Письма погибших героев - Андрей Васильевич Сульдин

родственников погибших. Они установили, что Андрей Кошелев действительно жил по указанному адресу, перед войной окончил в Воронеже курсы командного состава, когда началась война, ушел на фронт. В декабре 1941-госообщал родным, что отправляется на выполнение ответственного задания, и потому просил пока ему не писать…

Удалось узнать и об Иване Кириллове: выпускник ФЗУ, работал перед войной помощником мастера на ткацкой фабрике имени Ворошилова в городе Калинине.

Письмо было опубликовано 4 декабря 1973 года в газете «Известия».

Из письма ефрейтора Николая Сорокина другу

30 декабря

Сегодня в заснеженные окопы нам принесли новогодние подарки. Мне достался портсигар. В нем лежало письмо. Школьник 6 класса Саша Сахно из Ашхабада писал: «Дорогой дядя солдат. Посылаю вам любимый папин портсигар. Его ему подарила мама, когда они женились. Папа с ним никогда не расставался. Портсигар был счастливым, всегда приносил удачу. Но, когда папа уходил на фронт, второпях забыл портсигар дома. Папа погиб этим летом при обороне Минска. Поэтому я посылаю портсигар вам, он обязательно принесет вам удачу. Сильнее бейте проклятых фашистов!».

1942 год

Письмо родным заместителя политрука лыжного отряда Лазаря Паперника

6 января

Здравствуйте, дорогие. Жив, здоров, у меня все по-старому.

Выполняю вашу волю: уничтожаю фашистов и освобождаю территорию для нас с вами, для тысяч граждан, уехавших из родных мест.

Целую крепко.

Ваш Лазарь.

Лазарь Хаимович Паперник (1918–1942) после семилетки поступил в фабрично-заводское училище, работал на Первом московском часовом заводе имени С. М. Кирова токарем, наладчиком станков, начальником цеха. В июле 1941-го добровольцем ушел на фронт. В тяжелые дни обороны Москвы подал заявление о приеме в партию. «Клянусь честно, с оружием в руках быть всегда в первых рядах борцов за Родину», – писал он в заявлении. Служил в Отдельной мотострелковой бригаде особого назначения (ОМСБОН), выполнявшей сложные операции, часто в тылу врага.

…Ожесточенные бои разгорелись за город Сухиничи, превращенный гитлеровцами в узел сопротивления. Отряд лыжников (23 человека), в котором заместителем политрука был Л. X. Паперник, получил задание выбить врага из деревни Хлуднево, где противник накапливал силы для укрепления обороны города Сухиничи, и удерживать ее до подхода наших войск. В ночь на 23 января 1942 года лыжники двинулись в расположение врага. Под покровом темноты подошли к деревне. От местных жителей узнали, что накануне немцам прибыло подкрепление с двумя легкими танками, минометами и артиллерией. Соотношение сил складывалось неравное. Но советские патриоты решили выполнить задание командования. Разведав расположение огневых точек противника, бойцы заранее наметили объекты для атаки.

Было уже за полночь, когда лыжники вплотную подобрались к деревне и по сигналу командира одновременно пустили в ход гранаты и автоматы. Возникшая среди гитлеровцев паника позволила героям уничтожить много вражеских солдат и продвинуться к центру деревни. Однако вскоре фашисты опомнились и усилили ответный огонь. Под защитой двух танков им удалось оттеснить горстку храбрецов к окраине села. Был тяжело ранен командир отряда К. 3. Лазнюк. Политрук отряда Егорцев принял командование на себя. Он приказал одному из раненых бойцов вынести командира из огня, а сам с остальными бойцами решил прорваться к большому бревенчатому сараю, стоявшему на возвышенности за деревней. Заняв здесь круговую оборону, лыжники приняли последний бой.

…Все меньше советских бойцов оставалось в живых под ураганным минометным огнем. И вот наступил момент, когда только Лазарь Паперник еще мог отстреливаться… Кончились патроны. Гитлеровцы бросились в сарай, в надежде захватить хоть одного советского воина. «Лучше смерть, чем фашистский плен!» – крикнул Паперник и взорвал всех гранатой.

Когда деревня Хлуднево была освобождена от оккупантов, местные жители рассказали о геройской смерти лыжников. Они были награждены посмертно орденами Ленина, а заместителю политрука Л. X. Папернику было присвоено звание Героя Советского Союза. Об этом эпизоде войны написала газета «Правда» 14 февраля 1942 года.

Из дневника молодого ленинградца В. Мантулы

13 января

В отношении питания совсем плохо в городе. Вот уже месяц, как большинство населения не видит круп и жиров. Это очень сказывается на психике людей. Всюду, куда ни приглянешься, безумные взгляды на провизию… Сам же город приобрел какую-то неестественную пустынность, омертвелость. Пойдешь по улице и видишь картину: идет народ. Поклажа исключительно либо вязанка дров, либо кастрюлечка с бурдой из столовой. Трамваи не ходят, машин мало… Дым идет только из форточек жилых квартир, куда выведены трубы «буржуек», да и то не из всех. У многих нет даже возможности топить времянку за неимением дров. Очень большая смертность. Да и я сам не знаю, удастся ли пережить нашей семье эту зиму…

Хотя бы мать моя выдержала все эти лишения и дожила до более легких дней. Бедняга, тоже старается, выбиваясь из последних сил. Ну, а много ли их у 46-летней женщины?.. Ведь она одна, фактически, нас и спасает сейчас. То пропуск в столовую, то от себя урвет лишнюю порцию от обеда, чтобы прислать ее нам, то хлеба кусочек. А сама живет в холоде и голоде, имея рабочую карточку, питается хуже служащего. Неужели это все-таки долго протянется? Впереди еще два месяца холодов и голода. Позади 4-месячная блокада и голод. Это поистине нужно быть железным…

Очень хотелось бы дождаться теплой поры, когда не надо было бы дорожить каждым горючим предметом для печи, и уехать куда-нибудь в колхоз, помогать там создавать урожай для будущего года и создать бы, по крайней мере, такие запасы, чтобы обеспечить хотя бы нормальное снабжение приличным черным хлебом для всех жителей…

Ну, ладно. Надо, как видно, сейчас идти по воду. Вода замерзла абсолютно везде, и нести ее придется за 4 километра из колодца. В квартире не осталось даже капли воды, чтобы согреть чай. Чай! Как громко звучит это слово сейчас, когда рад и кипятку с хлебом! Пить же чай абсолютно не с чем. Нет ни одной крошки сладкого, и пить кипяток надо с солью. Единственное, чего у нас хватает, – это соли. Хотя в магазинах и ее нет, но у нас был небольшой запас – кг около 2–3, и вот он пока тянется. Теперь хотелось бы написать письмо маме, как раз моя тетя идет к ней, но не знаю, стоит ли передавать его с ней. Она может его прочесть, а это весьма нежелательно.

Ну, что же, надо идти за водой… Мороз меня прямо страшит. Если дойду, то это будет великое счастье…».

Жизнь Владимира Григорьевича Мантулы оборвалась рано. Перед войной он окончил восемь классов и поступил в индустриальный