Анархия – мать порядка! 1918-1919 годы - Владимир Виленович Шигин

с тыла, начались неудачи. Керчь взять так и не удалось. Одновременно усилилось давление деникинских войск на махновцев в Северном Приазовье. В этих условиях Крым грозил превратиться в «мешок», выход из которого зависел от устойчивости махновского фронта, едва сдерживавшего деникинцев.

В начале мая 1919 года П.Е. Дыбенко провозглашает создание собственной Крымской советской армии, которая отныне не подчинялась Украинскому фронту. Став военным диктатором Крыма и, обосновавшись в своей столице Симферополе, П.Е. Дыбенко создает «под себя» Крымскую Советскую Социалистическую Республику в составе РСФСР.

Все вопросы во всех сферах жизни полуострова отныне решали только лично П.Е. Дыбенко и А.М. Коллонтай, функции Советов и даже руководящих партийных органов были сведены на «нет». Л.Д. Троцкий, заявив, что в Крыму красноармейцы и матросы «заражены дыбенковщиной», прекратил их снабжение.

А.М. Коллонтай супруга и единомышленница П.Е. Дыбенко

9 мая 1919 года в штабе Крымской армии узнали о мятеже атамана Н.А. Григорьева. Следуя примеру П.Е. Дыбенко, он объявил себя главой нового государства – Херсонщины и Тавриды со столицей в Одессе. В выпущенном «универсале» (декларации) Григорьев обещал своим новым подданным «свободу торговли, защиту собственности и свободные при участии всех партий (кроме большевиков) Советы…» Такая идеология обусловила широкое участие в григорьевском движении матросов, и оно было поддержано матросскими выступлениями в основных приморских городах: Одессе, Николаеве, Херсоне, Очакове, а также в Елизаветграде и Екатеринославле. Везде они сопровождались крупными «право-левыми» эксцессами. Вместе с тем качественно от них отличалось выступление полуэкипажа в Николаеве. В лозунгах матросов полуэкипажа, поддержанных значительной частью населения и гарнизона города (действительная власть Советов, уничтожение «комиссародержавия»; пропорциональное представительство социалистических партий в Советах; уничтожение по всей Украине кровожадной коммунистической чрезвычайки и застенка; коренное изменение продовольственной политики; признание всех коммунистических партий) доминировал не григорьевский авантюризм, а демократизм и верность идеалам Октября. Как представляется, этот демократизм в значительной степени родился как «третье решение» в альтернативе, перед которой оказался полуэкипаж: встать ли на сторону Н.А. Григорьева, или принять скомпрометированную политику красного террора, к которой заметно подталкивали матросов местные советские власти. В конце концов, матросы полуэкипажа, как и в других районах, охваченных «григорьевщиной», закономерно раскололись между двумя противоборствующими сторонами.

Историк М.А. Елизаров пишет: «Но их (восставших матросов Николаева В.Ш.) опыт демократического руководства властью в городе в 20-х числах мая 1919 г. имел немалое значение. В нем по сравнению с другими «Кронштадтами» периода Гражданской войны сходство с Кронштадтским восстанием в марте 1921 г. из-за ведущей роли матросов наибольшее. Соответственно в исторической литературе Николаев нередко называли «Южным Кронштадтом». Вместе с тем, восстание матросов в Николаеве было не только предшественником Кронштадта 1921 г., но носило еще отпечаток наивных представлений о возможности левооппозиционной большевикам власти на основе флотской солидарности, пережитых балтийцами в связи с выдвижением лозунга «морской диктатуры» в 1918 г. В целом можно, например, дискутировать и сомневаться в утверждении В.М. Волина о том, что из всех народных политических движений в годы гражданской войны, являвшихся левее большевистского, наиболее сознательными и значительными были Кронштадтское в марте 1921 г. и Украинское с 1918 по 1921 гг., но в том, что с участием матросов во втором движении наиболее зрелой демократичностью отличалось выступление полуэкипажа в Николаеве сомневаться не приходится».

То, что атаман Н.А. Григорьев действовал в Северо-Западном Причерноморье так же обусловило широкое участие в григорьевском движении матросов. Всего Н.А. Григорьев поднял на восстание 18 тысяч красноармейцев Украинского фронта и несколько тысяч матросов черноморских портов, прежде всего Николаева, Очакова и Херсона. В дальнейшем его поддержали матросы бронепоезда «Черноморец», Черноморский полк матроса Орлова и некоторые другие, более мелкие матросские отряды и группы. Везде при продвижении войск Н.А. Григорьева вглубь Украины осуществление его лозунгов приводило к крупным «право-левым» эксцессам. Однако основная масса матросов выступила в первую очередь из-за стремления быть в авангарде народного движения. По мере восстания они осуществляли свои лозунги. В них было много общего со взглядами матросов, выступивших против Н.А. Григорьева: матросов-анархистов бронепоезда во главе с А.Г. Железняковым, Днепровской флотилии, матросов, подчиненных П.Е. Дыбенко.

При этом Григорьев не собирался оставаться в первоначальных границах, а усиленно занялся увеличением своей атаманской республики. Под угрозой оказались Николаев, Херсон, Одесса и Харьков. 11 мая войска Григорьева вошли в Екатеринослав и Кременчуг, а спустя всего день дошли до Золотоноши и открыли себе дорогу на Киев. В Планах Григорьева значился и Крым.

Новость потрясла Дыбенко. Во-первых, в Григорьеве он увидел конкурента. Во-вторых, выступление Григорьева было во многом спровоцированного именно своевольными и эгоистическими действиями самого Дыбенко. Самоустранившись от руководства отрядами Н.А. Григорьева и Н.И. Махно, он скрылся в Крыму, где занялся исключительно устройством своего нового государственного образования, нисколько не интересуясь, чем занимаются подчиненные ему атаманы и теперь в Москве это могли ему припомнить. В- третьих, только что посланные Дыбенко на Донбасс три полка, в полном составе перешли на сторону Махно. О переходе на сторону Махно и Григорьева говорили и в других полках. Наконец, созданная Григорьевым республика, бросала тень на саму дыбенковскую Крымскую республику. Приняв решение об уничтожении «империи Григорьева2, Ленин вполне мог отдать распоряжение и о последующей ликвидации республики Дыбенко.

В Москве быстро оценили опасность мятежа Григорьева. Поэтому Дыбенко пришло указание, вывести часть войск из Крыма и занять фронт на участке от Александровска до Екатеринослава.

По прибытии 15 мая 1919 года на григорьевский фронт, Дыбенко был отстранен от командования армией и назначен командиром дивизии, армию возглавил К.Е. Ворошилов. Тем временем, банды Григорьева, стремясь не вступать в серьезные бои, медленно отходили на юго-запад. Но серьезно воевать с Григорьевым не пришлось. История с атаманом закончилась совершенно неожиданно и для К.Е. Ворошилова, и для П.Е. Дыбенко. Решив объединить силы для борьбы с большевиками, батька Григорьев поехал на переговоры с батькой Махно. Во время переговоров батьки так и не смогли договориться, кто из них кому подчиняется. Произошла ссора, переросшая в перестрелку. Как выяснилось, Махно стрелял лучше, он и пристрелил Григорьева.

Командир Заднепровской дивизии матрос П. Дыбенко и батька Н. Махно

Едва Дыбенко узнал о кончине мятежного комбрига, он, не спросившись разрешения Ворошилова, рванул обратно в Крым. К этому моменту белые уже перешли на Керченском полуострове в наступление и медленно продвигались на запад. Матросы Дыбенко, привыкшие воевать с атаманами, не желали драться с настоящим противником и откатывались без особого сопротивления. Всюду царил беспорядок и анархия, грабежи и бандитизм. Дыбенко с надеждой ждал помощи Москвы. Но Ленин молчал. Тем временем, армия Деникина провала