Вяземский котел без лжи и мифов. Трагедия 33-й армии - Владимир Михайлович Мельников

армии смотрел сквозь пальцы, а то и просто не замечал их. Как таковое, единоначалие в армии отсутствовало, и в первую очередь вследствие того, что игнорировалось самой политической системой, существовавшей тогда в нашей стране.

Подобная ситуация имела место тогда во всех звеньях управления во всей Красной Армии. За примером далеко ходить не будем. Хорошо известно, что одной из главных причин керченской трагедии 1942 года было вмешательство в работу командующего фронтом незабвенного Л.З. Мехлиса, который просто не давал работать командующему Крымским фронтом генералу Д.Т. Козлову и штабу фронта. В итоге это и привело к тяжелейшему поражению, которое потерпели наши войска, понеся при этом колоссальные потери в личном составе и технике, не говоря уже о территориальных потерях.

Иногда можно слышать мнение о том, что генерал М.Г. Ефремов сам не проявлял должной требовательности к подчиненным командирам и политработникам. Об этом, кстати, в одном из своих приказов отмечал генерал армии Жуков. Однако мнение автора, основанное на воспоминаниях сотен бойцов и командиров, служивших под его началом, совсем иное. Генерал Ефремов был военачальником высокой культуры, человеком, который и сам был примером во всем, и мог, в случае необходимости, проявить должную требовательность к подчиненным. Поэтому, если бы было необходимо, он «вытряхнул» бы всех кабинетных тружеников на свежий воздух под Вязьму. Но нужны ли были подобные должностные лица в той тяжелейшей обстановке, в которой оказались тогда дивизии ударной группировки армии? Поэтому генерал М.Г. Ефремов взял с собой в столь ответственный и опасный поход только тех командиров и политработников, которых знал с самой лучшей стороны еще со времен боев под Наро-Фоминском и которым доверял как самому себе.

Одним из таких людей был полковой комиссар А.Ф. Владимиров. Александр Федорович, пользовавшийся большим авторитетом в частях армии, в свои 37 лет он имел немалый опыт организации партийно-политической работы в войсках. В 33-ю армию попал с должности секретаря партийной комиссии Военно-политической академии, после многократных обращений с просьбой о направлении его в действующую армию. С самой положительной стороны проявил себя в период наступления немецких войск под Наро-Фоминском в начале декабря 1941 года, сражаясь вместе с другими политработниками армии бок о бок с командирами и красноармейцами 1291-го сп 110-й сд в районе Волковской Дачи. За мужество и героизм, проявленные в ходе этих боев, приказом командующего Западным фронтом Александр Федорович был награжден орденом Красного Знамени. Забегая вперед, надо отметить, что политическим аппаратом западной группировки армии под руководством полкового комиссара А.Ф. Владимирова была проделана поистине огромная работа. Михаил Григорьевич Ефремов был очень доволен своим комиссаром, поэтому и не стал вызывать к себе других, более высокопоставленных особ. До самых последних дней полковой комиссар А.Ф. Владимиров был рядом с генералом Ефремовым. Его жизнь оборвалась 15 апреля 1942 года во время прорыва частей западной группировки армии из окружения предположительно в районе д. Дегтянка.

Наряду с генерал-майором П.Н. Офросимовым, полковой комиссар А.Ф. Владимиров пользовался особым расположением генерала М.Г. Ефремова, и редкие минуты свободного времени они проводили вместе с командармом.

Бывший помощник начальника шифровального отдела армии воентехник 2-го ранга И.В. Якимов, в силу своего служебного положения хорошо знавший всех командиров и политработников управления армии, рассказывал, характеризуя А.Ф. Владимирова:

«Это был энергичный, относительно молодой офицер-патриот, это был политработник по призванию, душа личного состава армии.

Встречаться с ним мне приходилось не часто, так как большую часть времени он проводил в дивизиях. Он всегда был там, где было более опасно. Был он непримирим к трусам и предателям.

…это был простой и доброжелательный человек; на его лице всегда играла улыбка. Когда я приходил к нему на доклад он всякий раз угощал меня папиросой «Казбек» и, как я потом узнал, что он никогда не курил…»[55]

Правда, некоторое время спустя генерал М.Г. Ефремов понял, что политработников явно не хватает в составе ударной группировки армии. Об этом свидетельствует телеграмма, отправленная им в адрес начальника политотдела армии полковника Ф.С. Вишневецкого:

«1. НЕСМОТРЯ НА СЛОЖНОСТЬ ПОЛОЖЕНИЯ У НАС И НУЖДУ В ПОЛИТРАБОТНИКАХ, ВЫ ПРОЯВЛЯЕТЕ В ЭТОМ ДЕЛЕ ПОРАЗИТЕЛЬНУЮ БЕСПЕЧНОСТЬ И ПАССИВНОСТЬ.

2. ИЗ 48 ЧЕЛОВЕК РАБОТНИКОВ ПОЛИТОТДЕЛА АРМИИ ВЫ УДОСУЖИЛИСЬ ЗА ПОЛТОРА МЕСЯЦА ПРИСЛАТЬ ЛИШЬ ОДНОГО ФЕДОТОВА.

3. ГРУППА ПОЛИТРАБОТНИКОВ, ВЫЕХАВШАЯ СО МНОЙ В СОСТАВЕ: ВЛАДИМИРОВА, ДАВЫДОВА, ИГНАТЧЕНКО – СОВЕРШЕННО НЕДОСТАТОЧНА, ХОТЯ ЭТИ ТОВАРИЩИ РАБОТАЮТ С БОЛЬШИМ НАПРЯЖЕНИЕМ.

4. НА МОИ ПРИКАЗАНИЯ КОМАНДИРОВАТЬ ПОЛИТРАБОТНИКОВ, ВЫ ССЫЛАЕТЕСЬ НА УКАЗАНИЯ ТОВ. МАКАРОВА – НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТУПРАВЛЕНИЯ ЗАПАДНОГО ФРОНТА, НО ЕСЛИ БЫ ВЫ ТОВ. МАКАРОВУ ДОЛОЖИЛИ БЫ О ДЕЙСТВИТЕЛЬНОМ ПОЛОЖЕНИИ ДЕЛ, ТОВАРИЩ МАКАРОВ ПРИНЯЛ БЫ ВСЕ МЕРЫ И ПОМОГ БЫ МНЕ ДАВНО.

ЕФРЕМОВ»[56].

Как видно из телеграммы, представленной выше, генерал Ефремов явно не обладал всей полнотой власти по отношению к «товарищам» из политотдела армии, о чем уже говорилось выше. Подобные обстоятельства сыграли в войну большую негативную роль. Командирам, особенно высокого ранга, приходилось не только принимать решение на бой, но и думать о том еще, чтобы ублажить товарищей из политотдела и особого отдела НКВД.

С убытием оперативной группы штаба армии в оперативном отделе штаба армии было заведено несколько штабных дел, в которых впоследствии были собраны приказы и документы оперативной группы, доставляемые обратными рейсами самолетов. Они были подшиты в папках отдельно от приказов штаба армии, которые касались действий восточной группировки армии. К сожалению, документов, относящихся к последним дням боев окруженной группировки, там нет.

Как уже отмечалось выше, вместе с оперативной группой штаба армии также убыл прикомандированный к штабу армии офицер Генерального штаба Красной Армии подполковник Н.Н. Борисенко. Забегая вперед, надо сказать о том, что он оказал командованию и штабу западной группировки войск большую помощь в решении многих задач. Несколько позднее к нему присоединился еще один офицер Генерального штаба Красной Армии – майор Д.А. Борщев.

Первоначально генерал-лейтенант М.Г. Ефремов планировал развернуть командный пункт оперативной группы штаба армии в районе населенного пункта Красный Холм, однако вследствие изменений в боевой обстановке оперативной группе пришлось остановиться в д. Желтовка[57].

Выдвинувшись к Вязьме во главе оперативной группы штаба армии, генерал М.Г. Ефремов, по сути дела, стал командующим трех, а затем, с переподчинением армии 329-й сд, четырех стрелковых дивизий. Руководить всей армией, растянувшейся к тому моменту времени более чем на 90 км, он уже был не в состоянии, поэтому соединениями восточной группировки армии руководил заместитель командарма комбриг Д.П. Онуприенко.

110-я сд, прикрывая действия соединений армии с севера, занимала оборону по рубежу: Шугайлово, Азарово, Кузова, Глиньево, Шевнево, Бизяево. Приданный ей лыжный батальон в течение дня без особого