1812: Новые факты наполеоновских войн и разгром Наполеона в России - Николай Федорович Шахмагонов

Настало время, когда генералу Резвому пришлось срочно провести смену позиций артиллерии, дабы не сделать наши орудия добычей врага и продолжить истребление наступающих французов уже с новых позиций. Смена производилась по частям, чтобы не лишать нашу пехоту огневой поддержки.

Занятый сменой позиций, организацией огня по противнику с нового рубежа, Резвой не сразу заметил резкое изменение обстановки. А между тем опасность приближалась с катастрофической быстротой….

Враг захватил мызу Ауклаппен, берёзовую рощу и, наконец, ворвался в селение Кушитен. Путь для отхода русских был отрезан и Наполеон снова, казалось, уже держал в руках долгожданную победу. Оставалось ввести в бой гвардию и все…

Император Франции не сделал этого, а между тем все остальные его резервы были введены в бой ещё в первую половину битвы. Теперь Бертье по его приказу собрал потрёпанные кавалерийские и пехотные части и направил их Даву, но гвардию трогать запретил. Почему? Неужели он стал столь же нерешительным, как и Беннигсен, который уже упустил две великолепные возможности для одержания победы?

Военный историк генерал-лейтенант Александр Иванович Михайловский-Данилевский, сделавший, как уже упоминалось, вывод о впечатлении, производимом на противника одним только появлением Наполеона на поле боя, отметил, что на русских это появление не оказывало такого влияния, и привёл пример: «Барклая оно не поколебало. О хладнокровии его можно сказать, что если бы вся Вселенная сокрушилась и грозила подавить его своим падением, он взирал бы без содрогания на разрушение мира…»

Историк не распространял своё утверждение на генералов русской армии. Разве что оно могло касаться Беннигсена, но он фигура загадочная. На протяжении повествования высветятся многие факты, которые позволят усомниться в том, что барон воевал за Россию, а не против неё.

Появление Наполеона никак не действовало и на Багратиона, который не раз доказал, что готов идти на императора Франции даже с меньшим числом войск. А Дохтуров?! Дохтуров даже под Аустерлицем не дрогнул и одержал полную победу на своём направлении, когда на всех других направлениях вмешательства Александра привели к неудачам. А с какой отвагою бросился Дохтуров на врага с горсткой сил под Малоярославцем, чтобы преградить дорогу всей наполеоновской армии! Он заявил тогда: «Наполеон хочет пробиться? Он не успеет или пройдёт по моему трупу!» Но о том сражении речь ещё впереди.

В трепете перед Наполеоном были военачальники любых других армий, но не русской.

Ну а что касается иноземцев на русской службе, к которым относился Беннигсен, то генерал Петр Петрович Коновницын сказал о них: «Никогда я не дам иностранцу звание генерала. Давайте им денег, сколько хотите, но не давайте почестей, потому что это – наемники».

Беннигсена заботили не судьба русских и честь Отечества, а личное благополучие, слава, награды. Недаром же он сумел за кампанию 1807 года сколотить огромное состояние. В этом ему был очень близок по духу Наполеон, который из бедняков превратился в одного из самых богатых людей во Франции уже после первых своих кампаний за счёт бессовестного грабежа порабощённых им стран и народов.

Иногда можно слышать чудовищные сравнения Наполеона чуть ли не с борцом за права обездоленных. К примеру, летом 1987 года в канун празднования 175-летия Бородинского сражения, Булат Окуджава заявил, что в своем романе «Свидание с Бонапартом» он, якобы, хотел исследовать влияние французской революции на развитие событий в России. А между тем от кровавой и жестокой революции во Франции к 1812 году ничего уже не осталось. Да и все революционные движения прошлого на проверку оказывались лишь хитроумными деяниями по смене власти, причём, власти обычно менялись далеко не на лучшие для народа.

Рассказывая о наполеоновских войнах, нельзя не остановиться, хотя бы вкратце, на том, кто шёл по трупам и соратников, и врагов к вершинам власти, чтобы вести эти войны ради славы и наживы.

Буржуазная революция во Франции произошла в 1789 году, однако, Наполеон на первых порах не спешил участвовать в ней. Он выжидал и долгое время отсиживался на Корсике. Лишь в 1793 году он примкнул к якобинцам. Кстати, по оценке В.И.Ленина, «якобинцы были представителями самого революционного класса XVIII века, городской и деревенской бедноты».

Что же касается их непомерной жестокости, то она вполне объяснима. Только здесь уже надо обратиться не к мнению тех, кто подобную жестокость насаждал в России, а к мнению противников революций и всех присущим им мерзостям, например, к выдающемуся мыслителю русского зарубежья Ивану Лукьяновичу Солоневичу. Его мнение, оценки относятся одинаково и к тем, кто поддерживал Наполеона (на первых порах), и тем, кто Ленина. Ведь «революция», «революционер» – понятия, обратно противоположные созиданию, созидателю.

Так вот Иван Лукьянович Солоневич дал очень точную характеристику революции и революционерам в своей книге «Диктатура сволочи»:

«… социальная революция есть прорыв к власти ублюдков и питекантропов…»;

«… теория, идеология и философия всякой социальной революции есть только «идеологическая надстройка» над человеческой базой ублюдков»;

«социальные революции устраиваются не «социальными низами», а биологическими подонками человечества; и не на пользу социальных низов, а во имя вожделений биологических отбросов; питекантроп прорывается и крушит всё, пока захваченное врасплох человечество не приходит в себя и не отправляет питекантропов на виселицу»;

«если есть сливки, то есть и подонки. Если есть люди, творящие жизнь, то есть и люди, её уродующие»;

во время революции «власть подбирал окончательный люмпен-пролетариат и, как свору собак, спускал их на настоящих трудящихся. Власти на жизнь и на смерть эти своры не имели, но они имели власть на донос, что во многих случаях означало то же самое…»

Прав И.Солоневич, писал с иронией: «Русский профессор так же добросовестно взывал к революции, как впоследствии эту революцию отринул». Или о молодежи: «Русская молодёжь в феврале 1917 года была революционной почти сплошь. Через год именно эта молодежь пошла в белые армии всех сторон света». И об интеллигенции: «Низы русской интеллигенции были революционными почти сплошь и через год начался их великий исход из социалистического отечества в капиталистическую заграницу… И вся столетняя философия русской интеллигенции оказалась тем, чем она была все сто лет: словесным блудом и больше ничем».

Интересно отметить, что и контрреволюция, разразившаяся в России на рубеже третьего тысячелетия, имеет схожие корни с 1917 годом и ту же философию далеко не лучшей части нашей интеллигенции, о которой писал И. Солоневич.

Теперь посмотрим, кем был сам и на кого опирался в начале своей «революционной карьеры» Наполеон Бонапарт.

Глава восьмая. Так кто же вы – французский «Гитлер»?

Сражаясь на стороне якобинцев, Наполеон отличился в бою за Тулон