Карабахская война 1991-1994 - Мамед Сиявушович Велимамедов

и их низкая дисциплина привели к паникёрским настроениям и покиданию позиций в первые же часы боя и неожиданному для противника успеху, хотя он явно ожидал более ожесточённого сопротивления подразделений 703-й МСБР (это стало известно из радиоперехвата). 3. Не на всех направлениях были оборудованы запасные позиции. Разведывательное и инженерное обеспечение практически отсутствовало, резерв не был готов»694.

Вечером 5 февраля 1993 г. командир 703-й бригады, полковник Наджмеддин Садыхов, позвонил командиру 2-го армейского корпуса Сурету Гусейнову и сообщил, что обстановка напряжённая и срочно нужны подкрепления. По боевому распоряжению № 111 от 5 февраля 1993 г. командира 2-го АК в Агдеринский район из Сейфалы, Гянджи, Агдама и других участков фронта срочно были переброшены 1-й МСБ 123-го МСП (командир – Достали Гаджиев), 130-й десантно-штурмовой батальон (командир – Рабадан Магомедов), 778-й БСПН (командир – Закир Мамедов), 1-й МСБ 701-й МСБР (под командованием комбрига Азизага Гани-заде), танковый батальон (в/ч 032) (командир – Алтай Байрамов). Для общего руководства этими силами в Агдеринский район выехал начальник штаба 2-го АК – полковник Ильхам Асланов. В районе боевых действий в подчинение Ильхаму Асланову были переданы также роты полиции Тертера, Барды и Товуза.

Перейдя в наступление ночью с ходу, по прибытии, 1-й МСБ 123-го МСП, танковая рота 32-го танкового батальона и 778-й БСПН отбили у противника н/п Вагуас и заняли его к утру 6 февраля 1993 г. В ходе ожесточённого боя под сильным снегопадом, длившимся весь день 6 февраля, азербайджанским войскам удалось занять высоты, окаймляющие Арутюнагомер с юга. На следующий день, 7 февраля, при помощи подошедшего 1-го МСБ 701-й МСБР азербайджанские войска возобновили атаку и смогли отбить также и н/п Арутюнагомер.

Одновременно на направлении Чылдран – Погосогомер силами танковой роты в/ч 032 и 130-го десантно-штурмового батальона, подразделений 703-й МСБР и рот специального назначения полиции под общим командованием Ильхама Асланова в ходе боёв 7–9 февраля 1993 г. отбили у армянских войск село Погосогомер и взяли под свой контроль высоты севернее Чылдрана.

8 февраля 1993 г. в районе с. Атерк начальник штаба 2-го АК, полковник Ильхам Асланов, был тяжело ранен и эвакуирован в госпиталь, из-за чего уже не смог далее исполнять обязанности начальника штаба корпуса. Сурет Гусейнов прямо указывает, что это умышленно сделали бойцы отряда «Серых волков»695.

Таким образом, к 9 февраля 1993 г. линия фронта в Агдеринском районе стабилизировалась. Однако после случились некоторые события, которые оказали влияние на ход боевых действий и привели к тому, что одно неудавшееся наступление азербайджанских войск в январе 1993 г. превратилось позже в политическое событие с катастрофическими для Азербайджана военно-политическими последствиями.

9 февраля 1993 г. в вечернем выпуске новостей азербайджанского телевидения было оглашено заявление НФА, подписанное председателем исполкома НФА Фараджем Гулиевым (председателем НФА был президент Абульфаз Эльчибей). В этом заявлении командир 2-го АК Сурет Гусейнов обвинялся в том, что перед наступлением армян преднамеренно вывел из Агдеринского района войска и тем самым умышленно оголил фронт, совершив измену Родине. Вот выдержки из этого заявления: «Особенно нас беспокоят события в Агдере. Несмотря на приказ президента и Верховного главнокомандующего об укреплении позиций, командир корпуса Сурет Гусейнов вывел возглавляемый корпус и военную технику с боевых позиций и увёл в Гянджу, оставив захваченные в настоящее время сёла в Агдере без обороны. Произошедшие события ещё раз подтверждают, что за этими проводимыми в плановом порядке диверсиями стоят силы, готовящие государственный переворот. Невыполнение Суретом Гусейновым приказа Верховного главнокомандующего должно считаться военным преступлением, и все виновные в событиях в Агдере должны быть привлечены к уголовной ответственности».

Это заявление НФА от 9 февраля 1993 г., в котором Сурет Гусейнов обвинялся в измене, взорвало ситуацию в стране. Началось противостояние Сурета Гусейнова и власти. Сам Фарадж Гулиев был назначен председателем исполкома НФА только 8 февраля 1993 г. и до этого работал в Нахичеванском отделении НФА. Как он, прибыв в Баку из Нахичевани только 8 февраля 1993 г., умудрился за один день разобраться в обстановке на фронте в Карабахе и сделать выводы об измене командира корпуса, откуда у него появился секретный приказ командира корпуса, так и осталось неустановленным. Сам факт того, что во время войны одна из политических партий даёт оценку войсковым операциям и действиям командиров, фактически при этом приклеивая ярлык (без проведения надлежащего расследования компетентными органами) командиру корпуса, является, наверное, уникальным фактом в истории.

Конечно, возникает вопрос: неужели потеря 5 февраля 1993 г. 3 сёл в Агдеринском районе (которые, к слову, к вечеру 8 февраля уже были освобождены) была таким страшным поражением, что из-за этого надо было оглашать такое позорное заявление исполнительного комитета НФА? По прошествии времени, анализируя и сопоставляя события, можно прийти к выводу, что потеря 3 сёл в Агдеринском районе была лишь поводом. Атака на Сурета Гусейнова готовилась давно. За данной атакой стояло руководство страны, и, скорее всего, лично президент Абульфаз Эльчибей был в курсе данной затеи. Главными инициаторами были братья Искендер и Сардар Гамидовы (министр внутренних дел и глава исполнительной власти Тертерского района), а также государственный секретарь Панах Гусейнов. Само заявление НФА было подготовлено и написано ещё до перевода Фараджа Гулиева из Нахичевани в Баку. Его перевели на должность председателя исполнительного комитета НФА 8 февраля, а 9 февраля за его подписью было оглашено данное заявление. Скорее всего, было решено атаковать Сурета Гусейнова руками председателя исполкома НФА, чтобы самим как бы оставаться в стороне. И то, что в момент оглашения заявления НФА президент, генеральный прокурор, министр внутренних дел находились в Гяндже, поздно вечером Сурета Гусейнова пригласили в гостевой дом в Гяндже, даёт основания предполагать, что планировалось сначала огласить заявление НФА по телевидению, а потом, пригласив Сурета Гусейнова в гостевой дом якобы для встречи с президентом, арестовать его там. Но в силу каких-то причин в последний момент не решились на арест. Когда данный план не удался, то президент и лица, его сопровождавшие, решили срочно покинуть Гянджу, вылетев на самолёте, хотя приехали в город на автомашинах. Через несколько дней была предпринята новая попытка арестовать Сурета Гусейнова, но уже в Баку. Об этом будет рассказано ниже. То, что это заявление НФА никак не было связано с радением за победу в войне, также подтверждается тем, что когда в апреле армянские войска захватили весь Кельбаджарский район, то почему-то исполнительный комитет НФА, который так возмутила потеря 3 сёл в Агдеринском районе в начале февраля, набрал в рот воды и молчал в тряпочку.

Вот как описывает те события известный историк Ариф Юнусов, в январе-феврале 1993 г. работавший начальником аналитического отдела администрации президента