СМЕРШ против бандеровцев - Анатолий Степанович Терещенко

ответ, что Илья приказал ей приехать к нему, она вынесла связанные узлы, разбудила и укутала дочурку. Надеялась, что поедут в Сарны, как договаривались с мужем, однако эта дорога закончилась возле той же черной проруби на Горыни. Молодая женщина и маленькая девочка разделили страшную участь своего мужа и отца, а грязные руки мерзавцев обагрились новой безвинной кровью.

До утра вода со сгустками крови затягивалась слоем льда, а около проруби еще долго краснели пятна крови…

Днем родственники односельчан, обливая слезами тела казненных, вынимали их из-подо льда. На льду оставались только тела Ильи Ивановича Наумца, его жены Зинаиды и маленькой дочери. Дело в том, что возле места казни палачи оставили записку, в которой обещали такую же кровавую расправу тому, кто посмеет похоронить на кладбище эту семью. Но житель Тутовичей Исаак Демчук не побоялся угроз палачей и на другой день похоронил семью Наумца.

Свидетель той страшной ночи Кирилл Григорьевич Момоток до пенсии проработал в городе Сарны на железной дороге…

* * *

Оперсоставом 143-й стрелковой дивизии 13-й армии по свежим следам были собраны материалы и составлена обобщенная справка о злодеяниях нацистов и предателей в городе. В ней говорилось:

«…В Сарнах располагался 323-й гренадерский запасный батальон 76-й пехотной дивизии. В обязанности этой части вермахта входили: борьба с советскими партизанами; совершение облав по селам с целью отправки украинцев на работу в Германию; использование личного состава в "спецоперациях" – поджоги хат по селам и расстрелы неблагонадежных, число которых порой составляли все жители села.

Нацисты под командованием старшего лейтенанта Крюгера, офицера 4-й роты этого батальона совместно с местными полицаями получили задание проверить, нет ли евреев в Сарнах.

Они вламывались в дома под предлогом поиска оружия, выгоняли людей на улицу, молодых увозили в город для отправки в Германию. У кого находили оружие или прячущего еврея – расстреливали всех мужчин на месте. В тот день они убили более 40 местных жителей. Среди бесчинствующих палачей были и украинские националисты в форме полицейских, люто ненавидевшие земляков, лояльно настроенных к советской власти.

Командир 3-го отделения 4-го взвода 4-й роты унтер-офицер Майер первое “боевое крещение” принял в селе Антоновка. Фашисты буквально пьянели от вида крови. Майер приказал солдатам согнать жителей на платформу железнодорожной станции, а село полностью уничтожить – сжечь. И вечером 600 человек, преимущественно женщин и детей, были втиснуты в семь товарных вагонов и отправлены в сарненский пересыльный концлагерь.

Остальных селян расстреляли из пулеметов при участии старосты села.

Ранним солнечным утром 26 августа 1942 года 323-й гренадерский запасный батальон в Сарнах был поднят по тревоге. Вокруг огромных ям, вырытых заключенными, на кучах золотого песка немцы поставили несколько тяжелых пулеметов, остальные фашисты стояли с автоматами. Полицаям была дана команда – доставить первую партию обреченных стариков, женщин и детей из концлагеря. Сюда же из гетто перевели и евреев.

Бургомистр города Маринюк от имени гебитскомиссара Гуаля, его заместителя Крекеля и коменданта жандармерии Шумахера успокаивал заключенных, что ожидается сортировка трудоспособных граждан. И вот уже первая группа уставших и перепуганных людей стояла у края могилы.

– Огонь, – скомандовал командир роты…

Майер достреливал из автомата тех, кто проявлял признаки жизни. Вторая группа, третья, четвертая… двенадцатая…

В это время в лагере люди почувствовали, что никакой “сортировки" нет, что этот блеф бургомистра направлен только на успокоение обреченных. И тогда произошел взрыв эмоций, негодования, гнева – более двух с половиной тысяч человек, разорвав «колючку», бросилось в разные стороны.

Спастись удалось нескольким десяткам. Остальных скосили пулеметно-автоматные струи огня. Улицы Сарн были залиты кровью несчастных граждан.

27 августа 1942 года продолжался кровавый шабаш. Только одно отделение Вили Майера в этот день близ сарненского соснового леса уничтожило более полутора тысяч человек, а 323-й батальон за августовско-сентябрьские дни расстрелял около 14 тысяч женщин, детей и стариков. Причем детей изверги бросали живьем в ямы.

На месте звериной расправы еще долго стонала, содрогалась и сочилась кровью земля…»

* * *

О конкретных действиях партизан и подпольщиков на сарненщине тоже первыми узнали сотрудники отдела СМЕРШа 143-й дивизии.

В Сарнах в период оккупации всей диверсионной работой руководил партизан Федор Маслюк, а разведывательной деятельностью занималась Юля Сохацкая. По заданию руководителя Сарненского подполья Муради Камбулатовича Фидарова она устроилась служанкой у немки Гурской. Последняя почти каждый вечер устраивала вечеринки, на которые приходили офицеры вермахта и гестапо. В ходе пьяных оргий Юля получала от болтливой немчуры ценнейшую информацию. В частности, Сохацкой стали известны сведения о планах гитлеровцев в проведении карательных операций против партизан. Узнала она и о прибытии в город новых войсковых подразделений, и о решении Эриха Коха по отправке новой партии украинской молодежи на работу в Германию и многое другое.

Кроме того, она получила данные о переброске эсесовцев в район Рудки Бобровской, где располагался штаб отряда Медведева «Победители», и о вооружении оуновских отрядов немцами с целью задействования их в борьбе против партизан.

Но не дремало и сарненское гестапо…

Вскоре оно поручило местному полицаю Скобке выследить одного из партизанских подрывников И. Наумца. Это он с друзьями – А. Бегуном, П. Тишкевичем и К. Момотком – только на участке железной дороги Сарны – Ковель пустили под откос полдесятка эшелонов противника с личным составом и боевой техникой.

Гестаповцы поручили проведение операции по задержанию группы партизан оуновскому главарю Мухе, который по наводке Скобко на одном из хуторов близ Сарн организовал засаду. Герои-партизаны были задержаны и тут же бандеровцами расстреляны. После этой трагедии Фидаров через связных предупредил Юлю Сохацкую, что она попала под подозрение. Да и она сама стала замечать за собой «хвост», сопровождавший ее от дверей до дверей…

С наступлением темноты оно покинула свой дом и вскоре оказалась на околице села Працидки, вблизи хутора Ямица. Там уже свирепствовали против поляков бандеровцы. Она бросилась на Мочулянские хутора, где проживал связной.

Вместе с ним она решила идти в отряд, чтобы рассказать о кровавом разгуле банды националистов.

Они выбрались на дорогу. Уставшая Юля еле успевала за связным. Еще издали они услышали скрип колес. Подвода быстро приближалась. Когда до нее оставалось не более 15 метров, партизанка подняла руку:

– Стой!

Возница – седобородый старик – натянул вожжи. Сидевшие спиной друг к другу два дремавших полицая вмиг пробудились.

– Кто такие? – спросил толстяк.

Деваться было некуда.

– Возьмите попутчиков, – попросила Юля.

Толстяк еще раз смерил девушку взглядом и милостиво разрешил:

– Ты садись,