Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

– Товарищ подполковник, я больше один пить не буду, – Ржанов решительно отодвинул кружку от себя.

Рассмеявшись, я достал свою кружку и налил туда тоже коньяк: – Не беспокойся – пить один не будешь. Первые две кружки были испытательные и с удовольствием констатирую, что теперь смело могу хоть с кем-то в штабе артиллерии нормально выпить. А то у меня офицеры выпьют сто грамм и «плывут», и пить с ними дальше можно только в убыток себе. Так что давай выпьем за знакомство и чтобы мы с тобой сработались.

…После совещания командир первого дивизиона доложил по телефону о пострадавших и об обстоятельствах ранения. Батарея самоходок, выполнив задачу дня по уничтожению целей прямой наводкой, выстроилась в колонну на высоте для движения на огневые позиции дивизиона. Место построения колонны было открытое и иной раз туда залетали пули боевиков, но несмотря на это, место считалось вполне безопасным. Исходя из этого, трое военнослужащих батареи: сержант Ибрагимов, механик-водитель самоходки Петраш, радиотелефонист Устинов вольготно расположились на самоходке впереди башни и с удовольствием наблюдали за обстрелом микрорайона из миномётов. В это время колонну самоходок боевики обстреляли из крупнокалиберного пулемёта разрывными пулями. Благо, что прямых попаданий в солдат не было и их лишь обильно посекло осколочками от пуль. Но посекло достаточно серьёзно, что они были отвезены в госпиталь. Печально. Печально от того, что каждый день мы теряем своих людей. Вчера разрывом мины в третьей миномётной батарее был тяжело ранен старший вычислитель. Сегодня ещё пятеро. Правда, я уже знал, что в батарею вернулся, отказавшись от госпитализации, старший лейтенант Мустаев. Обработал рану в госпитале, перевязался и вернулся. Молодец. Перед совещанием рассказали ещё один случай происшедший с исполняющим обязанности командира первого батальона майором Булашовым. Во время боя по удержанию занятых позиций первой роты, боевик с тридцати метров выстрелил в офицера и пуля калибра 7.62 попала в бронежилет Булашова. Удар был настолько силён, что офицера сложило пополам и отбросило на несколько метров. Алексей в горячке вскочил с земли и ещё несколько часов руководил боем и лишь к вечеру ему стало плохо и он потерял сознание. Оказывается, от удара пули у него внутри были отбиты практически все органы. Но самое поразительное, что сегодня, накануне боя его товарищи еле уговорили надеть на себя ментовский броник. Ведь до этого он никогда его не одевал – вот и не верь после этого предчувствиям.

* * *

Сегодня снова работали на КНП. Опять тренировка по управлению огнём. Раз за разом, поэтапно отрабатывали все вопросы по управлению боем. Разведывательная рота в это время проводила поиск в районе стадиона и опять схватилась с боевиками. Пришлось им отступить, так как боевики упорно лезли вперёд, стараясь сцепиться в рукопашной и расстояние между ними иной раз было 10-15 метров. Запросили огня артиллерии. Не зная точно, где находятся разведчики, я дал залп подручной батарей по восточной трибуне стадиона. И этого было достаточно, чтобы боевики мгновенно испарились в глубине парка.

Перед обедом на КНП непонятно откуда появился полковник Бурковский. Его не было видно дней десять и я уже забыл про него. Он пообщался несколько минут с полковником Сухаревым и стал шастать по ячейкам, задавая вопросы и проверяя боевые документы. Добрался он и до меня. Был он высокого роста, лицо удлинённое и достаточно неприятное, бесцветные, водянистые и неподвижные глаза довершали картину. Даже его внешний вид уже возбуждал неприязнь к старшему офицеру. Но когда он начал задавать вопросы, опять напирая, чтобы на каждую цель были рассчитаны Ку и Шу, а также требовать от меня выполнения его указаний, неприязнь только усилилась. Всё бы было ничего и его требования по отработке тех или иных документов в мирное время на учениях я бы отработал даже «не пикнув». Но мы находились на войне и за эти месяцы и при этом противнике, того минимума документов, которые мы вели на КНП было вполне достаточно. Когда полковник удалился в сторону КНП 245 полка, я подошёл к майору Богомякову.

– Слушай, Игорь. Расскажи мне про это чучело. Откуда оно взялось?

Богомяков болезненно поморщился и кивнул на полковника Сухарева: – Пусть он тебе сам про него расскажет.

То что рассказал Сухарев мне ещё больше не понравилось: этот полковник Бурковский, был отправлен к нам для контроля со штаба артиллерии Северо-Кавказского округа.

– Я немного о нём наслышан, так что, Боря, будь с ним поосторожней. Он когда был в Ленинградском округе командиром полка, многим испортил и поломал карьеру. Да что там говорить, если у человека нет друзей и товарищей. Так в одиночку он и прёт по жизни. Лучше с ним не связываться. Он и в штабе округа не прижился, так что вполне возможно его просто сплавили сюда, чтобы не раздражал окружающих…..

Уже в своей ячейке я тяжело вздохнул: – Чёрт побери, завтра наступление и только этого проверяющего не хватало на нашу голову. Чёрт с ним, придётся терпеть.

Утром я совершенно случайно на КНП 21 бригады ВВ столкнулся и познакомился с генералом Колывановым – начальником ракетными войсками и артиллерии Северо-Кавказского округа. Он то и привёз полковника Бурковского. Я сидел на ящике в глубине КНП и с раздражением ожидал прибытия опаздывающего на час Дзигунова с батареей для прямой наводки. Был злой от того, что сам никогда не опаздывал и старался вовремя выполнять приказ, но мои подчинённые частенько опаздывали с выездами, да и не только с этим. Кстати, это было характерно для всего «основного» офицерского состава 276 полка. Особенно это здорово бросалось в глаза в первые дни, когда только начал служить в полку. И сейчас сидел и злился всё больше и больше, не обращая внимания на окружающих. Так что когда Ермек заскочил на КНП и стал докладывать мне о прибытии, я в повышенном тоне стал жёстко отчитывать Дзигунова за опоздание….

– Блин, во подполковник даёт. Даже я забоялся, – послышался за моей спиной насмешливый голос.

Резко крутанулся, чтобы дать отпор тому ВВэшнику, кто посмел перебить меня, когда я разбираюсь со своим подчинённым. Передо мной стоял невысокого роста офицер с генеральскими погонами на камуфлированном бушлате. Резкие слова отпора замерли на моих губах и, не успевая перестроиться, агрессивно и с вызовом представился: – Начальник артиллерии 276 полка подполковник Копытов. А вы кто такой, товарищ генерал?

– Тихо, тихо, Копытов. Ещё немного и ты меня по стойке «Смирно» поставишь. Я генерал Колыванов,