Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

того, стоит обратить внимание на тот факт, что начальник Генштаба Красной Армии, в отличие от своих английских коллег, во-первых, ничего даже вскользь не говорит о предполагаемых силах противника, с которым придется воевать. Во-вторых, в планах генштаба ничего не говорится о совместных действиях с армиями союзников, но при этом зачем-то выдвигается требование пропустить части Красной Армии к границам Германии. В-третьих, даже в секретном документе, для чужих очей не предназначенном, не назван ни один конечный пункт на западных границах Польши и Румынии, к которым хотела бы пройти Красная Армия. В-четвертых, Шапошников не видит ничего особенного в том, чтобы требовать от нейтральных суверенных государств предоставления своей территории, путей сообщения и линий связи для совместных действий союзников. Англичанам это даже в голову не пришло. Они понимали, что занятие воюющими державами территории нейтральной державы, автоматически переводило эту державу в разряд держав воющих, что, в свою очередь, совершенно точно превращало войну против Германии и Италии и их вероятных сателлитов в войну мировую.

4 августа Молотов писал Астахову, в связи с его беседой со Шнурре, что по первому пункту желательно продолжение обмена мнениями об улучшении отношений, о чем Молотов заявил Шуленбургу 3 августа. Что касается предложения со стороны германского правительства наметить конкретный круг вопросов для обсуждения и пожелания проводить переговоры в Берлине, то много будет зависеть от исхода торгово-кредитных переговоров, ведущихся в Берлине681.

Нарком, чтобы не продешевить, не стал очерчивать круг вопросов, а немцам ясно давали понять, чтобы они не слишком кочевряжились с торгово-кредитным соглашением: пусть дают больше.

Астахов уже назавтра встретился со Шнурре, который сказал, что торгово-кредитные переговоры продлятся еще полторы-две недели и вряд ли стоит задерживать обмен мнениями из-за них. Он просил также обратить внимание на его мысль о специальной оговорке, посвященной желанию улучшить отношения в коммюнике или секретном протоколе при подписании кредитного соглашения и запросить мнение Кремля682.

5 августа на лондонском вокзале Сант-Панкрас Майский провожал британскую и французскую военные миссии, отправлявшиеся в Москву. Было много народу, репортеров, фотографов, дам и девиц. Полпред познакомился с главой французской делегации генералом Думенком, и с некоторыми из его спутников. (То есть, французы заранее приехали в Лондон и, осторожно предположу, несколько дней занимались с англичанами разработкой совместного плана действий. – Л.П). С руководителями английской миссии – адмиралом Драксом, маршалом ВВС Барнетом и генералом Хейвудом, которые накануне были на завтраке в полпредстве, Майский встретился как со старыми знакомыми.

Возвращаясь с вокзала, Майский невольно усмехался по поводу шуток проказницы-истории. Мысли, посетившие его по пути домой, он изложил в своем секретном дневнике. Полпред записал, что, если учитывать субъективный фактор, то трудно представить себе ситуацию, более благоприятную для англо-германского блока против Советского Союза и менее благоприятную для англо-советского блока против Германии. В самом деле, стихийные симпатии британской элиты, безусловно, на стороне Германии. Чемберлен спит и видит сделку с Гитлером за счет третьих стран, т. е. в конечном счете, за счет Советской России. Даже сейчас премьер еще мечтает об «умиротворении». Гитлер всегда был сторонником блока с Англией. Он так горячо писал об этом еще в «Майн Кампф». Весьма влиятельные круги среди германских фашистов, банкиров, промышленников тоже стоят за сближение с Англией. Таким образом, субъективный фактор не только на 100, но на все 150 % за англо-германский блок.

И все-таки блок не выходит. Медленно, но неудержимо англо-германские отношения все больше портятся и обостряются. Сколько попыток ни делает Чемберлен «забыть», «простить», «примириться», «договориться» – всегда что-нибудь фатально случается, и пропасть между Лондоном и Берлином становится все шире. Это потому что объективный фактор – основные интересы двух держав – оказываются противоположными. И это фундаментальное противоречие перекрывает с лихвой субъективные обстоятельства. Отталкивание сильнее притяжения. (Говоря о невозможности создания блока Германии и Англии, блока, несомненно, направленного против СССР, советский полпред вспомнил про межимпериалистические противоречия, фактор вполне объективный: борьба за рынки сырья и сбыта между капиталистическими державами мира никогда не прекращалась. Однако вскоре об этих противоречиях забыли: советские историки и пропагандисты стали твердить о том, что Англия и Франция – с одной стороны, и Германия – с другой, почти договорились против Советского Союза, но пакт Молотова – Риббентропа спутал им все карты. – Л.П).

В англо-советских отношениях ситуация обратная. Субъективный фактор здесь резко против англо-советского блока. Буржуазия и двор не любят, ненавидят «советский коммунизм». Чемберлен всегда был готов утопить Россию в ложке воды. В Советском Союзе тоже нет никаких симпатий к британской элите. Наоборот, вековые традиции прошлого, новейший опыт советского периода, идеологические навыки – все объединилось для того, чтобы пропитать в Советском Союзе субъективное отношение к правящей в Англии верхушке, в частности к премьеру, ядом вполне законных подозрительности и недоверия. Субъективный фактор в данном случае не на 100, а на все 150 % против англо-советского блока.

И все-таки блок постепенно складывается, и картина получается в высшей степени поучительная. Медленно, но неудержимо – с зигзагами, рецидивами, провалами – англо-советские отношения улучшаются. От дела Метро – Виккерса683 до поездки военной миссии в Москву! Пропасть между Лондоном и Москвой все больше суживается, и все потому что объективный фактор – основные интересы двух держав – совпали. И это фундаментальное совпадение перекрывает влияние субъективного фактора. Поездка военных миссий в Москву – исторический этап. Она свидетельствует о том, что процесс притяжения достиг уже очень высокой ступени развития.

Но какая ирония судьбы: Чемберлену, именно Чемберлену выпало на долю строить англо-советский блок против Германии!

Да, проказница-история умеет едко шутить.

Данная расстановка сил соответствует нынешнему историческому периоду. Картина должна сильно измениться, если и когда в порядок дня станет проблема пролетарской революции за пределами СССР684.

И после всего этого нам твердят семьдесят лет, что руководство СССР отказалось от идеи мировой революции! Нет, они не отказались, они просто стали ее по другому называть: пролетарская революция за пределами СССР. Как красиво! Но разве изменилась от этого суть? Помните у Маяковского: «Не вы на испытание даете срок – а мы на время даем передышку».

Беда в том, что весьма интересные умозаключения, сделанные им в промежутке между отъездом союзной военной миссии в Москву и подписанием там же пакта Молотова – Риббентропа», которые полпред доверил своему секретному дневнику, не попали ни в одну из многочисленных книг – воспоминаний, написанных Майским после того, как он ушел на покой и занялся литературным творчеством. Книги эти начали печататься еще в начале 60-х годов