Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

КШМ Дзигунова, но машины Чикина видно не было, а ведь он сам должен быть при командире батальона ВВ, а его капитан Язев уходил корректировщиком с одной из штурмовых групп. Зло перематерившись, слез с ПРП и прошёл на ЦБУ. По телефону мне со второго дивизиона ответили, что командир дивизиона уже убыл на КНП.

– Ермек, ты сегодня видел Чикина?

Дзигунов присел на верху своей машины и, помолчав пару секунд немного с досадой в голосе, сказал: – Да пьяный он спит у себя. Думаю, что его в ближайшие полчаса сумеют растолкать.

Я хотел ещё раз сходить на ЦБУ и позвонить во второй дивизион, но появился Тимохин и колонна двинулась вперёд. За моим ПРП двигались БМП разведчиков, но Кравченко на них тоже не было.

– А…, чёрт с ним, пусть как хочет добирается до передка, но если опоздает – пришибу. – По радиостанции связался со вторым дивизионом и радист заверил меня, что через три минуты КШМ командира дивизиона тронется с огневой позиции на передок.

– Ну, тут хоть всё в порядке.

Уже перед самой высотой, нашу колонну догнал танк, а когда мы остановились с него соскочил Кравченко со своей группой и, подскочив ко мне, весело доложил о прибытии.

Я взял рукой капитана за рукав и отвёл его в сторону: – Саня, Саняяяя…, перестань метаться, возьми свои эмоции в руки. Остановись. Что ты дёргаешься? Кравченко, ругать я тебя не буду, но очень недоволен твоим поведением и твоим опозданием. А сейчас иди в свою штурмовую группу и удачи тебе.

Отправив Кравченко, спустился в окоп, где к этому времени моя ячейка управления была уже развёрнута и на массети висела трубка радиостанции. Если со своим корректировщиком я разобрался, то меня всё больше и больше беспокоило отсутствие Чикина и Язева и, взяв в руку трубку, опять связался со вторым дивизионом. Хоть меня и заверили, что командир дивизиона в движении у меня было достаточно оснований не верить этому сообщению. Решив связаться с командиром дивизиона через полчаса, я занялся проверкой готовности дивизионов и миномётных батарей к артиллерийской подготовке атаки, в которой участвовало до пятнадцати дивизионов. После нас прилетает фронтовая авиация и утюжит оборону боевиков «пятисотками» и «двухсот пятидесяти» килограммовыми бомбами. В это время недалеко от нас разворачивается «Буратино» и накрывает овощехранилище: за его размеры и низкие приземистые здания мы прозвали его «Пентагоном». А после артподготовки штурмовые отряды выдвигались вперёд. На нашем направлении действовал 674 полк внутренних войск, а в направление стадиона и микрорайона пятиэтажек – 21 бригада ВВэшников и вроде бы ничто не предвещало нам неудачи. Когда мы приехали на КНП чистое звёздное небо и прогноз авианаводчиков давал надежду на хороший, солнечный день, но внезапно на окрестности навалился плотный туман и вообще ни черта не стало видно. Я опять связался с командиром второго дивизиона и уже голос не совсем ещё трезвого Чикина по радиостанции доложил, что они через пару минут выедут с огневой позиции.

– Чёрт побери, этих командиров. – Злится я уже не мог и с горечью рассмеялся, – Как надоели их пьянки. Ну, можно же выпить, но не нажираться перед наступлением. И мужик ведь Чикин неплохой….

А тут, как будто почувствовав мою слабину, ко мне привязался полковник Бурковский.

– Товарищ подполковник, а где ваши корректировочные группы и командир дивизиона?

– Товарищ полковник, – я подавил в себе неприязнь к Бурковскому и бодрым голосом доложил, – командир дивизиона с командиром батальона, а корректировщики в своих штурмовых отрядах.

– Что-то там я их не видел, товарищ начальник артиллерии, – полковник с такой же неприязнью ответил мне, – пойду ещё раз проверю.

Я матюкнулся про себя в спину удаляющего полковника и вернулся к своим делам, благо подходило время артподготовки. В ходе неё моя артиллерия участвовала в трёх огневых налётах с расходом 750 снарядов. В первом огневом налёте наносил удар по опорному пункту в гаражном комплексе. Через десять минут второй огневой налёт – окучиваем два здания на пути движения штурмовых групп. Ну а в третий – возвращаемся опять к гаражному комплексу.

Немного рассвело, но видимость всё равно нулевая. Было прямо видно, как белесые пряди тумана тянулись вдоль земли в сторону стадиона и даже не было намёток на то, что он разойдётся.

7:30 утра над высотой прошелестели снаряды и первые разрывы ухнули в тумане, слегка его колыхнув. И замолотило. К разрывам присоединился гул работающих дивизионов и у меня поднялось настроение. Тем более что Чикин наконец-то доложил, что он на месте. Ну.., Слава богу.

В восемь часов как мановению волшебной палочки артиллерийская канонада стихла и над передним краем повисла тишина. Но длилась она минуты две, высоко в воздухе загудели самолёты и в тумане стали рваться «пятисотки». Мощными своими разрывами они как бы всколыхнули весь туман и он начал быстро подыматься вверх. Чуть потянуло ветерком и пелена тумана в течение пяти минут разорвалась на крупные куски, которые стали быстро таять. Из остатков тумана выплыл громадный «Пентагон», против которого уже разворачивалась «Буратино». Ещё пару минут ожидания и снаряды огромной мощи накрыли всю площадь овощехранилища.

Всё, штурмовые группы пошли вперёд.

– Товарищ подполковник, вас вызывает «Мрамор». Чего-то голос у него нервный, – радиотелефонист протянул мне трубку.

– «Мрамор. Я, Лесник 53. Приём!»

– «Лесник 53, оторвался от своей группы и заблудился в частном секторе. Что делать?»

Да. Ничего иного от Кравченко и не ожидал. Всегда, когда он уходил на корректировку я подспудно ожидал от него какого-нибудь подвоха. Но такого. Заблудиться в такой ответственный момент и где – это надо уметь.

Спокойным голосом дал совет своему подчинённому: – «Мрамор, успокойтесь. Сориентируйтесь там на месте и догоняйте группу».

Блин, только этого не хватало. Сейчас заблудится и не дай бог ещё выбредет на боевиков. Впрочем, переживал не долго. Кравченко вышел на связь и доложил, что догнал группу. Только облегчённо перевёл дух, как в окопе появился полковник Бурковский, прошёл в ячейку Сухарева и позвал меня.

– Товарищ полковник, официально вам докладываю, что начальник артиллерии полка нагло обманывает нас. Командира дивизиона на наблюдательном пункте командира батальона нет. Также я встретил одну из его корректировочных групп, которая металась там, не зная куда идти.

Сухарев вопросительно посмотрел на меня, ожидая моего ответа.

Едва сдерживая бешенство, я доложил: – Корректировщики в своих штурмовых группах, командир дивизиона на КНП командира батальона. Разрешите, я схожу и разберусь. – Я с ненавистью глянул на Бурковского и, взяв автомат, направился в сторону ВВэшников.

Чикин небритый и пышущий хорошим перегаром встретил меня у буссоли: – Борис