Матросы в объятьях большевиков. Октябрь 1917 года - Владимир Виленович Шигин

заседания Военно-революционного комитета 15 ноября 1917 года: «В Киев приехал отряд балтийских матросов, занявших шатающуюся позицию. Киевский ЦК просит через Центробалт оказать давление на них. Просят прислать агитаторов…»

Однако не дремала и противоборствующая сторона. Петроград, разумеется, был столицей, но еще не всей Россией. Ненамного меньшее значение, чем столица, во время войны имела и ставка верховного главнокомандующего, находившаяся в Могилеве. Именно оттуда и последовал первый удар. 13 ноября главнокомандующий генерал Н.Н. Духонин издал приказ о расформировании Военно-морского управления при Верховном главнокомандующем и подчинении Черноморского флота помощнику командующего Румынским фронтом (поскольку номинальным главнокомандующим Румынским фронтом был румынский король, а его помощником – российский генерал Д.Г. Щербачев). Данное переподчинение имело одну конкретную цель – вывести Черноморский флот из подчинения большевикам и влияния радикальных коллег-балтийцев. Последние восприняли приказ Духонина, как личное оскорбление. Пройдет совсем немного времени, и они отомстят генералу, да так, что от этой мести содрогнется вся Россия.

В Петрограде, тем временем, готовились к проведению очень важного, для только что взявших власть большевиков, 2-го Всероссийского съезда советов крестьянских депутатов, т. к. именно там решался вопрос о лояльности российского крестьянства к новой власти. На съезде большевикам и их союзникам – левым эсерам, предстояла нелегкая серьезная схватка с весьма авторитетными среди крестьян правыми эсерами и эсерами центра (были и такие!). И снова руководство РСДРП (б) решает прибегнуть к своему главному козырю – матросам. Именно поэтому охрана крестьянского съезда была поручена леворадикальным матросами 2-го Балтийского флотского экипажа во главе с матросами Мальковым и Молчановым. Разумеется, что во время съезда матросы лишь функциями охранников не ограничились, а самым активным образом прессинговали оппозицию. Едва начав работу, съезд раскололся на левое (большевики и левые эсеры) и правое крыло (правые эсеры и эсеры центра), которые даже заседали раздельно. Но если у левых заседания проходили без всяких проблем, то правым проблемы непрерывно создавали матросы охраны. Приемы были нехитрыми: кого-то не скрываясь, в виде хохмы, выцеливали из винтовок, кого-то изолировали, якобы для некого досмотра, иных просто предупреждали о возможных последствиях, а наиболее ретивых подвергали и физическому воздействию.

Затем левая часть съезда объявляет себя единственным законным съездом, а матросы одновременно полностью парализовали деятельность их оппонентов. В конечном итоге, левые победили и приняли такую резолюцию, какая им была нужна. Именно на 2-м Всероссийском съезде советов крестьянских депутатов левые эсеры окончательно перешли на сторону большевиков. В качестве благодарности большевики сразу же предложили им войти в состав Совнаркома. 17 ноября стороны окончательно согласовали распределение портфелей, и в декабре в Совнаркоме оформилась уже правительственная большевистско-левоэсеровская коалиция.

Однако политический союз большевиков и левых эсеров сразу же привел к неожиданным последствиям. Матросы целыми командами начали дружно выходить из партии большевиков, переписываясь в левые эсеры, которые казались им более веселыми и боевитыми, а так же менее придавленными партийной дисциплиной. Мощный отток балтийцев из РСДРП (б) не остался без внимания большевистского ЦК, но открыто противодействовать этому там не могли, т. к. левые эсеры являлись союзниками

А балтийцы все расширяли и расширяли свои полномочия. Так 20 ноября на заседании Центробалта было озвучено предложение произвести контрадмирала А.В. Развозова в вице-адмиралы, хотя такое производство являлось прерогативой высшего государственного органа. Но центробалтовцев такая мелочь не смутила. Они желали добиться лояльности командующего Балтийского флота, а на все остальное им было наплевать. Однако Развозов нравился далеко не всем матросам, поэтому во время обсуждения его производства в следующий чин, мнение членов Центробалта разделились, и вопрос о производстве А.В. Развозова был отложен «на потом». Но «потом» так и не состоялось, ибо уже 5 декабря А.В. Развозов был снят с должности за свою контрреволюционность. Забегая вперед скажем, что когда в марте 1918 года потребовалось спасать флот в Гельсингфорсе, А.В. Развозова опять призовут на службу, чтобы осенью того же года снова отправить в отставку. А.В. Развозов попадет в застенки ВЧК и в 1920 году умрет в тюрьме.

Теперь, когда власть в стране получили большевики, а матросы, казалось, достигли всего того, к чему стремились, перед ними встал вопрос, куда идти дальше? Ведь, встав на путь левого радикализма, остановиться они уже не могли…

Глава седьмая

Против генерала Краснова

Первым испытанием для только что пришедшей к власти в России партии большевиков стал мятеж генерала П.Н. Краснова. Фактически он начался уже на следующий день после штурма восставшими матросами, рабочими и солдатами Зимнего дворца и ареста членов Временного правительства.

Советское правительство пока контролировало лишь столицу, поэтому сопротивление сил «контрреволюции» было неизбежно.

Еще до взятия Зимнего дворца министр-председатель Временного правительства А.Ф. Керенский бежал оттуда в штаб Северного фронта, расположенный в Пскове. Керенский рассчитывал найти в окрестностях Петрограда вызванные с фронта верные Временному правительству части. Однако их не оказалось ни в Гатчине, ни в Пскове.

Необходимо отметить, что в первые дни после взятия Зимнего в настроениях петроградских низов царили сомнения, не «погорячились» ли они, разогнав старое правительство и что теперь ждать от нового, состоящего из одних большевиков. И только матросы, находившиеся в Петрограде и на кораблях на Неве, нисколько не смущались одержанной победой, считали ее, прежде всего своей, а не чьей-либо еще, и жаждали закрепить завоевания своей победной матросской революции. Именно матросы в первые послеоктябрьские дни реально контролировали весь центр Петрограда. Но пока одна их часть хранила революционную дисциплину, другая уже начала первые пьяные погромы.

Генерал П.Н. Краснов.

Несмотря на то, что власть в Петрограде официально перешла в руки большевиков, сопротивление им не прекратилось. В городе то и дело вспыхивали перестрелки. В связи с этим, революционных матросов начали привлекать не только для наведения порядка, но и в качестве расстрельных команд. Разумеется, расстрелами матросы в те дни занимались исключительно «в интересах революции», но что было, то было.

Тем временем, убежав из Петрограда в Гатчину, А.Ф. Керенский отправил в столицу телеграмму: «Предлагаю никаких предложений и распоряжений, исходящих от лиц, именующих себя комиссарами или комиссарами Военно-Революционного комитета, не исполнять, ни в какие сношения не вступать и в правительственные учреждения не допускать». Эта телеграмма была воспринята, как знак того, что к городу приближаются верные правительству части генерала Краснова. Юнкера Николаевского инженерного училища, вооружившись винтовками, выступили из Инженерного замка и, неожиданно для большевицкого караула, оцепили Михайловский манеж, где находился парк бронированных машин. Солдаты Кексгольмского полка, не оказавшие сопротивления, были разоружены и взяты под арест. Центром восстания стал Инженерный замок.

Вскоре