Истребительные батальоны НКВД в период Великой Отечественной войны. Организация, управление, применение. 1941—1945 - Тимофей Дмитриевич Медведев

условиях плена и были готовы сдаться сразу после десантирования на советской территории. Приведенные примеры показывают, что роль истребительных батальонов в нейтрализации диверсантов была невысокой – большинство из них сдавалось, не предпринимая попыток выполнить поставленные немцами задачи.

На территории Вологодской области в течение 1943 года фиксировалось несколько десятков случаев высадки диверсантов (вместе с тем очевидно, что не все они подтверждались на месте)[477]. В целом имеющиеся документы позволяют утверждать, что во второй половине 1943 года немцы активизировали заброску диверсионно-разведывательных групп в советский тыл. Именно в 1943 году в диверсионно-разведывательных операциях в советском тылу были максимально задействованы ресурсы «Цеппелина» с целью срыва или замедления темпов советского наступления. Главными целями диверсий являлись мосты, электростанции, транспортные коммуникации[478]. К примеру, 28 июля 1943 года силами группы бойцов истребительного батальона Устюженского района была задержана группа диверсантов, готовящих диверсию на железной дороге[479]. В течение указанного года истребительные подразделения области достаточно активно задействовались для поиска диверсантов, оповещения об их появлении в том или ином районе.

В целом достигнуть своих целей по выводу из строя стратегических коммуникаций и дестабилизации тыла немецкой разведке не удалось[480]. Так, в июле 1943 года в различных районах Ростовской области было задержано 6 человек, ранее, по данным органов госбезопасности, высаженных с самолета Ю-52 или перешедших линию фронта для выполнения разведывательно-диверсионных задач[481]. В августе того же года в районе Ростова бойцы одного из батальонов задержали двух пилотов со сбитого немецкого самолета.

Местные истребительные батальоны использовались в том числе для патрулирования реки Дон и ее притоков, для чего в их составе была организована специальная группа бойцов и командиров, оснащенная лодками и катерами. В документах она даже фигурировала как «отряд маломерных судов истребительного батальона»[482]. Весной 1943 года в связи с освобождением областного центра и значительной части региона на его территории вновь были воссозданы истребительные части, развернутые в крупных населенных пунктах. Их основными задачами была охрана правопорядка, проведение проверочно-фильтрационных мероприятий в прифронтовой полосе, оказание помощи органам НКВД,

в первую очередь в деле поиска и задержания немецких диверсантов и лиц, подозреваемых в сотрудничестве с врагом.

Задержание людей, сотрудничавших с оккупантами, было одной из главных задач батальонов всех освобождаемых областей РСФСР. Сразу после освобождения того или иного населенного пункта начинался процесс выявления коллаборационистов посредством опросов местных жителей, анкетирования, проведения следственных действий в местах казней.

Факты коллаборационизма со стороны жителей оккупированных территорий требовали от органов госбезопасности проведения репрессий и фильтрационно-проверочных мероприятий на освобожденных территориях, а также выработки советующего законодательства. В 1941–1942 годах в Московской и Калининской областях прошли суды над сотрудничавшими с немцами гражданами, которых судили по «контрреволюционной» 58-й статье[483]. Особое внимание обращалось на «социально чуждые элементы» – раскулаченных, бывших царских чиновников и так далее[484]. В дальнейшем для упорядочивания работы по сбору сведений о военных преступлениях и поиску коллаборационистов и нацистских преступников была создана Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР (ЧГК).

Также в 1943 году был издан указ Президиума Верховного Совета СССР № 39, который, в частности, устанавливал ответственность за сотрудничество с оккупантами (вплоть до казни через повешение). Большая часть коллаборационистов в период войны были осуждены по статье 58, ее вариациям и по данному указу[485]. При этом под коллаборационизмом могло пониматься как прямое участие в расстрелах мирных жителей или военнопленных, так и менее очевидные формы сотрудничества – сожительство с немецкими солдатами, отъезд на принудительные работы в Германию и так далее. Особое внимание было уделено членам партии, оставшимся на оккупированных территориях[486]. В случае неучастия в деятельности партизанских отрядов или подпольных организаций партийцев исключали из ВКП(б). Перед ними был поставлен выбор из двух моделей поведения – сопротивление или признание коллаборационистами. Проверка путем анкетирования и опроса свидетелей происходила на уровне райкома, затем материалы передавались в горком, после этого проходило финальное рассмотрение в обкоме. Всего в 1944–1945 годах на освобожденных территориях партийные организации обновились в среднем на 60–70 %[487].

Истребительные батальоны были задействованы в процессах ресоветизации в качестве силового инструмента, силами которого проводились задержания подозреваемых в коллаборационизме. Также местные жители, вступающие в истребительные части, считались лояльным контингентом, используемым для контроля над населением. При этом, в отличие от западных республик СССР, где остро стоял вопрос борьбы с вооруженным подпольем, в областях РСФСР перед зачислением в истребительные части потенциальные военнослужащие проходили проверку в НКВД, а основу батальонов составляли не бывшие в оккупации люди, переводимые из других истребительных подразделений[488]. Нахождение того или иного человека в составе истребительного подразделения наделяло его статусом, близким к статусу сотрудника милиции, что позволяло властным институтам рассматривать таких людей в качестве не только силового ресурса, но и опоры советской власти в освобожденных районах, элемента оповещения о появлении неизвестных и контроля. Однако и сугубо практические функции по поимке в том числе коллаборационистов с подразделений не снимались. Обычно при задержаниях подозреваемых в коллаборационизме последние лишь эпизодически оказывали вооруженное сопротивление.

Так, в июле 1943 года на территории четырех районов Орловской области силами истребительных подразделений было задержано 10 человек, подозреваемых в сотрудничестве с немцами[489]. Основным методом поиска и задержания было прочесывание лесных массивов и населенных пунктов, в ходе которого проверялись документы, а также проводились обыски.

Подобные операции проводились во всех областях РСФСР. Так, за май – август 1944 года истребительными батальонами Орловской области было выявлено и задержано 363 дезертира и 61 солдат и офицер противника. Для освобождаемых регионов было характерно желание местных отделов НКВД создать максимально широкую сеть истребительных частей, в том числе групп содействия для контроля над населением небольших населенных пунктов, где в ряде случаев находили убежище дезертиры и коллаборационисты.

Во второй половине ноября 1943 года в городе Почеп были задержаны бывший начальник районной полиции Юрченко и полицейский Козлов, которые скрывались в лесу, получая продукты у родственников в городе. Ввиду того что на территории Орловской области существовала так называемая Локотская республика, представляющая из себя квазинезависимое государство, имеющее собственную администрацию и полицейские силы, в Орловской и Брянской областях число операций по прочесыванию местности и населенных пунктов было гораздо большим, чем, к примеру, в Московской области или Ставропольском крае[490]. В сентябре 1943 года по всей Орловской области была проведена «сплошная проческа лесов», в результате чего только в