Курская битва. Коренной перелом в Великой Отечественной войне - Валерий Николаевич Замулин

№ 6 приближалась. Неоднократные обращения командования 9 А в группу армий ситуацию не изменили, так как резервов у Г. фон Клюге не было и получить их можно было только из Берлина. Неисполнение обещания о пополнении соединений и получение приказа № 6, напряженные личные взаимоотношения фельдмаршала и генерал-полковника, а также невнятная позиция ОКХ по насущным вопросам в преддверии столь крупного наступления и продолжавшееся «метание» Гитлера – проводить или нет «Цитадель», довели ситуацию до крайней степени напряжения. В. Модель, не видя иного выхода, 17 апреля 1943 г. даже поставил вопрос о своем отстранении от командования армией, заявив, что в таких условиях операция принесет лишь неоправданные жертвы, а отвечать будет один он[274].

Генерал-полковник К. Цейтцлер, сменивший осенью 1942 г. Ф. Гальдера на посту начальника штаба ОКХ, в это время оставался горячим сторонником операции «Цитадель» и считал, что её следует реализовывать как можно быстрее. Хотя прекрасно знал о тяжелой ситуации с подготовкой войск и опасался, что В. Модель, с его сложным (взрывным) характером, может достучаться до А. Гитлера и устроить скандал, который закончится отменой операции в том варианте, который он поддерживал, т. е. окружения советских войск ударами от Белгорода и Орла на Курск. А именно в этот момент (сразу после подписания приказа № 6) А. Гитлер вновь вернулся к идее «облегчённого» плана наступления, т. е. не окружения, а рассечения Курской дуги ударом с запада (из полосы 2 А) и юга (ГА «Юг») в направлении Курск. К. Цейтцлер был категорически против этого варианта, обоснованно считая, что изменение плана приведёт к пересмотру даты наступления, а в итоге и результаты его могут оказаться далекими от ожидавшихся.

Поэтому, чтобы иметь на руках весомые доводы для обсуждения с Гитлером окончательного варианта плана, он приказал Р. Гелену подготовить доклад по трём наиболее важным вопросам планирования. Первые два – «Будет ли Красная армия удерживать Курский выступ в случае начала немецкого наступления?» и «Готовится ли Москва сама нанести удар в районе Курска?», рассматриваются в документе, который датирован 19 апреля 1943 г. и называется «Вероятное поведение противника перед группами армий «Юг» и «Центр». Вот какое мнение, с опорой на данные всех разведорганов Германии, высказали в нём сотрудники отдела: «Надо рассчитывать на намерения русских удерживать район Курска при возможном проведении немецкого наступления на окружение. Сообщения абвера о вероятно уже запланированном оставлении района западнее Курска не соответствуют действительности.

…По донесениям абвера, которые подтверждаются другими разведданными, надо рассчитывать на сохранение за линией фронта большой резервной группы в узком районе у Курска, перемещение части которой в северо-западном направлении к южному крылу 2 ТА пока не подтверждается (т. е. удар советских войск из Курской дуги по правому флангу ГА «Центр» пока не просматривался. – В.З.).

Большие силы также предполагаются в районах: около и восточнее Мирополье, Короча – Волоконовка – Новый Оскол, Изюм – Старобельск, а также в тыловых районах: около и южнее Валуйки, около Воронежа (?), Ливны – Елец.

Эти резервные группы, которые пока предназначены для отражения нашего удара, тем не менее, в случае немецкого наступления дают возможность русским провести серьезные удары по северному крылу ГА «Юг» с далеко намеченными целями. Они могут либо при длительной задержке немецкого наступления выступить против немецких сосредоточений или при раннем начале немецких операций – участвовать в контрударе»[275].

Как известно, 12 апреля 1943 г. в Москве состоялось совещание И.В. Сталина со своим заместителем Маршалом Советского Союза Г.К. Жуковы, начальником Генерального штаба Маршалом Советского Союза А.М. Василевским и начальником Главного оперативного управления Генерального штаба генерал-полковником А.И. Антоновым, на котором было принято решение перейти к преднамеренной обороне, в том числе и в районе Курской дуги, подготовив здесь прочный многополосный рубеж для отражения возможного немецкого наступления. А перед этим Ставкой Верховного главнокомандования (ВГК) уже была поставлена задача создать крупные стратегические резервы и для обороны, и для намечавшегося летнего наступления, в ходе которого предполагалось (примерно к концу года) освободить всю оккупированную территорию СССР. Для этого 6 апреля 1943 г. И.В. Сталин подписал директиву о формировании Резервного фронта и размещении его полевого управления в районе Воронежа[276]. Через некоторое время он будет переименован в Степной военной округ (СтепВО), в котором будет «аккумулирована» основная часть стратегических резервов. В него включались общевойсковые армии, танковые, механизированные и кавалерийские корпуса, выводившиеся с фронта на пополнение, а также новое для Красной армии крупное формирование – 5 гв. танковая армия однородного состава, которая начала создаваться с конца февраля 1943 г. в районе Воронежа и, как мы увидим ниже, уже в апреле была зафиксирована немецкой радиоразведкой. Свой первый бой это объединение под командованием генерал-лейтенанта П.А. Ротмистрова проведет у станции Прохоровка 12 июля 1943 г., в ходе отражения удара сил ГА «Юг» в рамках операции «Цитадель». Объединения и соединения, передававшиеся в резерв, сосредотачивались именно в тех районах, которые указаны в приведенной выше цитате. Следовательно, отдел «Иностранных армий Востока» на оба вопроса ответил, хотя и с оговорками, но в главном верно: советская сторона готовится оборонять Курский выступ, а после отражения удара перейдет в наступление и для этого уже формирует крупные резервы в тылу. Причём сотрудники Р. Гелена сделали данный вывод через неделю после того, как Ставка ВГК сама для себя окончательно определилась с решениями этих вопросов. И в дальнейшем, в начале мая 1943 г., отдел обоснованно продолжит настаивать на том, что Красная армия в районе Курска готовится к обороне, причём с большой эффективностью. Это означало, что реализовать план «Цитадель» будет крайне сложно и затратно, следовало ожидать тяжелых боёв по прорыву хорошо подготовленных рубежей обороны.

В своем докладе Р. Гелен, сознательно или нет, но продемонстрировал не только точность в оценках намерений советской стороны, но и показал себя дипломатом. Отмеченное в документе решение советской стороны удержать Курскую дугу говорило в пользу проведения операции на окружение. Вывод о переходе Красной армии к обороне работал в пользу линии, проводившейся группой генералов во главе с непосредственным начальником Р. Гелена К. Цейтцлером на реализацию «Цитадели», т. к. предполагалось, что удержание своих позиций советскими войсками поможет вермахту окружить западнее Курска, а затем и уничтожить значительные силы, к чему и стремился Берлин, разрабатывая эту операцию. Следовательно, если её необходимо проводить, то это надо делать как можно быстрее, т. е. согласно приказу Гитлера – в начале мая. Вместе с тем в докладе подтверждалось мнение и противников «Цитадели», а это в основном руководство штаба Верховного командования вермахта во главе с генералом А. Йодлем, плюс главная инспекция бронетанковых войск (генерал Г. Гудериан). Например, из документа следовало, что для Москвы немецкое наступление в районе Курска уже не было секретом. Тогда возникал вопрос: зачем проводить операцию, о которой противник знает, к ней готовит оборону и резервы, когда и так сил мало, а угроза вторжения союзников на европейский континент растет с каждым месяцем.

Вместе с тем следует отметить, что такая оперативность и точность в оценках могла свидетельствовать о большой работе германской разведки на опережение, наличии в тылу советских войск (в полосе 250–300 км от линии соприкосновения) достаточно широкой сети её агентов, работавших в разных сферах, прежде всего на железной дороге, а также эффективности воздушной и радиоразведки. Однако если мы обратимся к тем примерам – донесениям разведки, которые, по мнению составителей доклада, подтверждали оборонительный настрой советской стороны, то они выглядят настолько не убедительными, а главное, не соответствуют действительности, что можно только удивляться, как на их основе аналитики отдела могли делать верные выводы по столь крупным проблемам. Вот лишь несколько примеров:

«1. Из общих ненадежных источников.

Сообщение из коммунистических кругов от 3.4.1943 г.: «До открытия второго фронта англосаксами Советский Союз переходит к обороне. За русским фронтом группируются два больших резерва: в районе Москвы и за линией южного участка фронта – Воронеж – Тамбов. Очень низкая боеспособность необученных плохо оснащенных частей, в основном – выздоровевшие раненые, настроение подавленное. Для этой группы обеспечение идет через Куйбышев из восточной Азии. Потери в живой силе и технике зимой намного больше, чем до этого считалось».

2. 3.4.1943 г. В общем ненадежный источник.

Оценка положения противника в русском штабе: «Немцы начнут наступление на южном участке фронта намного раньше, чем в прошлом году, чтобы лето и осень максимально использовать. В соответствии с оценкой русского штаба, его силы на южном участке недостаточны для отражения большого наступления. Очень много разговоров о техническом обеспечении армии