Вагнер. Дорога на Бахмут. 300! 30! 3! - Аzнеп

был любителем выпить, и такое долгое времяпровождение в поезде благоприятствовало этому. Мы познакомились с дедушкой, ну и, как полагается, сели поужинать. У меня была небольшая чекушка, оказалось, и у деда тоже.

Я порой боялся заводить разговоры по поводу Специальной военной операции, потому что был яростным патриотом своего государства и Родины в целом, а времени от начала ее прошло всего полгода, и не было какой-то еще нормативно-правовой базы, поддерживающей в той или иной сфере нас, защитников своего Отечества. Поэтому часть населения была против, другая часть делилась на «за» либо воздерживалась.

К этим, которые оказывались против, можно еще и приписать беженцев с Донбасса, а среди них «ждунов». «Ждунами» мы называли людей, которые ждали и ждут, что Украина победит в данном конфликте, и они вернут утраченные территории, и окажутся нужными своему режиму. Они либо выполняют функцию спящих ячеек диверсионно-разведывательных групп, либо активно действуют на территории нашей страны… Далее будут затронуты моменты, из которых вы увидите, как за все время рассказа их система развивалась, и наиболее ярые из них выявлялись спецслужбами и либо уничтожались, либо задерживались.

Основным, явным критерием в общении с местным населением являлось то, что граждане, которые были на нашей стороне, сдавали или — были случаи — сжигали даже свои украинские паспорта публично и получали российские, а были и такие, те самые «ждуны», которые украинский оставляли на случай, если придут ВСУ, и тогда можно будет переметнуться на их сторону. Конечно, нужно выделить и категорию людей, оставлявших украинские паспорта уже позже, после отхода и «тактической перегруппировки» наших войск от таких городов, как: Красный Лиман, Херсон. Люди просто-напросто стали бояться, что, если наши Вооруженные силы снова «перегрупируются», то они попадут в руки к самым яростным нацистам, а что с ними будет дальше — вы и так знаете… Тем самым в данном случае украинский паспорт в какой-то момент являлся гарантом безопасности, со словами: как же они ждали Вооруженные силы Украины обратно.

Итак, вернемся в наше купе. Я начал издалека выводить деда на разговор, и, как оказалось, он был тоже яростным патриотом, ну и как принято у нас, у русских, за бутылочкой мы начали обсуждать победы и поражения наших войск, будучи вдвоем «диванными экспертами».

Мы подъезжали к городу С., где стоянка поезда составляла целый час, и я решил быстренько дойти и посмотреть на свой институт, так как он находился недалеко от вокзала. Мною правила ностальгия, после выпуска не было возможности ни разу приехать сюда и снова оказаться рядом. Уже по дороге обратно я встретил однокурсника, мы разболтались, и я его попросил, чтобы он в общий наш курсантский чат написал пацанам, куда я уехал, и сообщил, что не знаю, через сколько выйду на связь. Единственное, он мне рассказал, что один парнишка из нашей роты уже находится там, но от него нет вестей с того момента, как уехал.

С одной стороны, это взбодрило, с другой — я не знал, все ли с ним хорошо, и встретимся ли когда-нибудь. Конечно, по пути я забежал в магазин и отоварился еще бутылочкой, потому что ехать еще более полутора суток, а у нас с дедом все закончилось. На последней рюмке закончились и темы для разговора. Видимо, мы слишком громко обсуждали некоторые моменты, особенно на перроне, когда выходили покурить во время остановок, — к нам подходили мужики с соседних вагонов, и мы знакомились, и они также словесно меня поддерживали во всех моих начинаниях.

Это очень грело душу и все больше убеждался, что я на правильном пути. Время поездки подходило к концу, мы вышли, тепло распрощались, мужики оставили свои координаты и просили, как я приеду, чтобы заезжал.

А я продолжил свой путь на автовокзал; там я купил билет на автобус, хорошо, что отправка была в районе часа, уже жара невыносимая. Таким образом, я первый раз оказался на юге нашей большой и необъятной страны, а в жаре я невольно думал, что я там забыл? Где мой Урал с нормальной погодой во все времена года? Как тут вообще люди живут? Но я тогда еще не понимал, что это все цветочки, и что ждет меня впереди.

Я стоял и ждал на перроне автобус, и не заметил, как ко мне подошел парень моего возраста и спросил: «Ты в пионерлагерь?» Я на него посмотрел и неуверенно ответил, что да. Объясню, что такое пионерлагерь и откуда он взялся. Чтобы попасть на базу, была целая инструкция и маршрут, как до нее добраться. В конечной точке нужно было у кого-то местного или еще у кого спросить, как пройти в пионерлагерь, и знающий человек укажет направление. Мы с этим парнем познакомились, он назвался Алексеем. Если честно, его судьба после нашего распределения мне до сих пор неизвестна, надеюсь, что он жив.

В итоге мы сели вдвоем в автобус. Едем, обращаем внимание, что пол-автобуса парней разного возраста, но судя по «шмурдяку», так называют личные вещи в наших кругах, едут в те же края, что и мы, и в конечном итоге мы в этом убедились, когда водитель, подсаживая бабушку на остановке, сказал ей: «Сидячих мест нет, много ребят до хутора едет, потом станет посвободнее!» Мы переглянулись с Лехой и очень радостно удивились, что не одни. Когда вышли на нашей так называемой остановке, то увидели, что таких же, как мы, было человек двенадцать.

Мы двинулись под мост, спросить у таксистов, куда нам дальше идти. Все с баулами, хотя четко было сказано в сообщении — ничего с собой не брать, кроме паспорта и принадлежностей для умывания, но большинство боялись и не понимали, так же как и мы, куда едем и правда ли то, что нам там выдадут все необходимое. Просто, если честно, не верилось, что какая-то непонятная организация готова полностью обеспечить своего бойца всем положенным, да еще и по размеру все. Все служили в армии, ну или почти все, и, наверное, эти стереотипы и не давали покоя, поэтому мы считали, что взяли самое нужное.

Подошли к солдатскому контрольно-пропускному пункту. Нам сказали, куда идти дальше. Дорога уходила в непонятном направлении, вся каменистая, мы в тапочках и шортах, с баулами, жара просто жесть, а идти предстояло три километра.

И вот мы на месте… Первое впечатление — это ворота металлические решетчатые, через которые по факту все видно, и в принципе секретностью никакой и не пахнет; за воротами ларечек, в котором можно что-то