Бог хочет видеть нас другими - Татьяна Олеговна Беспалова

— По-твоему, и я… как это?.. Олд?

— Нет, мама! Ты молодая. Янг. Ты самая красивая у меня.

— Не заговаривай зубы. Бери билет до Ростова, а там Елена Петровна тебя встретит… я сама занята, тебя проводит Миша.

* * *

Через пару дней двоюродный брат моей матери, носящей хайповую фамилию Аксаков и обычное татарское имя Минигаян Галимович, или, по-московски, дядя Миша, провожал меня на Казанском вокзале. Мой троюродный брат Рамис катил следом за нами мой трендовый чемодан на колёсиках (хайповый пластик серо-абрикосового цвета, колёса бренда QIP, ручка Svicloy). По перронам в разных направлениях перемещались люди в военной униформе. Их серьёзные лица и неухоженные бороды вселяли тревогу в моих родственников. Особенно волновался Рамис, которому такой трэш был совсем не по кайфу. Хайповать в инсте в пикселе — это явно не его. Я же, спокойный, как бегемот, подал свой паспорт пожилой проводнице.

— До Ростова? — спросила та сочувственно. — Бедненькие, куда вас везут…

Я ничего не ответил, потому что как раз в этот момент поймал жирного и очень шустрого Чармандера.

— Как же так получилось, что на Минеральные Воды нет билетов? — бормотал дядя Миша. — Мы планировали отправить Тима в Минеральные Воды. Там живёт золовка моего старшего брата.

Проводница, пуская фальшивую слезу, рассматривает мой паспорт страницу за страницей. Рамис заметно волнуется. Он шепчет мне в ухо на татарском, озвучивая доступные пути к бегству. Каждый чувак в пикселе представляется ему сотрудником военкомата. Рамис готов дать дёру, и только я спокоен, как бегемот. Ловля покемонов — лучшее успокаивающее. Но покемонами моя медитация не ограничивается. Я чекинюсь в форскваре. Делаю селфи с паникующим Рамисом, выкладываю его в инсту, листаю ленту. Дядя Миша тем временем абъюзит меня на русском языке:

— Что ты там увидел, Тимур? Оставь ты свой смартфон! Ты такой же, как твоя мать. У этой не нашлось времени проводить родного сына, и ты игнорируешь ближайших родственников в такую минуту!

Ха! Двоюродный дядя и троюродный брат — ближайшие родственники. Ещё раз — ха! Я перехожу в Тик-Ток.

— Лучше бы ты взял такси до Минеральных Вод. Ростов-на-Дону сейчас самое опасное направление, — говорит дядя Миша.

Его поддерживает проводница:

— Так и есть. У меня половина вагона военных.

— Мобилизованные? — В голосе Рамиса слышится тревога.

— Не только. Есть и добровольцы, и контрактники…

— Как же вы их различаете? — допытывается Рамис.

— По повадке. Мобилизованные такие же, как ты, тревожные и оттого пьют. Добровольцы и контрактники другие.

Она с уважением кивает на бородачей, снующих по платформе с огромными тёртыми и грязными баулами. Они суровы и сосредоточенны. Они не такие, как мы. Лица их осияны какой-то иной верой. Наверное, такие лица были у первых христиан. Что за трэш!

— Мы мусульмане. Нам нельзя пить. Убивать людей нехорошо, — говорит дядя Миша. — Послушай, Тимур! Да выброси же ты эту свою шайтан-машинку! Пялишься в неё день и ночь, как какой-нибудь подросток. А ведь тебе уже тридцать второй год пошёл. У меня вот кнопочный телефон, и я им вполне доволен… Лучше бы ты взял такси до Минеральных Вод, раз билетов на поезд и самолёт нет… Не вздумай меня снимать и выкладывать это… куда ты там это выкладываешь…

Кажется, мой дядя охренел оттого, что его родной племянник с русской фамилией Помигуев собрался инвейтить от военкомата в сторону именно Ростова-на-Дону.

Тем не менее я вынужден оправдываться:

— Девушка хотела залететь в топы Тик-Тока с трендовым роликом в стиле Уэса Андерсона, но словила хайп по другой причине — из-за письма об увольнении, которое пришло прямо во время съёмок. Грустный факт, но именно он позволил бывшей работнице Амазона набрать больше шести миллионов просмотров и тысячи комментариев, среди которых есть офферы на работу.

Дядюшку внезапно поддержал один из военных, мелкий такой чувак в ортопедических ботинках и с тросточкой. Он приблизился к нам странной походкой. Мне показалось, будто он хромает на обе ноги или ноги у него чужие, как это бывает у хронических бухариков. Действительно, из карманов куртки неизвестного вояки торчали горлышки закупоренных бутылок с крепким алкоголем. Всего я насчитал их пять. Ого! Бухарик в военной форме просканировал мою фигуру от кока на макушке до платковых шнурков. Не ускользнули от его внимания и гироскутер меж моих коленей, и айфон в моей руке, и Рамис с моим чемоданом. Взгляд незнакомца показался мне трезвым, не похмельным, но слишком уж насмешливым. О, майгадабл! Ещё один абъюзер по наши души! Мой дядя при виде этого затаренного под завязку вояки в буквальном смысле облился холодным потом.

— Ничего страшного, папаша, — проговорил незнакомец, обращаясь к нему. — Мы и из ловцов покемонов делаем людей.

— «Мы»? Кто это вы? — спохватился дядя Миша.

— Я — Цикада, — был ответ. — Не волнуйтесь, папаша. Ваши сыновья в надёжных руках. Вон какие орлы! Наверное, оба кулинарный колледж закончили…

Цикада тырился на нас с Рамисом, не скрывая довольно обидной иронии. Терпеть такой зашквар было трудновато. Хромой, тщедушный, моложавый, а оскорбляет, как двухметровый амбал или престарелый уважаемый всей роднёй дед.

— Мой племянник закончил философский факультет Высшей школы экономики, — горделиво выпятив грудь, заявил дядя Миша.

— Это магистратура, — добавил я многозначительно.

— И бакалавриат Шанинки… — продолжал дядя.

— По классу фортепиано? Или всё-таки кондитер? — усмехнулся Цикада.

— Психологическое консультирование, — проговорил я, расправив бороду.

— Чего? — Ирония выпирала из Цикады, как опара из слишком тесной тары.

— Психологическое консультирование на тот случай, если кто-то не хочет идти к православному батюшке или мулле, — вступился за меня брат Рамис. — В нашей культуре не все получили религиозное воспитание и предпочитают в трудные моменты жизни обращаться не к священнослужителю, а к психологу.

— Вот оно как! — Улыбка Цикады делалась всё шире. — А в нашей культуре верят в Бога и пророка его Магомета, постятся, исповедуются, причащаются, празднуют Рамадан, совершают намаз, всё как полагается.

— Хватит спорить! — вмешалась проводница. — Пассажиры проходят в вагон. Провожающие остаются. До отправления поезда пять минут.

Ламца-дрица-проводница — пожилая леди в элегантном костюме и красном пирожке на прилизанной причёске с нескрываемым недовольством посматривала на оттопыренные карманы Цикады, пока тот протискивался мимо нас в тамбур вагона.

Ещё пару минут длился кукож моих татарских родичей. Дядя Миша едва не плакал. Рамис, вовсе не обращая на меня внимания, с ужасом таращился на людей в военной форме, которые один за другим запрыгивали в тамбур поезда, отправляющегося по маршруту Москва Казанская — Ростов-на-Дону. Отерев с бороды слюни и слёзы