Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

– Извините, товарищ генерал-майор. Я тут свои разборки чиню…

Из дальнейшего общения с Колывановым, стало ясно что генерал нормальный, простой в общении мужик и с юмором. Поговорил со мной, расспросил про полк, сказав потом что очень много хорошего наслышан о нашем полку и артиллерии…

– Я, подполковник, в твои дела вмешиваться не буду. Рули, как и рулил дальше, а на меня внимание не обращай…

Через полчаса на КНП вновь появился полковник Бурковский, который привёл с собой командира первой батареи старшего лейтенанта Лисина.

– Товарищ подполковник, я прелагаю прекратить ведение огня прямой наводкой, так как в батарее отсутствует привязка, карточка огня….., – дальше полковник перечислил ещё десяток, как он считал, недостатков, которые мешают огню прямой наводки. Я стоял, морщился, но молчал, слушая эту белиберду. Выслушав до конца, я предложил проверяющему.

– Товарищ полковник, командир батареи все недостатки устранит. Вы потом проверите. Но запретить стрельбу я не позволю. Батарея, вполне эффективно ведёт огонь в интересах первого штурмового отряда. Так что вопрос о запрещении огня давайте отставим.

Полковник поворчал немного, но согласился с моим решением и величественно удалился в ячейку полковника Сухарева, где что-то нудно и долго стал втолковывать майору Богомякову. Я усмехнулся, глядя на ставшее тоскливое лицо майора, и повернулся к командиру батареи.

– Лисин, разбирайся с этим полковником сам. И сделай так, чтобы он опять из-за твоей батареи меня не дёргал. Разрешаю на твоё усмотрение устранить то или другое замечание, а в остальном ссылайся на меня. Иди, стреляй…

В виду того, что завтра наступление, Малофеев разрешил уехать в полки раньше. Завтра наступление: это бодрит, возбуждает, но одновременно и чувствуется усталость. Как оно будет завтра? Кому завтра выпадет «чёрная карта или метка»? Кому повезёт? То что мы в течение нескольких дней заломаем боевиков, ни у кого не было сомнения, но и все знали, что штурм города чреват большими потерями. И это настраивало на особый лад.

Мы собрались в кунге, на ЦБУ остался дежурить Коротких. Ржанов сегодня тоже целый день был на ЦБУ знакомился и входил в обстановку, смотрел как Коротких выполнял обязанности дежурного артиллериста, а сейчас он сидел и наблюдал как мы в молчании готовились к завтрашнему бою. То что завтра всем нам достанется – никто в этом не сомневался. Саня Кравченко завтра корректировщиком уходил с первым штурмовым отрядом. Причём, мы между собой решили, что каждый из корректировщиков отрабатывает с ВВэшниками по двое суток. Так что, что там произойдёт за двое суток – никому не было известно. Кравченко проверил свою самодельную разгрузку, с завистью посмотрел на мою и продолжил проверять патроны, гранаты и другое имущество, так необходимое на корректировке. Продуктами, радиостанциями занимались у себя в прицепе Ахмеров и Попов, которые завтра с Кравченко уходили на корректировку. Я сделал вид, что не заметил завистливого взгляда Кравченко и тоже проверял свою разгрузку. Разобрал и собрал автомат. Всё, вроде бы, было в порядке. Володя Гутник тоже проверил своё снаряжение, но как то бегло. Он завтра уезжал со мной на КНП и менял Кравченко только через двое суток.

Саня последний раз щёлкнул затвором и отставил в угол свой автомат. Я снова залез рукой за кровать и выудил оттуда очередную бутылку коньяка, Гутник выставил на стол закуску и в молчание разлили коньяк по кружкам. Поднял свою кружку.

– Давайте парни выпьем за удачу. Ох, она нам завтра и понадобиться. Да и не только завтра. – Мы молча сдвинули кружки и также молча выпили. Выпив второй раз, мы немного оживились, потекла неспешная беседа. Ржанов попросился завтра со мной на передок, но я ему отказал.

– Геннадий Николаевич, посиди немного на ЦБУ. Послушай по радиостанции, что завтра будет происходить. Коротких хоть и нормально справляется с обязанностями дежурного офицера, тем не менее может быть завтра понадобиться принять решение именно старшему помощнику. Так что несколько дней тебе всё равно придётся посидеть на ЦБУ.

Выпив две бутылки, каждый занялся своими делами. Гутник лёг спать, а я достал книжонку и попытался читать, но мысли упорно возвращались к завтрашнему наступлению и, через несколько минут отбросив её, стал заново анализировать – Всё ли я сделал?

Не знаю, долго бы я так размышлял, но дверь кунга широко распахнулась и во внутрь заскочил Кравченко: – Товарищ подполковник, нас приглашают разведчики в гости. Ждут…

Я с удовольствием поднялся с кровати, понимая, что даже если захочу заснуть, всё равно не засну. Вагончик, где размещались офицеры и прапорщики разведчиков, встретил нас радостным гулом офицерской вечеринки. Разведчики, уже хорошо поддатые, сдвинулись тесней за столом, освобождая нам места, и мы тут же органически вписались в ход вечеринки. Через час я засобирался, понимая, что всё-таки нужно отдохнуть и завтра нужна свежая голова. Напомнив Кравченко, чтобы он сам не задерживался, ушёл к себе, где мгновенно отключился, как только голова коснулась подушки.

* * *

Не писал несколько дней. Не было времени, да и не того было. 17 января был один из самых тяжёлых дней моей жизни. Правда и сегодня мне тоже не сладко. Проснулся как и хотел в три часа ночи, в четыре строилась колонна и мы в ёе составе уходили на КНП. Койка капитана Кравченко была пуста, что мне здорово не понравилось. Но уже через пять минут шумно открылась дверь и в кунге появился Кравченко. Видно было, что ночь он провёл бурно и содержательно, но держался неплохо.

– Саня, тебе же идти через пару часов в бой, а ты не спал. И тебе ещё двое суток воевать…

– Товарищ подполковник, всё будет нормально, – Кравченко зачастил оправдываясь, – да.., да…, выпил немного, но мне разведчики дали таблеток и я сейчас даже переполнен энергией…

Я раздражённо махнул рукой и, продолжая бриться, исподлобья наблюдал за своим помощником.

Действительно, Саня был весь как на пружинах – метался по кунгу, хватая то одно, то другое, пытаясь делать сразу несколько дел. Что-то пытался рассказывать, но сбивался и опять начинал одевать снаряжение, но так и не оделся даже спустя тридцать минут. Несколько раз делал ему замечание и подгонял, но всё было бесполезно. Он никак не мог собраться. Впервые я наблюдал такую картину. Оставив Кравченко в безуспешных попытках одеться, я и Гутник вышли к ПРП и уже через три минуты со своей группой занимали место в колонне за машиной подполковника Тимохина. В колонне уже находилась