Советская авиация в военных конфликтах 1920-х годов. От Кронштадта до Туркестана - Алексей Юрьевич Лашков

Для решения поставленных задач одновременно задействовались «сухопутные» и морские типы ЛА: самолеты-разведчики («Фарман-XXX», «Сопвич»), самолеты-истребители («Ньюпор-XVII, – XXIII, – XXIV», «Спад-VIII», «Сопвич-Кэмел»), гидропланы (М-9, -15, -20, трофейные «Шорт-184» и «Фэйри» III В). При этом «сухопутные» ЛА с диапазоном скоростей 110–180 км/час не предусматривали группового их использования, что заметно снижало эффективность воздушных налетов на выбранные объекты. Наиболее приемлемыми признавались тихоходные гидропланы (90—140 км/час), находившиеся на вооружении авиации Балтийского моря. Однако изношенная до крайности материальная часть (особенно моторы) не позволяла летчикам брать на борт большое количество боеприпасов. Точность бомбардировок значительно снижало полное отсутствие на летательных аппаратах бомбовых прицелов.

К началу операции в Петроградских арсеналах находилось всего около 2,5 тонны авиабомб (недостаточный объем для проведения предстоящей операции. – Авт.). Уже утром 6 марта из Коломенского и Тверского авиапарков были доставлены 500 бомб калибром 10 фунтов (примерно 4 кг) – 240 шт., 20 ф. – 60 шт. и 25 ф. – 200 шт.

На период проведения операции «сухопутная» авиация должна была действовать с Комендантского аэродрома, а морская – с гидроаэродрома Гутуевского острова14.

Перед летным составом стояли следующие задачи: разбрасывание агитационной литературы и приказов над морской крепостью Кронштадт и восставшими фортами; ведение воздушной разведки северного побережья Финского залива и Кронштадтского района; корректировка артиллерийского огня; бомбардировка крепостных объектов и восставших кораблей15.

Командование Петроградского укрепрайона (входившего в состав военного округа) передало в распоряжение комендантов боевых участков часть своих мобильных зенитных подразделений. В соответствии с указаниями начальника воздушной обороны (ВоздО) г. Петрограда (Н. Н. Линовского) утром 4 марта в состав артиллерии Южного БУ убыли три отдельные противосамолетные железнодорожные батареи (№ 1–3, 6 орудий и 8 пулеметов) под общим руководством и. д. командира 4-го зенитно-артиллерийского дивизиона Б.К. Харитона16.

Группировку ВоздО Южной группы войск дополняли две штатные зенитные батареи (№ 8 и 9) форта «Краснофлотский» Кронштадтского района, ранее отказавшиеся поддержать действия восставших.

Артиллерия Сестрорецкой группы войск (Северный БУ) была усилена отдельной противосамолетной железнодорожной батареей.

Помимо зенитных средств, в Кронштадтской операции задействовались военно-наблюдательные вахты ВоздО Петрограда. Развернутые в районе Сестрорецка и Ораниенбаума, они вели наблюдение за морской крепостью с ее фортами и поддерживали устойчивую связь с органами военного управления Северной столицы17.

Ранее командование войск ПВО своим распоряжением (от 28 февраля 1921 г. № 661/202) потребовало от всех авиаподразделений (дислоцированных на территории округа) заблаговременно сообщать в штабы ПУРа и ВоздО обо всех полетах своих самолетов и дирижаблей (маршруте, времени и высоте) с целью избежать их обстрела со стороны зенитных батарей. Это касалось и руководства воздушной обороны Кронштадтского района. С переходом большинства его представителей на сторону восставших средства ВоздО на «законном основании» приступили к открытию огня по всем летательным аппаратам, появлявшимся над о. Котлин и «мятежными» фортами. К весне 1921 г. основу воздушной обороны морской крепости составляли девять зенитных батарей18 (24 орудия) и пулеметные команды (44 пулемета), находившиеся в процессе своего формирования19. По оценке командования 7 А, восставшие располагали 85 зенитными орудиями (без учета корабельной артиллерии)20. Последняя, сконцентрированная в Кронштадтской гавани, насчитывала 56 разнокалиберных орудий. Их огневую мощь дополняла крепостная артиллерия.

Во главе ВоздО Кронштадтского района стоял ее штатный руководитель – бывший штабс-капитан В.Н. Воскресенский. С первых дней восстания он активно выступал на стороне Временного революционного комитета21. В его подчинении имелись 71 человек командного состава и 635 человек нижних чинов22. 2 марта по личному указанию Воскресенского в подразделениях ВоздО крепости были произведены аресты среди коммунистов и сочувствовавших им, несогласных с позицией восставших.

5 марта 1921 г. председатель РВСР Л.Д. Троцкий подписал соответствующий приказ (№ 153), в котором командующему 7 А предписывалось: «Если в течение 24 часов возмущение [в Кронштадте] не будет прекращено, то [немедленно начать] военные действия». Планировалось текст приказа (в виде листовок) разбросать над «мятежным» островом и его фортами. В связи с неблагоприятными метеоусловиями (густой туман и снег) вылет самолета-разведчика типа «Сопвич» был перенесен на утро следующих суток. В 11 ч 40 мин 6 марта самолет 50 рао 1-й воздушной эскадрильи (летчик – командир отряда Е.А. Турчанович), несмотря на сильный ветер, поднялся с Комендантского аэродрома. По этому поводу интересным является доклад Е.С. Студзинского в адрес Авиадарма: «Во исполнении Вашего предписания от 5 марта сего года мною было отдано приказание начальнику авиации Балтийского моря и начальнику 50-го авиационного [разведывательного] отряда выслать с рассветом 6 марта самолет для разбрасывания над островом Котлин листовок (приказов т. Троцкого); к 8.00 летчики 50-го авиаотряда, от которого должны были лететь 3 самолета, были на аэродроме, но свирепствовавший ураганный ветер, порывы которого доходили до 25 метров в секунду и от которого дрожали стены деревянных ангаров, а в открытом поле трудно было устоять на ногах, – все это слишком ясно говорило, что выполнить задание абсолютно нет никакой возможности, попытки не только лететь, но вывести самолет из ангара было рискованно, едва самолет вытаскивали, как порывами ветра его бросало в стороны, поднимало вверх, а каждый новый порыв грозил превратить его в груду обломков… В связи с плохой погодой чрезвычайной важности задание должно быть отложено. Начальник 50-го [разведывательного] авиационного отряда военный летчик Турчанович, неоднократно доказавший на красном фронте свою исключительную храбрость, вызвался выполнить поставленную задачу. [С большим трудом самолет поднялся, до этого момента произошла небольшая авария, порывом ветра аппарат отнесло назад и перевернуло на крыло, летчик не пострадал]»23. В полет вместе с командиром добровольно вызвался военный комиссар отряда Н.И. Васильев. Перед выполнением боевого задания Е.А. Турчанович довел до своих подчиненных, что если он с военкомом не вернется, то через два часа в сторону Кронштадта должны были вылететь военлеты Н.Н. Морозов, Д.В. Кузьменко и К. И. Трунов24.

Самолет прошел над «мятежным» Кронштадтом на высоте 700 м, сбросив попутно агитационную литературу (20 тыс. экз. листовок25). Зенитный огонь по самолету не открывался. Одновременно была проведена воздушная разведка. Командование в первую очередь интересовали линкоры и связь осажденного острова с внешним миром. В своем донесении экипаж (Турчанович – Васильев) доложил, что «на всем острове больших скоплений людей и передвижений не замечено. По дороге от Кронштадта до Ораниенбаума движения нет. Дорог или тропинок в сторону Финляндии и Сестрорецка не замечено. В Военной гавани линкоры „Петропавловск4* и „Севастополь44, стоя у стенки, дымят, имея на носу и корме красные флаги»26.

При посадке из-за сильного ветра самолет потерпел аварию (сломана лыжа и оба нижних лонжерона). Экипаж отделался легкими ушибами. За выполнение боевой задачи Е.А. Турчанович и Н.И. Васильев были награждены серебряными портсигарами27.

Предъявленный ультиматум не повлиял на решение «мятежников»