Кузя - Виктор Александрович Блытов

На объекте «Восток» находился в готовности отряд для оказания помощи парламентерам. Пять БТРов под прикрытием танка были готовы к немедленному марш-броску, а группы разведчиков под командованием Кравчука уже были развернуты в район Рошни-Чу. Сигнал по радио на заявленной частоте боевиков «три пятерки» был готов привести в действие всю структуру для оказания помощи по эвакуации командования, шедшего на переговоры.

– Если будет сам Джихад, а я его знаю лично, то это очень серьезно! Значит, они ищут пути-дороги для больших переговоров, и наша задача оказать содействие. Но и любая разведка их расположения, боевых командиров, подразделений сейчас в преддверии летнего наступления в горах будет нелишней, – продолжал рассказывать расклад обстановки Вересов, рассматривая пистолет МСП, выданный ему перед выходом Алексеем.

Внезапно раздался тревожный стук по броне, БТР дернулся и остановился.

– На дороге боевик без оружия, но в форме! – доложил дрогнувшим голосом механик-водитель.

Вересов, Кузьма и Пал Палыч выскочили из десантного отсека. В последний момент Кузьма схватил за ошейник и осадил назад Есаула, попытавшегося выскочить вслед за ними, и захлопнул люк БТР, оставив внутри начавшего скулить барбоса. Мирошенко и его друзья уже соскочили с брони и заняли позиции в придорожных кустах. Посреди дороги стоял улыбающийся боевик с черной бородой и блестящими на солнце глазами, в камуфлированных штанах и знакомом зеленом свитере. На голове его был берет с флагом «независимой Ичкерии». Он поднял руки немного вверх, показывая, что он не вооружен и слегка помахал ими.

– Шестьсот восемнадцать! Я от «Масара» по договоренной встрече.

Несмотря на его улыбающееся лицо было видно, что он напряжен.

Вересов и Кузьма пошли ему навстречу. Пал Палыч по знаку Вересова остался у машины. Боевик тоже опустил руки и пошел навстречу Кузьме и Вересову. Когда между ними было метров двадцать, боевик остановился, продолжая улыбаться, осторожно двумя пальцами вынул свой пистолет из расстегнутой кобуры и положил его на дорогу, рядом положил свой десантный нож. Кузьма и Вересов также вынули свои пистолеты и ножи и положили на дорогу.

– Если что, я его руками сделаю! – прошептал Кузьма.

– Не дергайся, Кузьма! Он не один и за нами следит не одна снайперская винтовка! – прошептал Вересов, – теперь за нас только Бог и наша находчивость!

Боевик с напряженным и, в тоже время, продолжающим улыбаться лицом, двинулся навстречу им.

– Нухаев Умар! – протянул он руку подошедшим Кузьме и Вересову и немного склонил голову набок.

– Смирнов! – назвал свой псевдоним Вересов и пожал боевику руку. Кузьма заметил, как он чего-то нахмурился, видимо, усмотрев что-то не то.

– Гусев! – представился Кузьма, называя свой оговоренный псевдоним и с улыбкой пожимая руку полевого командира.

– «Абрек» и «Масар» давно ждут вас! – продолжал улыбаться Умар. – Но дальше вы со мной пойдете только втроем и на моем транспорте. Там, – он показал куда-то вбок, – за деревьями нас ждут две машины. Можно взять одного из своих солдат. Ваше и его оружие пусть останется здесь, если вы не возражаете?

Вересов и Кузьма переглянулись. Вересов продолжал молчать, видимо, что-то ожидая.

Боевик с недоумением смотрел на него, потом заулыбался, хлопнул рукой по колену и сказал:

– Извините, забыл сказать пароль – «Иркутск»!

– «Аральск»! – ответил Вересов и его напряженное лицо немного разгладилось.

– Мирошенко! Давай сюда, без оружия! – скомандовал Вересов, – а ты, Пал Палыч, остаешься здесь за старшего ждать нас. Пройди на БТРе по дороге до Рошни-Чу, посмотри обстановку, крутанись там на площади и потом назад и нас ждать сюда. На дороге не стой, вызови поддержку и поставьте здесь временный блокпост. Связь на частоте оговоренной. Если к двадцати часам нас не будет, снимаешься и уходишь на базу.

– Давай до двадцати двух скажи, а то далеко ехать! – сказал Умар и Вересов перенес время ожидания с двадцати до двадцати двух часов.

Пал Палыч кивнул головой и бросился бегом подбирать оружие Кузьмы и Вересова. Мирошенко передал свое оружие Николаеву, незаметно перекрестился и побежал к Кузьме и Вересову.

Умар еще раз оглядел Вересова, Кузьму и Мирошенко и, вздохнув, повел куда-то в сторону, куда вела почти незаметная дорога. Липкая светло-коричневая грязь прилипала к десантным ботинкам. Мирошенко пошел слегка в стороне по обочине, где было суше и уже пробивалась трава.

Умар махнул рукой и что-то крикнул по-чеченски.

– Скомандовал охранению отходить! – прошептал Мирошенко на ухо Кузьме.

На узкой почти не видной дороге стояли два открытых Хаммера. Откуда-то сбоку вышли два бородатых боевика в снайперских накидках и со снайперскими винтовками СВД. Оба бессловесно сели во второй Хаммер, из которого выглядывало лицо Вороненко.

Мирошенко приветливо кивнул ему рукой.

Умар повел Кузьму и Вересова к первому Хаммеру. Усевшись впереди и оглядев свой маленький отряд, он что-то сказал шоферу и Хаммеры практически вместе сорвались с места и понеслись по лесной дороге.

Дорога была, как верблюжья тропа, и Кузьму, сидевшего между Вересовым и Мирошенко, бросало то на одного, то на другого. Пересекли какой-то каменистый ручей. Брызги из-под колес несущихся Хаммеров полетели куда-то вбок.

Дорога выскочила из леса и пошла в гору. Вдалеке виднелись далекие хребты гор, за которыми выглядывали белые шапки большого Кавказского хребта, блестевшие в свете утреннего солнца.

– Красиво? – спросил, повернувшийся к Кузьме и Вересову, Умар.

– Красиво! – ответил, усмехнувшись, Кузьма.

Дорога пошла в гору – слева от дороги пошел небольшой обрыв, справа откос, поднимающийся куда-то наверх. На откосе росли небольшие кусты.

– Умар, не боитесь, что здесь открытое место? Самолеты или вертолеты могут засечь.

– Не боюсь по двум причинам! – повернулся к ним, улыбаясь, Умар, – во-первых, со мной вы, а значит, сегодня здесь не будет ни самолетов, ни вертолетов, а во-вторых, это наши горы – они помогут нам!

– На Рошни-Чу, может, и не будут, а здесь, вроде как, никто не договаривался. Поэтому может быть все! – усмехнулся Вересов.

– Тогда меня будет утешать, что два высокопоставленных офицера и солдат спецназовец уйдут к Аллаху со мной! Значит, я недаром погибну! – перестал улыбаться Умар и, повернувшись вперед, что-то скомандовал шоферу. А потом взял радиостанцию и что-то стал говорить быстро по-чеченски.

– Говорит какому-то Буруздану, что будем через сорок минут! – шепнул Кузьме на ухо Беслан Мирошенко.

Умар сзади услышал шепот и, повернувшись, улыбнулся и что-то спросил по-чеченски Мирошенко.

Мирошенко ответил и тут же перевел Кузьме:

– Он назвал меня предателем. Я ему сказал, что я казак и никого не предавал и воюю на своей стороне.

Через 40 минут съехали с горной дороги и углубились в небольшой лес. На берегу небольшой