Мозаика Великой Отечественной. От 22 июня до Курской дуги - Алексей Валерьевич Исаев

Мост был захвачен, однако далее «бранденбуржцам» пришлось выдержать контратаки с тяжелыми потерями. Передовые части вермахта подошли к захваченному мосту примерно через полчаса после начала боя, когда в строю оставалось лишь 14 диверсантов. Лейтенант Лютке был убит, общие потери составили 4 убитых, 4 раненых и 13 пропавших без вести[191].

По итогам этой и других операций штаб 3-й танковой группы достаточно сдержанно отозвался о результатах деятельности «бранденбуржцев»: «После первоначального успеха (захват моста для закрытия разрыва в оборонительном фронте восточнее Трабы) группа показала себя слишком слабой для закрепления успеха и была сменена мотоциклетной частью. Другие боевые группы учебного полка «Бранденбург» были с начала кампании подчинены отдельным дивизиям. Их применение не оправдало ожиданий. Ни в одном случае они не нашли применения для решения самостоятельных задач перед линией фронта. Возможно, причина этого – настрой подразделений, которые полагаются больше на свое оружие, чем на сомнительный успех такого рода операций. Боевые группы «Бранденбурга» применялись как особенно быстрые ударные группы и мало использовались по своему прямому назначению».

В Прибалтике и на Украине в июне 1941 г. также не происходило никаких массовых выбросок парашютистов. Более того, парашютная группа «бранденбургеров» в Прибалтике была единственной – и ей вовсе не собирались разбрасываться. В отданных еще до начала боевых действий указаниях отмечалось, что «не следует использовать ее [парашютную группу] против объектов, на которых ожидается сильное сопротивление противника. Целесообразно ее использование только с развитием операции в тылу противника»[192]. Причины такой осторожности со всей очевидностью следуют из описания захвата мостов в Двинске, а также парашютного десанта у Богданова: диверсанты остро нуждались в оперативной поддержке сухопутных частей. Одним морским и четырьмя парашютными десантами в Эстонии забрасывали в тыл 80 эстонских добровольцев-националистов (операция «Эрна»).

Реалии лета 1941 г., как мы видим, были мало похожи на сложившиеся стереотипы. Сохранившиеся документы показывают, что подразделения полка «Бранденбург-800» летом 1941 г. выполняли роль квалифицированного усиления передовых отрядов немецких войск. Собственно, весь личный состав рот «Бранденбурга» был задействован в роли групп для захвата мостов и других объектов – и свободных людей для резки телефонных проводов и других подобного рода диверсионных акций попросту не оставалось. Кроме того, на тогдашнем уровне развития техники связи представляется проблематичной реализация какого-либо другого варианта использования диверсантов в форме противника. Ни о каком длительном взаимодействии с советскими солдатами и командирами не было и речи. Чаще всего дело ограничивалось лишь несколькими фразами. Собственно, даже теоретически такое взаимодействие было трудноосуществимым: требовалось знание многих реалий армии противника. На деле же в «Бранденбурге» летом 1941 г. имелись существенные проблемы даже со знанием русского языка. Задачи нарушать линии связи этим передовым отрядам, насколько можно судить по известным документам, не ставились. То же самое можно сказать о намеренном наведении в засады и т. п. акциях. «Бранденбург» лишь изредка привлекали к вклинению в сети связи с разведывательными целями, а также к разведке в гражданской одежде под видом местных жителей в Прибалтике.

Вместе с тем пока рано ставить точку в вопросе исследования действий немецких диверсантов летом 1941 г. На данный момент обнаружены не все оперативные и отчетные документы рот «Бранденбурга» за этот период. Возможно, вскроются еще какие-то грани их использования в боевых действиях с СССР.

Искусство не быть Варроном

Помимо карфагенского полководца Ганнибала, к разгрому, произошедшему в 216 г. до н. э. у города Канны, в немалой степени приложил руку его оппонент – консул Гай Теренций Варрон. Именно он двинул свою пехоту вперед и подставил фланги под два охватывающих удара, приведших к окружению и разгрому. В последующие столетия «Канны» стали именем нарицательным и повторялись неоднократно. Почти всегда, помимо своего «Ганнибала», у них находился и свой «Варрон». На всякий случай подчеркну – «почти всегда». Далеко не всякое сражение на окружение развивалось строго по сценарию Канн. Можно привести немало примеров, когда окружаемый делал все, чтобы избежать мышеловки, но становился жертвой непреодолимой силы обстоятельств. Однако список сражений, в которых одна из сторон «проварронила» фланговые удары противника, оказывается куда длиннее.

Во Французской кампании 1940 г. «Варроном» стал французский главнокомандующий Гамелен. Именно он загнал крупные силы союзников в Бельгию, на рубеж реки Диль. Причем в Бельгию оказалась брошена даже 7-я французская армия, которая первоначально должна была находиться в резерве в тылу. Причем не просто в тылу, а на пути спланированного немцами наступления через Арденны к Ла-Маншу. Французское командование и сам Гамелен ни сном ни духом не предполагали, что через лесистые Арденны можно нанести мощный удар танковой группой. Поэтому 7-я армия с легким сердцем была отправлена в Бельгию. Когда кампания началась, союзники, словно загипнотизированные, сами направились в ловушку, к реке Диль. Немецкие танки прорывались через Арденны в обход фланга и тыла войск союзников в Бельгии. Французская армия была разгромлена за несколько недель.

Под Харьковом в мае 1942 г. командование Юго-Западного фронта до последнего момента держало в резерве свой главный козырь – танковые корпуса. Они не участвовали в боевых действиях на начальном этапе сражения, хотя их своевременный ввод мог качнуть чашу весов битвы в пользу советских войск. И были брошены в бой только тогда, когда наступление почти выдохлось. Два танковых корпуса направились в обход Харькова с юга, в то время как у них в тылу, в основании Барвенковского выступа, начала наступать танковая группа Клейста. Они могли стать спасительным резервом в руках Тимошенко, но оба корпуса уже ввязались в бой под Харьковом. Их вывод из боя запоздал, и командование Юго-Западного фронта стало коллективным «Варроном».

Такие примеры можно множить. Объединяет их одно: действия одной из сторон вольно или невольно облегчают задачу другой. Если бы Гамелен просто оставил подчиненные ему армии на границах Франции, если бы 7-я армия осталась в резерве, результат кампании 1940 г. мог стать совсем иным. Если бы танковые корпуса ЮЗФ остались в тылу, в резерве, их можно было бы бросить в бой против группы Клейста. Дивизии Клейста оказались изрядно измотаны зимней кампанией 1941/42 г., два танковых корпуса могли стать для них серьезным препятствием.

Задачу настоящего исследования можно сформулировать кратко: как не быть Гаем Теренцием Варроном? Проще говоря, как создать выполнению немецких планов максимально возможное количество препятствий. Длительные размышления о закономерностях развития событий реального 1941 г. привели меня к выводу, что радикально изменить результат сражения в том положении войск, которое имелось на 22 июня 1941 г., практически нереально. То есть можно добиться частных успехов на отдельных направлениях, но общая обстановка все равно будет крайне неблагоприятной для Красной