«Офицерство волнуется…» Российский офицерский корпус и публичная политика в 1905–1914 годах - Антон Юрьевич Фомин

являлся органом Совета министров. Факт подобного «освещения» деятельности парламента в «Правительственном вестнике» можно объяснить тем, что находившаяся в остром конфликте с Думой гражданская администрация не находила уместным информирование населения о «революционных» инициативах народных представителей. Тогда как орган военного министерства, находившийся несколько в стороне от прямого столкновения исполнительной власти и законодательной палаты, мог себе позволить достаточно подробно писать о Думе.

В данной связи следует отметить, что военное ведомство было в значительной степени ограждено от законодательных инициатив Думы 96-ой и 97-ой статьями Основных государственных законов, оставлявшими за монархом прерогативу управления вооруженными силами. Парламент мог касаться военных вопросов лишь при обсуждении бюджета, однако Первая Государственная дума за краткий период своего существования так и не смогла приступить к рассмотрению государственной сметы доходов и расходов. Как уже отмечалось, депутаты во многих случаях игнорировали ограничения, накладываемые законом, но в отношении армии и внешней политики большинство Думы было солидарно в стремлении не «раздражать» верховную власть, поэтому данные темы редко поднимались в думских прениях.

После того как Государственная дума была 9 июля распущена царским указом, рубрика «Инвалида» оборвалась без объяснения причин. Только через несколько дней в разделе «Внутренние известия» появилась небольшая новостная заметка о роспуске парламента и объявлении даты созыва следующей Думы. Еще позднее, уже в разделе «Телеграммы» появились сведения о том, что группа «бывших членов Государственной думы» собралась в одной из выборгских гостиниц, но тут же разошлась по просьбе губернатора[186]. Конечно, в «Русском инвалиде» ни слова не говорилось о выборгском воззвании, в котором население среди прочего призывали уклоняться от исполнения призывной повинности.

Подводя итог, можно сказать, что «идеальный» читатель рубрики «Инвалида», конечно, должен был сделать единственный возможный вывод: Думу следует распустить. Парламент, состоящий из революционно настроенных, некомпетентных, неспособных даже нормально организовать прения депутатов не может принести пользы стране – это главный посыл аудитории, ради которого собственного и велась рубрика. Важно отметить более любопытную деталь – критика «Инвалида» не была направлена на идею народного представительства как таковую. Дума не по определению является «бессмысленной говорильней», нарушающей работу государственного аппарата. Она оказалась такой, поскольку конкретные депутаты – представители левых течений, составлявшие в ней большинство, не соответствовали своему назначению. Фактически «Инвалид» сетует на то, что при текущем составе Дума не может выполнять свои функции. Ее следует распустить не навсегда, но с целью провести новые выборы, которые, быть может, принесут лучший результат. Показательно, что «Инвалид» постоянно указывает на то, что ораторам левых партий делает замечания председатель. Он для «Инвалида» один из главных «положительных героев». Председатель в качестве ответственного должностного лица, облеченного определенной властью, старается сделать так, чтобы Дума функционировала как нормальное государственное учреждение. Его тщетные усилия по водворению порядка вызывают симпатию и указывают на начала, на которых должна строиться работа Думы. Своими действиями председатель декларирует норму, в соответствии с которой в Думе нельзя грозить министрам, скандировать революционные лозунги и затягивать прения бессмысленными речами. Таким образом, через фигуру председателя, следящего за регламентом и протестующего против поведения депутатов, на Думу переносятся представления о высокой бюрократической сфере с ее культом дисциплинированности и прагматизма, что, несомненно, является положительной характеристикой в глазах ведомственной газеты.

Весьма характерна и еще одна деталь. Репортажи из Государственной думы в «Инвалиде» неизменно сопровождались своеобразным «формуляром», в котором с точностью до минут фиксировалось время начала и окончания занятий Думы, указывалось, кто председательствует в собрании (С.А. Муромцева часто заменял его товарищ – князь П.Д. Долгоруков), и давался краткий нумерованный перечень вопросов, значившихся в повестке каждого конкретного заседания. В «независимой прессе» материалы о Думе, как правило, не сопровождались столь обстоятельной преамбулой. Отчеты о заседаниях Думы «Русского инвалида» сочетают в себе особенности репортажа и официального протокола. Представляется, что и в этом можно усмотреть отголоски определенного видения Государственной думы. Педантичное заполнение протокольного формуляра (зачем читателю знать, во сколько началось заседание Думы?) служит дополнительным свидетельством в пользу того, что для «Русского инвалида» Государственная дума в своей лучшей потенции должна была являться не демократическим представительным органом, а еще одним «присутственным местом», в котором должны собираться (по выражению Николая II) «лучшие люди земли русской» для делового обсуждения государственных вопросов, внесения конструктивных предложений на рассмотрение верховной власти.

Однако тому, что «Инвалид» принимает идею парламента, можно дать достаточно простое объяснение. Дума была учреждена указом императора, была им дарована стране – тем самым институт народного представительства получил «высочайшее одобрение». Следовательно, «Русский инвалид» по обязанности министерского официоза вынужденный чтить любые проявления воли монарха, не мог себе позволить яростные нападки на институт представительства и призывы вернуться к форме правления, существовавшей до 1905 г., пойдя по стопам независимых от властей правых газет. Например, одно из старейших и наиболее авторитетных изданий ультраконсервативного направления – редактируемые основателем Русской монархической партии, впоследствии одним из лидеров Союза русского народа В.А. Грингмутом – «Московские ведомости» не могли писать о Думе в сколько-нибудь спокойном и отстраненном тоне. Газета обращалась к «русским людям» с паническими призывами подняться на борьбу с «крамольной» Думой, навязанной царю враждебными силами. С апреля по июль 1906 г. практически в каждом номере «Московских ведомостей» помещались материалы с характерными заголовками вроде «Шабаш Государственной думы», «Долой Думу» и т. д. Номер за 16 мая вышел с таким заголовком на первой полосе: «Царь, народ и Дума. Люди русские, православные! Смотрите зорко!» Далее следовал текст «воззвания» к народу, начинавшийся так: «В Государственную думу затесались крамольники, которые называют себя представителями русского народа»[187]. В том же номере было помещено сатирическое стихотворное обращение к кадетам: «Какие вы избранники народа? Вы стадо алчное, вы наглый, лживый сброд…»[188] Более умеренная правая газета «Киевлянин» обходилась без громких заголовков, однако ее передовые статьи зачастую были посвящены едкой критике Государственной думы. Выше уже говорилось о том, как к Государственной думе I созыва относилось «Русское знамя».

Так как «Русский инвалид» был вынужден признавать за Думой престиж государственного учреждения, вся критика неизбежно сосредоточивалась вокруг конкретных инициатив и требований Думы – и даже в большей степени вокруг особенностей ее депутатского корпуса. Согласно «Инвалиду», первые парламентарии в огромном большинстве отличались неверным пониманием своего долга, неподготовленностью для осознания и обсуждения важнейших вопросов, непониманием истинной сущности государственных интересов. Наиболее острая критика «Инвалида» была обращена против депутатов, не соответствовавших своего рода воображаемому культурному и образовательному цензу, необходимому для появления у человека «государственного смысла», без которого его участие в работе парламента являлось бессмысленным и даже вредным. В «Инвалиде» многозначительно намекалось на то, что некоторые депутаты уже в