в разные годы рассказывали помощник Руденко на Нюрнбергском процессе Марк Юрьевич Рагинский, охранник Романа Андреевича Иосиф Давыдович Гофман и сын Руденко Сергей Романович Руденко.

Однако еще более интересно было узнать о реакции на этот произвол главного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе Романа Андреевича Руденко. Как повел он себя в этой ситуации? Ведь речь шла о документах, которые, как раньше было уже отмечено, играли весьма важную роль в системе выстраивания доказательств обвинения против нацистских преступников и их обличения в совершенных злодеяниях.

Назревал большой скандал. Джексон нервничал. Руденко, напротив, спокойно разбирался с ситуацией. Вероятно, советовался с Москвой. И, когда он понял, что сожженные документы не представляют особой ценности, ему достало мудрости, чтобы не раздувать пламя ссоры, и благородства, чтобы не портить нервы своему коллеге. Хорошо понимая, что Джексон переживает по поводу случившегося, Руденко по-мужски и весьма дипломатично успокоил его, доброжелательно сказав: «Мы можем забыть об этом инциденте». Джексон был приятно удивлен. После этого случая отношения между двумя прокурорами стали более доверительными. И, как ответственно заметил Джон Баретт во время беседы, состоявшейся у меня с ним в кулуарах конференции, «Джексон тепло и искренне относился к Руденко и симпатизировал представителям СССР…» Он также «уважал завершающее заявление, которое сделал Советский Союз в конце процесса».

Представляется, что это были не пустые слова. В своих мемуарах Джексон действительно записал: «Несогласие представителей СССР с оправданием Шахта, фон Папена и Фриче и то, что нам не удалось объявить генералитет и Верховное командование преступниками, является сдержанным, но значимым мнением, которое не только не ослабляет, но подтверждает правовые принципы, изложенные в приговоре трибунала».

Глава 3. Немного о тех, кто обвинял и судил нацистов

О Нюрнбергском процессе, его обвиняемых, а также судьях и обвинителях со стороны США, Великобритании, Франции написано за рубежом много статей и даже книг, благодаря которым участники суда превратились в своих странах в главных действующих лиц и героев Суда народов. Они этого достойны. Но ведь в работе трибунала по изобличению нацистских преступников участвовали не они одни. Пора восстановить историческую справедливость и более подробно рассказать о судьбах тех, кто представлял в Международном военном трибунале Советский Союз. О них почти ничего не известно. А ведь эти люди внесли немалый вклад и в работу трибунала, и в укрепление правопорядка в нашем Отечестве.

Жуков Н. Н. Рисунок «Судьи (Никитченко Лоуренс Биддл)»

В первую очередь это касается Романа Андреевича Руденко. Конечно, он был продуктом сложной исторической эпохи. И не только он… Но ведь, как сказал поэт, «времена не выбирают, в них живут и умирают».

Главный обвинитель от СССР

РУДЕНКО Роман Андреевич (1907–1981) – государственный и общественный деятель, действительный государственный советник юстиции.

Р. А. Руденко, дольше всех находившегося на посту Генерального прокурора СССР, называли человеком блестящей карьеры. Ведь роль главного обвинителя в Международном военном трибунале, которую он исполнил с блеском и достоинством, во многом предопределила его судьбу. Советская пресса периода перестройки утверждала, что Руденко был обласкан властью. Еще до войны ему, молодому и способному юристу, явно благоволили такие видные политические деятели, как Н. С. Хрущев и А. Я. Вышинский.

Однако ни в одном официальном документе или публикации не сообщалось о том, что всего за шесть лет до Нюрнбергского процесса будущий главный обвинитель попал в такую ситуацию, что не знал, чем и когда закончится его жизнь.

В работе прокуратуры Сталинской области, которую он возглавлял, были выявлены недостатки. В основном речь шла о том, что областная прокуратура надлежащим образом не реагировала на заявления граждан. Руденко получил партийный выговор и был снят с должности. По тем временам – а это случилось в 1940 г. – нужно было ждать ареста и более суровых мер.

Рассчитывать на помощь покровителей не приходилось. Руденко знал недавнюю историю П. Н. Малянтовича – последнего