Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

круг задач, численность его центрального аппарата была наименьшей из всех оперативных управлений НКВД СССР и по состоянию на май 1942 года составляла ИЗ человек с учетом руководства, секретариата, финансовой группы и информационно-учетного отделения. Структура управления выглядела следующим образом:

— 1-й отдел (зарубежный):

— 1-е отделение — европейское;

— 2-е отделение — Америка, Дальний Восток;

— 3-е отделение — ближневосточное: Турция, Иран, Афганистан, арабские страны, Средняя Азия, Закавказье;

— 4-е отделение — по работе с военнопленными и интернированными;

— 2-й отдел (территории СССР, оккупированные и угрожаемые противником[407]):

— 1-е отделение — Москва и Московская область;

— 2-е отделение — Украина, Молдавия, Крым;

— 3-е отделение — Белоруссия;

— 4-е отделение — области РСФСР, Карело-Финская ССР;

— 5-е отделение — литовское;

— 6-е отделение — латвийское;

— 7-е отделение — эстонское;

— 8-е отделение — вербовка спецагентуры из числа заключенных лагерей;

— 9-е отделение — учетное;

— 3-й отдел:

— 1-е отделение — технической подготовки;

— 2-е отделение — оперативное;

— 3-е отделение — материально-технического снабжения;

— 1-й и 2-й отряды взрывников;

— 4-й отдел:

— 1-е отделение — “Д” (диверсионной техники);

— 2-е отделение — “TH” (оперативной техники);

— 3-е отделение — подготовки;

— 4-е отделение — материально-техническое;

— отдельная саперная рота;

— Штаб истребительных батальонов и партизанских отрядов:

— Руководство;

— Секретариат;

— 1-е отделение — истребительные батальоны;

— 2-е отделение — партизанские отряды.

В территориальных органах имелись 4-е отделы, ведавшие аналогичными направлениями деятельности хотя и в местных масштабах, но со значительным размахом. Их суммарный вклад в организацию зафронтовой работы был весьма велик. Из общего числа 2222 оперативных групп, заброшенных в тыл противника органами государственной безопасности, 244 направило 4-е управление НКВД/НКГБ СССР, а остальные — 4-е управление НКВД/НКГБ УССР и 4-е отделы УНКВД/УНКГБ. За весь период войны от них поступило 4418 разведывательных сообщений, из которых 1358 были переданы военным разведчикам для обработки, 619 — командующему авиацией дальнего действия, а 420 — командующим войсками фронтов[408]. Общая численность переброшенных через линию фронта работников 4-го управления достигла 15 тысяч человек, из которых 8 тысяч были награждены орденами и медалями, а 23 человека стали Героями Советского Союза[409]. По линии 4-го управления НКВД/НКГБ УССР только в период отхода на Восток в 1941–1942 годах на оседание были оставлены 12716 агентов, в том числе 43 резидентуры (43 резидента и 644 агента), 41 диверсионная группа (41 руководитель и 461 участник групп), 1367 одиночных агентов-разведчиков, 101 содержатель конспиративных квартир, 77 связников и 9541 агент с разными заданиями[410], а в течение 1943 года это же управление перебросило 2030 агентов-одиночек, 595 диверсионно-разведывательных групп (1892 человека) и 29 резидентур (89 человек). Таким образом, всего на первом этапе войны по линии диверсионного управления НКВД УССР было заброшено и оставлено 16737 человек, из которых погибли 489 и пропали без вести 271[411]. Особое внимание уделялось заброске радистов. За весь период войны НКВД/ НКГБ УССР направило в тыл противника 153 радиста, из которых погибли 42[412]. Общий объем переданной ими информации составил 7718 радиограмм (562826 групп)[413]. Потери зафронтовых разведчиков и диверсантов зачастую были довольно высоки. Например, в течение 1942 года 4-й отдел НКВД Карело-Финской ССР забросил в тыл противника 20 агентов-одиночек и 36 агентурных и разведывательно-диверсионных групп общей численностью 157 человек. По состоянию на 12 января 1943 года из них возвратились 2 агента-одиночки и 61 агент и боец в составе групп, продолжали выполнять задания 43 человека. Провалились 4 агента-одиночки и 1 агентурная группа из 2 человек, погибли 2 и пропали без вести 63 человека[414]. Общие потери составили более 40 %.

Помимо НКВД/НКГБ, 20 опергрупп перебросил через линию фронта 4-й отдел ГУКР “СМЕРШ” НКО, однако их главной задачей являлась наступательная контрразведка. Характер операций таких подразделений был примерно одинаков. Например, итоги деятельности в тылу вермахта типичной зафронтовой группы “Штурм” УКР “СМЕРШ” 1-го Прибалтийского фронта в период с 1 мая по 1 июня 1944 года изложены в докладной записке УКР:

"Группой добыты данные:

а) о деятельности диверсионно-разведывательной школы, дислоцирующейся в дер. Курганы Смолевичского района Минской области;

б) о пунктах (пяти лагерях военнопленных на территории БССР), в которых активно проводится вербовка слушателей в так называемую дабендорфскую школу пропагандистов РОА, ряде вербовщиков этой школы, руководящем и обслуживающем ее составе;

в) о дислокации и деятельности в г. Минске трех отделений СД и шести отделений полиции, выявлен ряд агентов противника, установлено несколько резидентур СД, действующих в гг. Минске и Борисове, а также собраны данные на провокаторов, активных пособников немцев, проживающих на территории БССР…

Группа имеет от нас указание о сосредоточении в дальнейшем всей работы против разведоргана, возглавляемого Фурманом, и других разведывательных и контрразведывательных органов, находящихся в Минске”[415].

Остальные 19 групп действовали подобным же образом. По этой линии лишь с 1 октября 1943 по 1 мая 1944 года военная контрразведка перебросила через фронт 345 агентов, 57 из которых внедрились в разведывательные органы и школы германской разведки[416]. Летом 1944 года в одном из докладов абвера указывалось, что контрразведка сумела идентифицировать 20 тысяч советских агентов, а численность их пополнения оценивалась в 10 тысяч каждые три месяца. При этом самокритично отмечалось, что все армейские органы безопасности способны обезвредить не более трети забрасываемых агентов[417].

Среди зафронтовых резидентур 4-го управления наиболее известны “Форт” (Одесса, резидент — капитан ГБ В. А. Молодцов, он же “Бадаев” и “Кир”), “Максим” (Киев, названа по оперативному псевдониму резидента — лейтенанта ГБ И. Д. Кудри) и “Корнев” (Николаев, названа по оперативному псевдониму резидента — майора ГБ В. А. Лягина). История всех этих точек достаточно широко и подробно описана в литературе, поэтому в данной главе их деятельность не рассматривается. Отметим лишь, что все они занимались как ведением разведки, так и диверсионными операциями, все были разгромлены германской и румынской контрразведками благодаря использованию внедренных агентов, и все их руководители погибли.

К началу 1942 года активная зафронтовая работа всех ветвей советской разведки и резкое усиление контрпартизанских операций немцев потребовали организационно упорядочить партизанское движение. Этот вопрос не относится к теме данной книги и рассматривается лишь в самых общих чертах, чтобы обозначить его место в разведывательных операциях 1941–1945 годов.

Спустя полгода после начала войны стало ясно, что партизанское движение нуждается в централизованном руководстве. Отряды партизан отнюдь не были однородной массой и весьма мало напоминали изображаемых советской пропагандой стихийных народных мстителей. Безусловно, часть мирных жителей действительно ушла в леса (в тех местностях, где они росли) и воевала против оккупантов по собственной инициативе, из патриотических побуждений или