Военные конфликты на Дальнем Востоке и Беларусь. 1921–1941 гг. - Ирина Юрьевна Воронкова

2.5. За свободу Китая

Заключение Никольск-Уссурийского и Хабаровского соглашений не принесло в Дальневосточный регион подлинного мира. Нанкинское правительство Чан Кайши практически сразу стало на путь нарушения пунктов этих соглашений. Что касается Мукденского правительства Чжан Сюэляна, оно предпочло придерживаться достигнутых договоренностей, опасаясь нового вооруженного столкновения с СССР.

В начале 1930 г. Нанкинское правительство начало очередной этап антисоветской кампании. 8 февраля оно опубликовало заявление о непризнании Хабаровского протокола, якобы заключенного их представителем с превышением полномочий. Всячески оттягивался и созыв советско-китайской конференции, которая, по предварительной договоренности, должна была обсудить широкий спектр взаимоотношений между СССР и Китаем, поскольку дипломатические отношения между странами к этому времени еще не были восстановлены. Конференция открылась только 11 октября 1930 г., а ее 22 заседания продолжались в бесплодных спорах, с перерывами, до октября 1931 г. и совсем прекратились в связи с началом японской агрессии против Китая. Главным вопросом по-прежнему оставалась судьба КВЖД, при этом один из советских участников переговоров метко заметил, что китайцы, по всей вероятности, хотят, чтобы советское правительство не только отдало дорогу даром, но еще приплатило, чтобы ее взяли.

В таких условиях финансовое и хозяйственное положение КВЖД постоянно ухудшалось, недалеко было до полного развала этого некогда мощного, четко отлаженного механизма. Кроме того, в Маньчжурии продолжались провокации против советских служащих дороги. Только в течение 1930 г. было отмечено 659 подобных случаев[90]. Фактически китайская сторона по-прежнему всеми силами стремилась оттеснить СССР от управления КВЖД и добиться бесплатной ее передачи в свои руки.

Активизировалась и враждебно настроенная по отношению к Советскому Союзу часть русской эмиграции. В районе станции Пограничная образовался центр подготовки вооруженных белых отрядов для переброски на территорию СССР. Только с 21 марта по 17 апреля 1930 г. отсюда было совершено 5 налетов на разъезды КВЖД, в ходе которых имелись человеческие жертвы[91]. Белые отряды срывали перевозки, разрушали имущество дороги, терроризировали служащих.

Однако в разгар очередного этапа антисоветской кампании Китай подвергся вооруженной агрессии со стороны Японии, что вынудило его круто изменить враждебное отношение к Советскому Союзу.

Японское руководство стало на путь непосредственной подготовки к поэтапной широкой экспансии в Китае еще летом 1927 г. Причем поскольку Китай был в это время охвачен гражданской войной, предлог был выбран достаточно оригинальный: необходимость «обеспечения мира» в Восточной Азии.

Реализация этого плана началась вечером 18 сентября 1931 г. с провокации, организованной японскими агентами в Китае: в г. Лугоуцяо, недалеко от Мукдена, был организован взрыв на железнодорожном мосту. Под предлогом необходимости усилить охрану железной дороги, связывающей Китай с Японией, японская армия в Маньчжурии уже через час после диверсии начала военные действия, и утром 19 сентября ее войска захватили Мукден, а в течение нескольких последующих месяцев оккупировали всю Маньчжурию и фактически оказались непосредственно у советских границ.

По мнению российских историков, эти агрессивные действия Японии стали первым очагом будущего мирового военного пожара. Некоторые японские исследователи высказываются еще более решительно, заявляя, что взрыв в Лугоуцяо ознаменовал собою начало Второй мировой войны.

Армия Чжан Сюэляна, не вступая в боевые действия, отошла в Северный Китай. Не встретив сопротивления, японцы 3 января 1932 г. заняли последний опорный пункт Китая в Маньчжурии – г. Цзиньчжоу. В это время Нанкинское правительство Чан Кайши не только не организовало отпора агрессору, но было более озабочено действиями против крепнущих сил Красной Армии Компартии Китая, которая (не без военной помощи СССР) вела борьбу с нанкинскими войсками за расширение территории влияния. В советских, в том числе белорусских, газетах периодически публиковались заметки о ее победах, различные фотосюжеты, например «Чырвоныя кітайскія партызаны на прывале» и др.[92]

19 февраля 1932 г. вдова основателя Гоминьдана Сунь-Ятсена – Сун Цинлин обратилась в МОПР и другие международные организации с призывом предпринять действия в международном масштабе в защиту Китая от японской агрессии[93].

Со своей стороны, желая придать видимость законности в отношении оккупации Маньчжурии, Япония инициировала создание на ее территории нового Монголо-Маньчжурского государства со столицей в Чаньчуне, переименованном в Синьцзин (Новая столица). 1 марта 1932 г. сформированное японцами коллаборационистское правительство приняло декларацию о независимости государства Маньчжоу-Го, которое 1 марта 1937 г. было провозглашено наследственной монархией во главе с Пу И – представителем последней правившей в Китае до 1911 г. императорской династии Цинь. Япония позиционировала себя защитницей интересов Маньчжоу-Го.

Японская оккупация Маньчжурии ознаменовала собой новый этап во взаимоотношениях СССР и Китая, в том числе в вопросе о КВЖД. Японцы рассматривали дорогу как последнее препятствие на пути к своему полному господству в Маньчжурии, хотя и заявили, что не собираются наносить какого-либо ущерба магистрали. Правда, напомнив о своем нейтралитете во время боевых действий 1929 г., они обратились к Советскому Союзу с просьбой разрешить в ходе «Маньчжурского инцидента» (такое официальное название получила в Японии оккупация Северо-Восточного Китая) перевозку своих войск по КВЖД. Дипломатическое сопротивление Советского Союза продолжалось недолго, поскольку он желал всеми силами избежать вооруженного конфликта со Страной восходящего солнца, к тому же китайская сторона согласилась на все условия японцев. В результате Япония оказалась в начале 1932 г. практически единовластной хозяйкой дороги.

Парадоксально, но оккупация Японией Маньчжурии и создание там государства Маньчжоу-Го способствовали сближению Нанкина с Советским Союзом. 12 декабря 1932 г., по инициативе китайской стороны, обменом нотами в Женеве были восстановлены дипломатические отношения между СССР и Китайской Республикой. Это вызвало крайне негативную реакцию Японии, которая почувствовала в данном акте опасность для реализации своих планов в Китае. И основания для этого были. Еще накануне восстановления дипотношений, 5 декабря 1932 г., на советскую территорию отступили более 2800 китайских военных из так называемой Армии спасения Родины под командованием генерала Су Бинвэня, выступившей против властей Маньчжоу-Го, а также 1200 гражданских лиц, а в начале января 1933 г. еще 5 тыс. китайцев[94]. На требование Японии об их выдаче СССР ответил отказом и даже демонстративно устроил торжественную встречу китайских генералов на вокзале в Москве. (В феврале-марте 1933 г. интернированные китайцы, размещенные в основном в районе Томска, были репатриированы.)

Сближение СССР с Китаем, отказ Лиги Наций от признания Маньчжоу-Го подвигли Японию на решительный политический демарш: 27 марта 1933 г. она вышла из Лиги Наций, а 31 мая того же года добилась от Нанкинского правительства подписания японо-китайского соглашения, по которому Китай официально отказался от претензий на территорию Маньчжурии. Что касается

Советского Союза, он не обменялся послами с новоявленным государством, однако все же установил с ним формальные дипломатические отношения, открыв в Маньчжурии 5 своих консульств и разрешив открыть столько же в