Вся правда о войне. Причины. Итоги. Потери - Александр Павлович Русаков

важной причиной наших поражений 1941 года. По используемым силам и средствам превосходство вторгшейся немецко-фашистской группировки войск над противостоявшими им советскими войсками составляло разницу примерно в 1,9—2 раза (с учетом их качества). В сложившейся ситуации предпринятые советским военно-политическим руководством активные мобилизационные мероприятия и переброска войск могли только помочь Красной Армии избежать полного и быстрого разгрома, но не многочисленных поражений и отступлений.

5. О внезапности нападения Германии, боеготовности Красной Армии и просчетах ее руководства в 1941 году

Как уже выше отмечалось, фактор внезапности германской агрессии не был самым важным в неудачах Красной Армии в начале войны, хотя и недооценивать его было бы неправильно. Тем не менее многие исследователи и авторы мемуаров этот фактор, по сути дела, ставили и ставят во главу угла, во всяком случае выделяя его среди объективных обстоятельств. Однако настолько ли внезапным было нападение Германии и ее союзников на СССР и настолько ли важен был этот фактор, по крайней мере через несколько месяцев после начала войны? Ведь даже спустя год после того, как она началась, враг продолжал побеждать Красную Армию в большинстве сражений.

Можно вполне согласиться с ответственным чиновником немецкого Генштаба сухопутных войск, а затем командующим одной из армий вермахта К. фон Типпельскирхом, который пишет о том, что «на стратегическую внезапность германское командование не могло рассчитывать. Самое большее, чего можно было достигнуть, – это сохранить в тайне срок наступления, чтобы тактическая внезапность облегчила вторжение на территорию противника» [124]. Это означает (на что уже обращалось внимание выше), что СССР в целом был достаточно хорошо готов к войне практически во всех отношениях: экономическом, научно-техническом, организационно-политическом, создал достаточно мощные, довольно хорошо вооруженные армию и флот, успел сосредоточить на предполагаемом театре военных действий значительную и неплохо оснащенную группировку войск. Говоря по-другому, военно-экономический и военно-технический потенциал СССР успешно развивался и достиг значительного уровня и объема, а вооруженные силы нашей страны имели высокую степень боеспособности. Но поддерживалась ли в них высокая степень боеготовности, то есть непосредственная готовность войск выполнять боевые задачи? По-видимому, все-таки нет, о чем, судя по высказываниям К. фон Типпельскирха, было достаточно хорошо известно немецкому командованию. На это им и был сделан расчет при подготовке внезапного мощного удара по всей линии противостояния и одновременного введения в действие на всем протяжении фронта почти всех сил вторжения.

Таким образом, немцы считали важной и реальной задачей нанести неожиданный первый мощный удар, чтобы застать войска прикрытия нашей границы врасплох и захватить инициативу, причинить за счет внезапности этого удара как можно бульшие потери обороняющимся советским войскам, чтобы увеличить свое превосходство в силах и средствах. Для достижения внезапности нанесения первого удара по нашей обороне и максимальному повышению его эффективности немецкое руководство использовало, как показали происшедшие события, целый ряд обстоятельств, среди которых можно назвать следующие:

1) прикрытие своей неожиданно начавшейся агрессии двусторонними договорами с нашей страной, в которых Германия брала на себя обязательства добрососедских отношений и сотрудничества во многих сферах;

2) непредъявление перед нападением каких-либо претензий властям СССР, не говоря уже об объявлении войны;

3) продолжение, хотя и в уменьшающейся степени, сотрудничества с СССР по ранее начатым программам практически вплоть до момента нападения;

4) выбор максимально неблагоприятного для обороняющейся стороны времени нападения: ночью, под утро выходного дня, когда ее готовность к отражению удара потенциально должна достичь минимума;

5) проведение в течение нескольких месяцев до начала войны дезинформационных пропагандистских, дипломатических, специальных и иных мероприятий, направленных на дезориентацию советского военно-политического руководства относительно своих внешнеполитических и стратегических планов (в частности, объяснение переброски своих войск с запада Европы на восток стремлением обезопасить их от ударов британской авиации, распространение ложных сообщений о дате начала войны, которые в указанный срок, разумеется, не подтверждались);

6) устройство множества различных провокаций против СССР в мае – июне 1941 года, в основном связанных с незаконными перелетами его границы немецкими самолетами, которые держали в напряжении советское руководство и Красную Армию, но одновременно притупляли их активность.

Фактор внезапности нападения был усилен целым рядом запланированных действий гитлеровцев и их союзников, в частности:

1) нанесением одновременного мощного удара всеми основными видами вооруженных сил и родами войск на протяжении почти всей западной государственной границы СССР с их стремительным вторжением в пределы нашей страны;

2) нанесением в первые же часы войны мощных, массированных авиационных ударов по многим важным объектам, находившимся в глубине советской территории: аэродромам, железнодорожным узлам, портам, складам и т.д.;

3) совершением в первые дни войны многочисленных диверсионных акций в расположении советских войск, в прифронтовой полосе и на важнейших объектах в ближайшем тылу;

4) активным применением с первых же дней войны тактики стремительных прорывов танковых и моторизованных ударных групп при массированной поддержке бомбардировочно-штурмовой авиации, которые благодаря быстро захваченной стратегической инициативе и господству в воздухе позволили немецким войскам быстро вклиниться далеко в глубь советской территории на большинстве направлений.

И успешности своих действий в начале войны им в итоге достичь в основном удалось. При этом на главном направлении вторжения – центральном (белорусском, или московском) указанная задача была выполнена почти максимально удачно. Разгромив без значительных собственных потерь за несколько дней практически весь Западный фронт, насчитывавший к 22 июня 1941 года около 650 тыс. бойцов и командиров (включая пограничные и другие войска НКВД) и составлявший центральное звено в советской обороне, немцы прочно и надолго овладели стратегической инициативой, не давая долгое время нашему командованию организовать сплошную и прочную линию обороны как на этом направлении, так и на других, а тем более нанесение эффективных контрударов, постоянно угрожая выходом своих войск во фланги других фронтов. Но и на других направлениях немцы и их союзники нанесли довольно большой урон нашим войскам, воспользовавшись неожиданностью первого мощного удара, наряду с иными благоприятными для себя обстоятельствами. И тем самым они увеличили и без того свой большой перевес в силах и средствах над Красной Армией.

Многие объясняют разгромное поражение Западного фронта тем, что немцы сосредоточили против него свою самую мощную группировку войск. Другие считают, что наши поражения на всех фронтах в это время были почти одинаковыми. Однако это было далеко не так.

Во-первых, перевес немецко-фашистских войск в силах и средствах на этом направлении был ненамного большим, чем на других. Более того, по данным М. Мельтюхова, немецкая группа армий «Север» превосходила по численности личного состава противостоявшие им советские войска Северо-Западного фронта в 2,1 раза, а группа армий «Центр» войска Западного фронта – лишь в 1,8