Созвездие Лубянки. Люди и судьбы - Андрей Юрьевич Ведяев

Гиммлера, умело сталкивая их с фюрером и между собой, что не позволило нацистам на завершающем этапе войны договориться с англичанами и американцами о создании нового фронта против Советского Союза. Кроме того, агенты глубокого залегания, внедрённые отцом в 1930‑е годы в США, впоследствии использовались для получения американских атомных секретов. Руководил ими Вилли Фишер, ученик отца, который был направлен на нелегальную работу в США в 1948 году и оставался там вплоть до своего разоблачения в 1957 году, когда он стал известен как Рудольф Абель. А в годы Великой Отечественной войны Серебрянский, Фишер, Зубов и Афанасьев были ближайшими соратниками Судоплатова, возглавлявшего всю зафронтовую диверсионную разведку.

Возвращаясь к истокам советской диверсионной разведки, необходимо сказать, что если Серебрянский был создателем «городской герильи» на службе пролетариата, то использование методов «крестьянской войны», также вошедших в копилку диверсионной разведки, ведёт нас в далёкий 1921 год в Белоруссию, где железные люди «от сохи» устроили полякам такую «активную разведку», что у оккупантов земля горела под ногами.

Один из руководителей «активной разведки», легендарный Кирилл Прокофьевич Орловский, родился 30 января 1895 года в белорусской деревне Мышковичи в семье крестьянина-середняка. В годы Первой мировой войны в звании унтер-офицера он командовал сапёрным взводом, а свой первый партизанский отряд в тылу у немцев создал в июне 1918 года по заданию Бобруйского подпольного комитета РКП(б).

В 1921 году по условиям Рижского договора обширные территории Западной Белоруссии отошли к Польше, которая проводила здесь политику полонизации и окатоличивания с целью подготовки дальнейшей польской экспансии на восток, к границам 1772 года, что означало бы включение всей Белоруссии в состав Польши. В ответ на эти поползновения «ляхов» Разведывательное управление (Разведупр) Штаба РККА приступило к «активной разведке». С этой целью в восточные воеводства Польши через специальные «окна» на границе перебрасывались диверсанты, которые громили польские полицейские участки, захватывали пассажирские поезда, пускали под откос грузовые составы, взрывали мосты, уничтожали жандармов, совершали налёты на тюрьмы и банки, призывали местных крестьян выступить против польских панов. Предполагалось, что отряды «активной разведки» станут ядром массового партизанского движения, которое в перспективе приведёт к народному восстанию и воссоединению Западной Белоруссии с Советским Союзом.

Среди наиболее известных командиров отрядов, общая численность которых достигала шести тысяч человек, были Кирилл Орловский (псевдоним Муха-Михальский), Василий Корж, Александр Рабцевич и Станислав Ваупшасов. Последний вспоминал: «Много славных боевых операций осуществил отряд моего друга Кирилла Орловского. В сентябре [1924 года] разведка доложила ему, что польская полиция получила приказ усиленно охранять железную дорогу на участке Пинск – Лунинец, потому что 24‑го числа здесь должен проехать в специальном поезде новый полесский воевода Довнарович. Орловский решил лично познакомиться с этим польским сатрапом. Он взял с собой 40 бойцов и устроил засаду у станции Ловчи. Поезд воеводы, как не раз практиковалось, был остановлен ложным сигналом красного флажка. Партизаны окружили состав, отцепили паровоз, взорвали пути, обезоружили охрану и пассажиров. Кроме Довнаровича, в поезде ехали комендант XIV округа полиции Менсович, епископ Лозинский и сенатор Вислоух. Кирилл Прокофьевич имел обстоятельную беседу с воеводой. Поняв, что перед ним партизаны, Довнарович изменился в лице. Как ни велика была шляхетская ненависть к повстанцам, а все паны, попав в подобные обстоятельства, непременно пугались и молили о пощаде. Новый воевода Полесья ничем не отличался от своих коллег и обратился к Орловскому с жалобной речью:

– Пан партизан, прошу учесть, что я приказал своим офицерам не оказывать сопротивления и сдать оружие. Сохраните мне жизнь, и я немедленно подам в отставку.

– Вы твердо решили, пан воевода?

– Да, да, пан командир! Слово польского дворянина.

– Подавайте! – сказал Орловский и велел бойцам проводить Довнаровича на станционный телеграф.

Воевода отправил телеграмму в Варшаву, вернулся в вагон-салон и предъявил Кириллу квитанцию.

– Но запомните, ясновельможный пан, – сказал Орловский, – если нарушите обещание, не сносить вам головы.

С этими словами Орловский покинул поезд. Партизаны забрали трофейное оружие, деньги, служебную корреспонденцию и скрылись в лесу.

Эта операция вызвала жестокие репрессии, но Кирилл Прокофьевич оставался неуловим».

В конце 1925 года «активная разведка» на территории Польши была прекращена, и вместо неё решением Политбюро ЦК РКП(б) создавались нелегальные сети ОГПУ СССР, которые «активны только на время военных действий. В мирное же время они изучают военные объекты, весь тыл противника, изучают людей, завязывают всюду связи и т. д., то есть подготовляются к деструктивной работе во время войны в тылу у противника».

С этого времени Орловский служит в органах госбезопасности БССР и учится в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада имени Мархлевского (среди его выпускников Иосип Броз Тито, Леопольд Треппер и другие знаменитые бойцы «тихого» фронта). В 1937 году Орловского как специалиста по диверсиям направляют в Испанию. По некоторым свидетельствам, именно с него Эрнест Хемингуэй писал образ Роберта Джордана в своем знаменитом романе «По ком звонит колокол».

Свои донесения Орловский подписывал псевдонимом «Стрик» (от англ. striker). Вот одно из них: «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО 30 мая 1937 года я с группой в 10 человек испанцев и одним русским [Степан Грушко] перешел линию фронта и направился в глубокий тыл фашистов для диверсионной работы. С 30 мая по 20 июля с вышеупомянутой группой я прошел в тылу противника 750 км <…> Ночью на 3 июня взорван товарный поезд противника <…> В 10 часов вечера, 11 июня мною взорван пассажирский поезд на ж.д. линии Севилья – Касалья-де-ла-Сьерра… В это время я с группой находился в 300 метрах от поезда в лесу, и когда я узнал, что поезд оказался пассажирским, то настаивал быстро пойти к поезду и перебить хотя бы командный состав противника… 10 июля на дороге, идущей из Севильи в Бадахос, уничтожили 17 человек фашистов, 2 человека ранили и уничтожили 2 грузовика и одну машину легковую… 13 июля в 5 часов вечера в 15 километрах северо-восточнее города Эль-Реаль-де-ла-Хара (пров. Севилья), продвигаясь по горам, я наткнулся на 30 человек фашистов, сидящих в засаде, которые произвели на нас 2–3 залпа из винтовок, в результате которых наповал был убит мой помощник тов. Грушко Степан и один испанец Домингес тяжело ранен, который потом уже сам пристрелился. Я же, забежавши за большую горную скалу, тут же выпустил по фашистам 45 патронов из винтовки и бросил одну ручную гранату, что на фашистов подействовало настолько страшным, что дотемна они не поднимались, а как стемнело, убежали в город <…> Как мог выдержать я (Стрик) с надломленным позвоночником, ревматизмом в суставах ног и в возрасте 43‑х лет? <…> Большинство испанцев отказывалось от