Се плоть моя… Се кровь моя. Одесские рассказы и не только - Алексей Геннадьевич Ивакин

– В каком смысле?

– В этот день возле вашего дома было совершено преступление. Были расстреляны две девушки тринадцати и пятнадцати лет. Вероника Бажай из Ровно и Ангелина Турчина, местная. Вот фотографии, узнаете?

С фотокарточек на Палыча глядели две улыбчивые девчонки. Тринадцать и пятнадцать, да. Совсем сикушки. Гельку из второго подъезда он узнал, конечно.

– Нет, не знаю.

– Вы уверены?

Конечно, Палыч был уверен.

Когда он выполз с двумя бутылками из зоны артобстрела, этих двух соплюх он и увидел. Они стояли возле стены девятиэтажки. В шортиках и футболках, заложив руки за головы. Их обыскивали ополченцы. Перед ногами девчонок лежали кучкой черные кубики.

– Эй, дед, иди сюда. Видишь? – показал «укоротом» на кучку кубиков, видимо, старший из ополченцов.

– Вижу, хрень какая-то.

– Радиомаячки. Эти их разбрасывали вдоль дороги к кринице и около домов.

– Ну… Наверное, – Палыч поставил бутылки на горячий асфальт. Солнце било лучами по макушке. Асфальт плавился. Вода грелась.

– Слава Украине, – ненавистно выплюнула та, что постарше. И в этот же момент прилетел снаряд. Он ударил где-то между шестым и пятым этажами. Мир вздрогнул, зашевелились деревья, посыпались вдоль стены стекла. Упали на сухую пожелтевшую землю все одновременно. Девчонки побежали в проем между домов. Несколько автоматов ударили им вслед.

Девчонок прихоронили, закидав осколками асфальта и кирпичей, в ближайшей воронке. Пахло взрывчаткой, сгоревшей пластмассой, резиной и бензином.

Палыч еще полчаса поднимался на свой девятый этаж, где нашел Ритульку уже ушедшей.

– Нет, я их не знаю.

– Ну, что ж… Вы уверены?

Уверен ли он? Он помогал таскать обломки кирпичей к той воронке, пока ждал «скорую». «Скорая» отказалась брать за мертвецкие услуги для Ритульки. Радиомаячки увезли куда-то, а девки-наводчицы так и лежат в этой воронке. На нее Палыч посмотрел тогда, когда следователь вышел из квартиры. Через неделю из новостей он узнал, что кого-то из командиров бывшего ополчения арестовали за расстрел мирного населения. Палыч узнал по фотографии одного из пацанов, который стрелял в спину бежавшим девкам из «Правого сектора». Да, да, из «Правого сектора». Футболки с портретами волков и надписями «Москалей на ножи, на ножи» – остались на их молодых телах в той воронке. В воронке, из-за которой умерла его Ритулька. А еще умерли десятки таких же, молодых, в других футболках, в той очереди за водой.

Чьи-то матери

Рассказ

Яма была готова. Экскаватор, похожий на древнего динозавра, чуток отъехал, опустил ковш и затих, выпустив вонючий сизый хлопок. Заржучал в глубоком голубом небе жаворонок.

Сашка вылез из кабины. Подошел к яме. На ее краю стояло пятеро с лопатами и внимательно смотрели вниз.

– Еще бы ковшом гребанул, – сказал Бригадир.

– На хрен? – ответил Сашка. – И так сойдет.

– Ну то да, то да, – меланхолично ответил Бригадир. – Может, и сойдет…

– А если не войдет все? – подал голос Витек. – Может, подгрести еще?

– Да вот не пофиг? – самый младший, Ванек, лежал на траве, накрыв голову мокрой тельняшкой. Солнце жарило так, что, казалось, плавился металл лопат.

Постояли, помолчали, глядя на слои чернозема и мергеля.

– Сойдет, – решил Бригадир. – А то до угля докопаемся.

– Хах! Личная копанка будет! – восхитился Потапыч.

– Менты приедут – будет тебе копанка.

– Да какие менты? Разбежались твои менты.

– О, едут!

– Кто, менты?

– Не, наши…

В распадок спускался КамАЗ. Мужики, кто лежал, приподнялись, встали. Те, кто стоял, закинули лопаты на плечи. У Сашки лопаты не было, он закурил. Сделал пару затяжек, передал зажатую в кулаке сигарету Потапычу, тот пыхнул – и Ваньку, Ванек передал Дэну, потом она пошла дальше. С сигаретами было сложно – магазины закрылись, а те, которые работали, продавали воду. Можно было сходить к москалям, но граница была все еще закрыта. Конечно, нелегальная торговля процветала – людям нужен хлеб, сигареты те же, водка, тушенка. Российские погранцы закрывали глаза на контрабанду. Наверное, это нарушение какого-нибудь международного законодательства. Но как быть-то?

КамАЗ подъехал к яме. Фыркнул, как экскаватор. Затих.

– Эй, штрафники! – высунулся из окна усталый молодой шофер.

Бригадир, Потапыч, Витек, Ванек и Дэн попали в штрафбат за пьянку на улице. Бригадир шел домой ночью слегка подшофе. Ну как слегка, с дня рождения. Витек из запоя вообще не выходил еще с десятого года, после развода. Потапычу пришлось утешать подругу, у которой погиб муж. Зачем-то пошел за добавкой. Нет, не в магазин, к самогонщику. Самогонщика, кстати, шлепнули. Ванек надыбал несколько бутылок «Оболони». До дома не дотерпел. А Дэн решил девушку проводить. Девушку отпустили. А у него документов не было.

Повезло, сразу не пристрелили. Сашка единственный из них был по форме и с АКСУ. И он мог стрелять. А они нет. Нечем.

– Груз привез, работайте!

Развернул машину, сдал чуток.

Мужики лениво подошли к заднему борту. Откинули запоры, раскрыли борт.

– Ну и вонища… – поморщился Дэн.

– А ты как хотел? Вон какая жара… Перчатки надевайте.

Ваньку неожиданно вырвало. Не то вчерашним пивом, не то сегодняшней водой.

В кузове КамАЗа высилась вонючая куча мяса в камуфляже.

– Это где их наколотило? – спросил Бригадир.

– Да тут, недалече, под Изварино, – ответил водитель.

– Нацики?

– Я знаю? – по-одесски ответил водила. – Мое дело маленькое, привезти и разгрузить. Работайте.

– Помоги, что ли.

– Не могу, у меня спина, – зевнул парень и полез в кабину. Потом высунулся в окно и заявил: – Кузов помойте после.

– Чем? – удивился Потапыч.

Ваньку продолжало тошнить.

Шофер пожал плечами и скрылся в темноте, включил магнитолу. Заорала Земфира: «Ты совсем как во сне, совсем как в альбомах, где я рисовала…»

Кровь стекала из кузова и тут же запекалась на жарком луганском солнце.

Начали вытаскивать.

Целых тел практически не было. Так, кусками. Руки отдельно, ноги отдельно. Голова в каске досталась Потапычу. Раззявленый щербатый рот, раскрытые белесые глаза, каска, кстати, натовская. С жовто-блакитной наклейкой на лбу. Голова упала на дно ямы.

Тяжелее всего было таскать тела. Вся жидкость, все кишачьё содержимое стекало на руки. Хотелось блевать. Ваньку повезло, ему уже было нечем. Остальные время от врмени отходили за КамАЗ, из которого капала кровь.

Перед тем как скинуть туловище в яму, приходилось проверять карманы. Как правило, они уже были пустые. Перед тем как грузить трупы в грузовки, их, видимо, шмонали: вытаскивали документы, снимали жетоны, забирали телефоны.

– О! Двести гривен! – вытащил Дэн окровавленную бумажку.

– На хрен они тебе нужны? – спросил Сашка.

– И то верно…

Разноцветная бумажка с Лесей Украинкой полетела вниз, в яму, упала на чью-то безымянную грудь.

В некоторых штанах