Кровавый лед Кронштадта. 1921 год - Владимир Виленович Шигин

Следует отметить оперативную и эффективную реакцию руководства РКП(б). Уже 25 февраля, через два дня после начала заводских забастовок, власти объявили в Петрограде военное положение. Спустя еще три дня, 28 февраля, в преддверии первых волнений в Кронштадте – в Петрограде прошли массовые аресты активистов социалистических оппозиционных партий, которых использовали как заложников. Очень оперативно были приняты меры недопущения поддержки восставших матросов и петроградскими рабочими. В начале марта 1921 года в Петрограде были резко увеличили нормы продовольственных пайков. Рабочим впервые за долгое время выдали мясо и другие дефицитные продукты. Грамотное сочетание жестких репрессий и некоторых послаблений помогло большевикам помешать распространению протестных «прокронштадтских» настроений в городах. Известный историк военно-морского флота М.А. Елизаров считает, что движение матросов в 1921 году было не «правым», как рисуют его в советской историографии. Идеология матросов всегда была более «левой», чем большевистская. А к 1921 году она стала и более демократической. После поражения Кронштадта режим большевиков окончательно консолидировался и стабилизировался. Кронштадтское восстание стало заключительным аккордом российской революции. Определенные требования кронштадтских матросов все же были выполнены. Так крестьяне получили право свободно хозяйствовать на своей земле, существенно снизилось и давление на них государства. А объявленная вскоре новая экономическая политика (НЭП) стала временным социальным компромиссом между народом и властью. Именно Кронштадт своей «критикой оружием» окончательно убедил РКП(б) принять программу НЭПа – то есть, в значительной степени, восстановления буржуазных отношений в экономике. Но сделать то же самое в политике – означало просто-напросто повернуть революцию вспять. В.И. Ленин по этому поводу говорил: «Как бы ни была вначале мала или невелика, как бы это сказать, передвижка власти, которую кронштадтские матросы и рабочие выдвинули, – они хотели поправить большевиков по части свободы торговли, – казалось бы, передвижка небольшая, как будто бы лозунги те же самые: «Советская власть», с небольшим изменением, или только исправленная, – а на самом деле беспартийные элементы служили здесь только подножкой, ступенькой, мостиком, по которому явились белогвардейцы. Это неизбежно политически». «Если бы товарищ Калинин тогда рассказал про НЭП, – писал позже один из участников восстания, – то, я осмелюсь утверждать, компромисс был бы найден и восстания не было бы».

Глава седьмая

Матросы-чекисты

В каждом правиле, как известно, всегда есть свои исключения. Так было и в матросской среде. Несмотря на всю бескомпромиссность и монолитность основной матросской массы, перебежчика на сторону власти среди матросов, конечно же, были. К 1921 году некоторая часть матросов, типа П.Е. Дыбенко, окончательно порвав с «братвой», полностью переметнулась на сторону большевиков, причем не по идейным, а исключительно по конъюнктурным соображениям. При этом больше всего матросов-перебежчиков сосредоточилось в ВЧК.

Создание ВЧК было предопределено внутренней политикой большевиков. Если эсеры были традиционно сторонниками индивидуального террора, то большевики пошли намного дальше. Отринув террор индивидуальный, они сразу же перешли к террору классовому. Масштаб был несравним. 5 июля 1918 года на 5-м Всероссийском съезде Советов Я.М. Свердлов призвал к «массовому террору», в условиях углубляющегося кризиса большевистской власти, который необходимо проводить против «контрреволюции» и «врагов советской власти». Съезд официально одобрил эту доктрину. Официально же «красный террор» был объявлен 5 сентября 1918 года Постановлением Совнаркома и прекращен 6 ноября 1918 года. Однако в реальности массовые репрессии проводились в течение всей Гражданской войны по всей в России Довольно широко известна формулировка направленности деятельности карающих органов революционной власти, опубликованная в газете «Известия ВЦИК». Первый председатель Реввоентрибунала РСФСР К. Данишевский заявил: «Военные трибуналы не руководствуются и не должны руководствоваться никакими юридическими нормами. Это карающие органы, созданные в процессе напряженнейшей революционной борьбы».

Главным исполнителем массовых репрессий являлась созданная специально для этого Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности (ВЧК) Но новую структуру надо было срочно укомплектовывать преданными и решительными кадрами. Разумеется, на начальном этапе этот вопрос без матросов решен быть просто не мог.

Вообще, во время Гражданской войны, в ВЧК существовало несколько неофициальных группировок: две этнические (еврейская и латышская) и отдельно – матросская. Представители группировок иногда достаточно мирно сосуществовали, иногда конкурировали, а бывало и открыто враждовали. Нередко одна из группировок достигала большого влияния в какой-то региональной ЧК, и тогда оттуда изгонялись представители других группировок.

В советское время редко какой кинофильм или книга о ВЧК обходилась без образа матроса-чекиста. Усиление матросами ВЧК уже в первые дни создания этой организации, инициировал сам Ф.Э. Дзержинский. Понять «железного Феликса» можно, ведь именно матросы являлись тогда самыми бескомпромиссными борцами с любыми врагами революции.

Сразу же после образования ВЧК, многие образовавшиеся уездные ЧК, а также всевозможные комендатуры, очень часто возглавляли именно недавние матросы. Например, после победы Советской власти в Нежине, участвовавшие в боях балтийские матросы братья Точеные, разделились. Старший И. Точеный остался руководителем местной ЧК, а младший, Н. Точеный возглавил повстанческий полк для дальнейшего движения на Киев. После взятия Киева, в образовавшихся органах ЧК, матросы доминировали, как среди руководителей (матросы М. Авдохин, Асмолов, Тарасенко и другие), так и среди рядовых сотрудников, производивших аресты и расстрелы. Киевскую милицию, например, в 1918 году возглавлял московский чекист, приятель П.Е. Дыбенко матрос Б. Поляков.

Привечая матросов в ВЧК, Дзержинский предполагал, что чекистами станут исключительно матросы, твердо стоящие на большевистских позициях. Но на практике так получалось далеко не всегда. Достаточно вспомнить, что даже расквартированный в Москве особый отряд ВЧК под командой матроса-черноморца Попова, во время мятежа эсеров в июле 1918 года в полном составе выступил против большевиков. Что же касается губернских и более мелких структур ВЧК, то там, в особенности первое время, было полным-полно матросов самых разных политических убеждений, в том числе и откровенных уголовников. Если у руля кого-нибудь губернского или уездного ЧК появлялся матрос, он сразу же окружал себя морской «братвой», причем часто весьма сомнительной. Только ближе к 1920 году, в результате нескольких чисток, ситуация в ЧК несколько улучшилось. Уголовников и откровенных садистов расстреляли или же они успели разбежаться. Матросы-анархисты и левые эсеры, сообразив, куда дует ветер, в большинстве своем, к этому времени тоже поменяли свою политическую ориентацию и стали, в своем большинстве, «твердыми большевиками». Но были и те, кто остались верными своим левым радикальным взглядам до последнего вздоха.

Со временем в ЧК матросы постепенно уходили с политических руководящих должностей на комендантские, на которых, как правило, занимались расстрелами. Так комендант губернской ЧК в Полтаве матрос Гуров расстрелял несколько тысяч человек.