Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

положения на переговорах в Москве должна быть принята договоренность о том, что запрос о пропуске советских войск официально не делался и на него не был получен ответ. Если бы они настаивали на ответе, то он был бы отрицательным. Бек заявил, что его мнение совпадает с мнением военных. Принцип польской политики всегда заключался в том, чтобы не допускать присутствия иностранных войск на своей территории, и польское правительство категорически возражает против прохода советских войск через польскую территорию, так же как и германских. Бек считает, что Ворошилов пытается в нынешних условиях сейчас добиться мирным путем того, чего он не смог добиться силой оружия в 1920 году780. Бек слышал, что когда Ворошилов обратился с просьбой о проходе советских войск через Польшу, англо-французская делегация ответила, что Польша – суверенное государство и что ее правительство само должно выразить свое отношение. Бек благодарен за этот ответ и хочет сделать все, что в его силах, чтобы облегчить задачу союзной миссии. Он предложил хранить величайшую секретность в отношении демарша Кеннарда и Ноэля, и согласился, чтобы его ответ рассматривался как чисто неофициальный обмен мнениями781.

Галифакс, которого обвиняют во всех смертных грехах, предпринял последние титанические усилия для того, чтобы уговорить Варшаву дать согласие на пропуск Красной Армии в Польшу. 20 августа он писал своему послу в Польше Кеннарду, что если Варшава даст окончательно отрицательный ответ положение будет очень серьезное. Кремль считает, что бесполезно продолжать военные переговоры, пока не будет получен ответ, и совещание в Москве соответственно отложено на несколько дней. Если ответ будет отрицательным, переговоры, по всей вероятности, совсем сорвутся, а попытка Англии и Франции достичь соглашения с Советским Союзом окончатся крахом. Галифакс убежден, что такая неудача воодушевит Гитлера начать войну, в которой Польша будет нести главную тяжесть первого нападения. С другой стороны, заключение военно-политического соглашения с СССР сможет удержать его от войны.

Бек не согласен с эти мнением и считает, что согласие Польши на предложение Москвы приведет к тому, что Германия немедленно объявит войну. Галифакс с этим не согласен. Он полагает, что мир, возможно, стоит на грани войны, в которой в ближайшие несколько недель или даже дней Польша может подвергнуться сокрушительному нападению. Если Бек думает, что он может предотвратить или уменьшить вероятность такого нападения просто тем, что он откажется принять советскую помощь, то он заблуждается. А когда он говорит, что если война в самом деле начнется, то положение, возможно, будет другим, и позиция Польши, возможно, изменится, он противоречит сам себе. Если Польша готова принять советскую помощь, когда начнется война, то неясно, почему она не согласна принять такую помощь, когда война близка.

В то же время, Галифакс полностью понимал все отрицательные стороны и риск разрешения советским войскам войти в Польшу. Но такой риск можно предпочесть риску уничтожения независимости Польши при отсутствии их помощи, как бы нежелательна она не была. Лучший путь избежать необходимости принять такую помощь заключается в содействии заключению англо-франко-советского блока, согласившись на выработку планов такой помощи, которая будет оказываться в случае необходимости.

За последние несколько дней Варшава настаивала на желательности скорейшего заключения формального англо-польского договора потому, что это приведет к укреплению доверия в Европе. Однако Уайтхолл считает, что положительный эффект заключения англо-польского пакта вряд ли явится противовесом катастрофическому эффекту окончательного провала англо-франко-советских переговоров в Москве. Правительство Англии приложило огромные усилия во время недавних критических месяцев по созданию так называемого мирного фронта, одной из целей которого является сохранение польской независимости. Эти усилия будут поставлены под угрозу и вполне могут быть сведены к нулю, если Польша на нынешнем весьма важном этапе не внесет свой вклад, несмотря на все трудности. Для того, чтобы сохранить независимость Польши, она должна сделать все, что может, чтобы облегчить и сделать полностью эффективной ту помощь, которая ей предлагается.

Галифакс просил Кеннарда полностью изложить эти соображения Беку: в настоящий критический момент его решение может быть решающим782.

21 августа в 11.03 началось, и в 17.25 закончилось восьмое – и последнее заседание на переговорах военных миссий Советского Союза, Англии и Франции. Председательствующий адмирал Дракс заявил советской миссии, что они собрались сегодня, отвечая на срочное желание, выраженное Ворошиловым. Дракс полагает, что следовало бы отложить заседание еще на 3–4 дня, но английская и французская миссии с радостью откликнулись на эту просьбу наркома, в частности потому, что имеется два или три важных вопроса, которые было бы полезно сейчас обсудить783.

Дракс сказал, что английское правительство прислало полномочия британской миссии, и огласил их. После этого Дракс сказал, что, так как Ворошилов пожелал, чтобы это заседание состоялось, он попросил его высказать свое мнение насчет дальнейшей работы совещания. Отвечая, нарком предложил сделать перерыв совещания на более длительное время. Советская миссия состоит из людей, возглавляющих вооруженные силы Советского Союза. Данное совещание совпало с периодом, когда в СССР проводятся осенние учения и маневры. Члены советской делегации сейчас не могут, сколько-нибудь систематически уделять время данному совещанию, так как они будут заняты этими учениями и маневрами, подготовка к которым находится в полном разгаре. Поэтому Ворошилов и предложил совещание отложить на более продолжительный срок, в надежде, что за это время будут выяснены все те вопросы, которые одинаково всех интересуют. Он уточнил, что имеет в виду получение ответов от правительств Англии и Франции на вопросы, поставленные советской миссией. Переговорив с Думенком, Дракс попросил наметить более определенный срок перерыва.

Нарком не стал точно называть этот срок, так как, по его мнению, собираться до того, как будут получены ответы из Лондона и Парижа, нет практической необходимости, но если будут получены положительные ответы на этот вопрос, совещание будет собрано раньше. При отрицательных ответах вообще нет смысла в дальнейшей работе совещания потому, что поставленные вопросы являются для Советского правительства решающими, кардинальными, и без положительного ответа на них нет резона собираться.

Дракс ответил, что члены англо-французской миссии понимают, что члены советской миссии очень заняты. Английская и французская миссии были бы рады дать точный ответ на вопросы маршала, но необходимо сделать перерыв, чтобы обсудить это предложение Ворошилова.

После перерыва Дракс сказал, что они с Думенком с сожалением принимают предложение наркома относительно отсрочки совещания, и вполне понимают те важные обязанности членов советской миссии, которые они вынуждены сейчас выполнять. «Мы это понимаем тем лучше, что члены нашей делегации были оторваны от выполнения своих обязанностей». Перед тем как расстаться, Дракс