Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

В результате присоединения Советским Союзом Восточной Польши, Карельского перешейка, Прибалтики, Бессарабии и Северной Буковины рубеж, с которого Германия напала на СССР, был отодвинут на 300–500 километров. Но на то же расстояние от баз снабжения отодвинулись и рубежи обороны. Если на старой границе СССР имел превосходство над врагом по пропускной способности подводящих магистралей в 2,5 раза и многократное – по выгрузочным возможностям, то возле новой границы не было мало-мальски сносных выгрузочных устройств – танки и тяжелые орудия без специальных эстакад с платформы не снимешь1215.

Генеральный штаб, особенно после того, как в феврале 1941 года его возглавил Г.К. Жуков, настаивал на перешивке новых железных дорог на союзную колею, на их реконструкции и доведении пропускной, провозной и выгрузочной способности до того уровня, который был на железных дорогах в районе старой границы. Для этого требовалась гигантская сумма – 10 млрд. рублей, очень много дефицитных материалов, но не было ни денег, ни материалов, ни специалистов, ни времени. Решение о перешивке колеи было принято только в конце 1940 года. В новые западные области страны стали завозить рельсы, шпалы и другие материалы для устройства верхнего строения пути. (Вот немцы-то обрадовались: им достались и железнодорожные пути нужной колеи, идущие вглубь Советского Союза на 300–500 километров, и огромные запасы рельсов и шпал, которые очень пригодились им в будущем). Работы начались весной 1941 года, однако до начала войны сделать удалось очень мало1216.

Вернув себе Бессарабию, Советский Союз, во-первых, существенно приблизил свои рубежи к Плоешти – от границы до нефтяных полей было меньше двухсот километров по прямой, что сильно нервировало Гитлера, во-вторых, получил прямой выход к главной водной артерии Европы – Дунаю. Это имело не только торгово-экономическое, но и серьезное военно-стратегическое значение, что и было подтверждено созданием сразу после присоединения Бессарабии Дунайской речной военной флотилии.

Все эти мероприятия Сталина не имели никакого отношения к заявленной во всеуслышание политике «выигрывания времени для лучшей подготовки к отражению агрессии». Все было с точностью до наоборот. Полученная территория совершенно не была подготовлена к встрече агрессора, не имела укрепленных узлов обороны, тогда как на старой границе от Карельского перешейка до Черного моря была построена «Линия Сталина» – 21 укрепрайон различной мощности и глубины. Да, строить их начали в 20-х годах, к началу войны они устарели, но даже такие старые опорные пункты при грамотном использовании – это все-таки лучше, чем война в чистом поле. А на новой границе фортификационные сооружения построить не успели, поскольку у страны не было ни денег, ни материалов, ни инженерных кадров. Старые же оборонительные рубежи армия покинула, и вооружения с них сняли, т. к. их просто не хватало, и держать войска и оружие на таком отдалении от границы было неразумно.

Таким образом, осталась беззащитной и вновь приобретенная территория, и та, которая прикрывалась «Линией Сталина», а значит и глубина, на которую немцы прошли, существенно выросла: 23 июня 1941 года пал Вильнюс, 24 июня – Каунас, за 6 день войны враг преодолел 250 км и занял Минск, за 18 дней – 500 км и овладел Псковом, за 25 – 600 км и вошел в Смоленск. При этом вермахт понес куда меньшие потери, чем Красная Армия, которая в 1941 г. лишилась большинства танков и самолетов, а в плен попало почти 3 млн. человек.

29 июня была потеряна военно-морская база в Либаве, 1 июля – Вентспилс и Рига, 30 августа – Таллинн. Таким образом, уже к началу сентября Советский Союз лишился всех вновь приобретенных военно-морских портов на Балтийском море, и Краснознаменный Балтийский флот остался с тем, что было до 1939 года – Ленинградом и Кронштадтом.

О том, что Сталин и не думал об обороне собственной страны, говорит такой, казалось бы, малозначительный факт. Статья VII мирного договора с Финляндией предусматривала, что для транзита между Советским Союзом и Швецией по кратчайшему железнодорожному пути, СССР и Финляндия, каждая на своей территории, в 1940 году построят 90-километровую железную дорогу Кандалакша – Кемиярви через Алакурти, находящийся уже на советской территории, и Салла, который остался финнам. Когда же началась Великая Отечественная война эта дорога больше помогла наступающим финским войскам, чем обороняющимся частям Красной Армии. Для того, чтобы понять, что именно так и будет в случае агрессии, вовсе не надо было быть гением всех времен и народов и ждать нападения: достаточно взглянуть на карту, на которой все и так видно.

Примерно также обстояло дело и с военно-морской базой на полуострове Ханко, само географическое положение которой никак не предполагало оборонительных целей, а, скорее, наоборот. Снабжение военной базы, подвоз к которой должен был осуществляться либо морем, где хозяйничали немецкие подлодки и надводные суда, либо по вражеской финской территории, было сопряжено с огромными трудностями. Оборона Ханко продолжалась достаточно долго – до начала декабря 1941 года. В ходе боев было убито 797 и ранено 1476 советских военнослужащих, но при эвакуации погибло больше людей, чем во время обороны – 4 987 человек: только на турбоэлектроходе «Иосиф Сталин», который подорвался на собственной мине, находилось 5 589 человек. Кроме того, было потеряно 20 боевых кораблей, транспортов и катеров1217.

ИТОГИ

Как помнит читатель, Сталин, решив поделить Европу, выступил 19 августа 1939 года в Политбюро с речью. Вождь так охарактеризовал предстоящие события: во-первых, чтобы совершилась мировая революция, необходима война. Во-вторых, война между Польшей, Англией и Францией, с одной стороны, и Германии – с другой, будет долгой и приведет, независимо от ее исхода, к серьезному разрушению промышленности и транспорта и общему экономическому истощению воюющих стран, которое не скоро будет преодолено. В-третьих, чтобы Германия могла воевать как можно дольше, СССР, сам в войне не участвуя, будет помогать ей всем, чем сможет. В-четвертых, СССР будет активно подрывать существующие в Европе режимы, вести там, особенно во Франции, коммунистическую пропаганду. В-пятых, Советский Союз сам выберет наиболее удобный момент для вступления в войну, т. е., не позволит никому на себя напасть.

Сталин очень многого не учел.

Во-первых, он никак не рассчитывал, что Гитлер столь быстро, и, главное, практически без разрушения овладеет огромной территорией, со всей находящейся там промышленностью, транспортом, электростанциями, угольными шахтами, богатой полезными ископаемыми. Сталин никак не думал, что Гитлер станет использовать индустрию и трудовые ресурсы порабощенных стран сначала для подготовки войны против Советского Союза, а потом и для того, чтобы обеспечивать свою армию и население