История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в одном томе - Артем Владимирович Драбкин

хребет Большой Хинган. Он отделял Забайкалье и Монголию от Маньчжурской равнины. Если бы японским войскам удалось занять оборону на этом естественном рубеже, то советский план мог провалиться, не успев начаться. В плане наступления армии Кравченко было записано: «не позднее пятого дня с начала операции преодолеть Большой Хинган». Отставание от этого жестко заданного срока могло привести к срыву всей кампании.

На Ялтинской конференции в феврале 1945 г. Сталин пообещал, что Советский Союз вступит в войну с Японией ровно через три месяца после окончания войны в Европе. Однако Верховный главнокомандующий, вероятно, не мог представить, что его обещание будет выполнено буквально. В ночь на 9 мая была подписана капитуляция Германии, а ровно три месяца спустя советские войска в Приморье вступали в войну против Японии. Однако такая скрупулезная пунктуальность была вызвана простым стечением обстоятельств. Август в Маньчжурии является периодом дождей, и с 8 августа с неба хлынули непрерывные ливни. Уровень воды в реках поднялся на два-четыре метра, долины многих рек были затоплены. Горные реки и ручьи, легко проходимые в сухое время вброд, в период дождей превратились в бурные потоки. Поэтому от традиционной артиллерийской подготовки наступления советским командованием было решено отказаться, поскольку она бы только предупредила противника о начале боевых действий. Продиравшиеся через размытые дождями сопки красноармейцы были бы встречены огнем из бетонных ДОТов. Верное решение подсказал опыт войны с Германией. В дивизиях были сформированы сильные штурмовые отряды, поддержанные тяжелыми самоходно-артиллерийскими установками ИСУ-152. Ошеломляющим ночным ударом они должны были блокировать вражеские ДОТы или даже не допустить занятия противником укреплений. Ночная атака требовала тщательной подготовки и тренировки. Бойцы штурмовых отрядов вооружались автоматами, ножами, брали с собой по 6–8 гранат. Для опознания своих в темноте к пилоткам и гимнастеркам бойцов пришивали куски белой материи. На окрики «Кто?!» все бойцы должны были отвечать одно и то же: «Петров!»

В час ночи 9 августа, под прикрытием темноты и грозового ливня, сильные передовые отряды войск 1-го Дальневосточного фронта бесшумно перешли в наступление. Впереди двигались хорошо знающие местность разведчики. За собой они тянули телефонный кабель, служивший ориентиром для штурмовых отрядов. Для офицеров на командных пунктах и оставшихся на позициях красноармейцев потянулись долгие два часа ожидания. Именно столько требовалось на выход к первым укреплениям японцев. Если бы ночная атака захлебнулась, то пришлось бы вернуться к первоначальному плану и провести четырехчасовую артподготовку. Однако расчет на внезапность полностью оправдался. В первый час наступления лишь на отдельных участках через шум дождя раздавались пулеметные очереди и взрывы гранат. Изредка глухо ухали тяжелые орудия самоходок ИСУ-152. Передовым отрядам удалось незаметно обойти с флангов и тыла опорные пункты и военные городки противника. Часть японских гарнизонов были захвачены спящими в казармах и не успели занять свои места на позициях в укрепленных районах. Некоторым японским подразделениям удалось занять свои огневые точки, но они были блокированы и позднее уничтожены подрывом или выжжены огнеметами.

Просачиваясь в стыки между узлами сопротивления, передовые отряды Красной армии за несколько часов продвинулись в глубь территории противника на 15–20 километров. Уже при свете дня в 8.00 начали операцию главные силы 1-го Дальневосточного фронта. Бывший начальник штаба 3-й японской армии позднее признавал: «Вступление советских войск было настолько неожиданным, что штаб армии <…> до полудня 9 августа не знал и не мог добиться никаких сведений о том, что творится на границе». Японское командование ожидало наступления Красной армии не ранее осени 1945 г. Командующий Квантунской армией генерал Ямада 9 августа находился в поездке в город Дайрен (бывший русский порт Дальний), а не в своей Ставке в Чаньчуне.

Наступление Забайкальского фронта началось вполне традиционно – на рассвете. Уникальным же это наступление делала масса техники, собранная в одном месте. Танковая армия А. Г. Кравченко насчитывала 75 тысяч человек, 6 тысяч автомашин, почти 800 танков и 200 самоходок. Среди них были как новейшие средние Т-34—85 и американские М4 А2 «Шерман», так и легкие БТ-5 и Т-26 из бригад, всю войну с Германией простоявших на Дальнем Востоке. Эти танки, вынесшие тяжесть первых боев с вермахтом, теперь должны были принять свой последний бой. Ранним утром 9 августа вся эта масса людей и техники пришла в движение. Сбивая слабое сопротивление мелких отрядов, армия Кравченко за день прошла 110–120 километров. Одновременно последовал вспомогательный удар вдоль КВЖД, поскольку упускать шанс пробиться к маньчжурской столице Харбину по хорошей дороге маршал А. М. Василевский не собирался.

Первые известия о начавшемся советском наступлении не вызвали смены курса японского руководства. Император, являвшийся главой Вооруженных сил Страны восходящего солнца, 9 августа отдал Квантунской армии приказ: «Вести упорную оборону в районах, фактически занимаемых японскими войсками, и готовить военные операции большого масштаба, которые будут проведены по плану Ставки». Однако плохие новости следовали одна за другой. Через два дня после американской атомной бомбардировки Хиросимы стертый от взрыва с лица земли город осматривала правительственная комиссия. Обещанные союзниками «окончательные удары» произвели шокирующее на руководителей Японии впечатление. На заседании Высшего военного совета премьер-министр Судзуки заявил: «Мы получили огромное потрясение от атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму. Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение войны. Не следует ли нам немедленно принять условия Потсдамской декларации?» Вечером совещание продолжилось в присутствии императора. Оно шло всю ночь и закончилось только в 10 часов утра 10 августа. Японское правительство решило принять условия Потсдамской декларации в том случае, если «союзники согласятся не включать в нее пункта о лишении императора суверенных прав». Через нейтральную Швейцарию это предложение было передано союзникам, но было ими отклонено. От Японии и ее монарха требовали безоговорочной капитуляции. В итоге 12 августа токийское радио передало сообщение: «Императорская армия и флот, выполняя высочайший приказ <…> повсеместно перешли к активным боевым действиям».

Наступавшая вдоль КВЖД 36-я армия Забайкальского фронта встретила упорное сопротивление японских войск, занявших позиции в сооружениях Хайларского укрепленного района. На блокирование и уничтожение засевшего в этом укрепрайоне противника ушло несколько дней. Для подавления сопротивления опорных пунктов приходилось применять даже Дальнюю авиацию. Летчик Н. Белоусов вспоминал: «Цель представляла собой укрепленный район размером 800 на 800 метров, со всех сторон окруженный нашими войсками. Мне, ведущему, нужно было обозначить центр цели. Для этого мне подвесили 1000-килограммовую бомбу. За мной шла вся дивизия – 81 самолет! Это 120 тонн бомб! Мы тщательно проработали задачу. Справились. Сбросили точно, а остальные хорошо отбомбились – ни одной бомбы не вышло за