Мозаика Великой Отечественной. От 22 июня до Курской дуги - Алексей Валерьевич Исаев

15–20 минут после начала боя взлетел на воздух. Задержка была вызвана не столько нерасторопностью охраны, сколько необходимостью отвода оставшихся на южном берегу нескольких небольших групп бойцов и командиров Красной армии. Подошедшие через несколько часов к Екабпилсу немецкие танки остановились перед руинами взорванного моста.

В ЖБД 1-й танковой дивизии констатируется: «Северный берег и сам мост заняты крупными силами врага. 14 человек из состава группы погибли, в том числе ее опытный командир обер-фельдфебель Вернер, 7 человек ранены»[181]. Немцам пришлось с боем захватывать плацдарм, строить мост из так называемого «Устройства К» (K-Geraet) – сборной металлической конструкции. Это задержало, хотя и не остановило наступление 4-й танковой группы в Прибалтике. Эпизод с мостами в Екабпилсе показывает, что очень многое зависело от благоприятного для той или другой стороны стечения обстоятельств.

Действия диверсантов в качестве передовых отрядов привели к быстрому истощению их боевого потенциала. В отчете о действиях 8-й роты полка «Бранденбург», датированном 29 июня 1941 г., указывалось: «Из-за потерь в людях и технике и сверхчеловеческих нервных перегрузок в течение нескольких дней обе группы сейчас небоеспособны, целесообразно на некоторое время отправить их на родину»[182]. Речь идет о группе, возглавляемой лейтенантом Кнааком. Ее потери с начала войны составили 1 офицер (Кнаак) и 13 рядовых убитыми, 22 рядовых тяжелоранеными, 10 рядовых легкоранеными[183]. Это составляло ровно половину из первоначальной численности 8-й роты в 92 человека.

Однако обстановка на фронте заставляла все же не спешить с выводом диверсантов на переформирование. Поэтому операции «Бранденбурга» еще имели место. Один из таких эпизодов относится к моменту, когда немецкие войска вышли к Лужскому рубежу на дальних подступах к Ленинграду. Мост через Лугу у деревни Поречье обороняло подразделение 2-й дивизии НКВД численностью около полусотни бойцов. Старший лейтенант Н. Богданов, начальник строительного участка оборонительного рубежа под Кингисеппом, вспоминал, что с самолета им сбросили вымпел, предупреждавший о приближении немецких танков со стороны Гдова. Штаб строительного участка лейтенанта Богданова располагался в деревне Ивановское, дальше по шоссе от Поречья. На строительстве оборонительного рубежа было занято около 10 тыс. ленинградцев. Для захвата моста немцы задействовали подразделение «Бранденбурга» (об этом упоминает Пауль Карелл). Описание событий Богдановым подтверждает именно эту версию: «Навстречу мне бежал боец-пограничник. Срывающимся от волнения голосом он рассказал о происшедшем. Их взвод нес охрану моста через Лугу. Они видели, как к часовому подъехала наша грузовая машина ЗИС. Остановилась. Часовой что-то спрашивал. Из кузова выскочили несколько солдат в красноармейской форме. Кто-то выстрелом убил часового. Своротив шлагбаум, машина двинулась вперед. Потом появились мотоциклисты. Бойцы взвода охраны выскочили из казармы. Залегли кто где, в суматохе даже не успели занять окопы и забыли в казарме ручной пулемет. Стреляли из винтовок. Подошла еще машина с вражескими автоматчиками. Ну, наши и побежали…»[184]

Это описание вполне соответствует известному по докладам о действиях в июне 1941 г. «Бранденбурга»: короткий контакт с охраной моста и быстрый переход к бою с ней с использованием стрелкового оружия.

Еще об одном из таких эпизодов пишет Юлиус Мадер: «15–17 июля [1941 г. – А. И.]: Переодетые в красноармейскую форму коммандос батальона «Соловей» и 1-го батальона «Бранденбург-800» совершают нападение на штаб одной из частей РККА в лесу под Винницей. Атака с ходу захлебнулась – диверсанты понесли тяжелые потери. Остатки батальона «Соловей» были расформированы»[185].

Работа Ю. Мадера является едва ли не одной из самых известных публикаций, в которой описываются действия «Бранденбурга». Однако если обратиться к отчету соответствующего подразделения «Бранденбурга», то картина боев 15–17 июля 1941 г. имеет мало общего с описанием Ю. Мадера. В отчете диверсантов, адресованном командованию немецкого XXXXIX горного корпуса, цели и задачи операции описываются следующим образом: «Рота и половина моторизованной роты моего батальона общей численностью 350 человек после недель, наполненных боями и маршами, примкнули 16.7.41 к передовому соединению 4-й горной дивизии. Их задачей было войти в Винницу в роли пехотного авангарда. Контратака русских танков в 20 часов 16.7 была отражена в рукопашном бою без применения противотанковых средств. Вражеское сопротивление во второй половине дня было сломлено, три танка захвачены, взято много пленных и несколько батарей, не успевших даже сделать выстрел»[186]. Как мы видим, штаб советского соединения или объединения в качестве цели наступления даже не упоминается. «Бранденбуржцам» ставится задача передового отряда.

На следующий день, 17 июля 1941 г., была сформирована так называемая «Боевая группа Хайнца» в составе передового отряда 4-й горной дивизии: батальон 800-го полка, взвод саперов, батарея противотанковых орудий, батарея зенитной артиллерии, одно 8,8-см зенитное орудие и 4 штурмовых орудия (САУ StuGIII). Такой отряд уже мало походил на нескольких переодетых в советскую форму диверсантов, каковыми представляет «бранденбуржцев» кинематограф.

Перед нами полноценный передовой отряд с артиллерией и бронетехникой. Тем не менее действия диверсионного характера все же имели место, полного перехода к пехотному бою не произошло. В отчете отряда указывается: «Все мосты захвачены целыми, русские подрывники захвачены врасплох и перебиты»[187].

Однако после успешного захвата переправ немецким диверсантам пришлось воевать как обычной пехоте, поскольку захваченные мосты были немедленно контратакованы советскими частями с применением танков и авиации. Итогом двух дней боев стала потеря почти половины участвовавших в захвате мостов бойцов «Бранденбурга», которые впоследствии были выведены из боя[188].

Подводя итоги, можно сказать, что диверсионная романтика акций «Бранденбурга» была достаточно условной. Нескольким крупным успехам сопутствовали разочаровывающие неудачи. Причем сложности возникали даже в случае короткого контакта с красноармейцами. Ни о каком внедрении в отходящие отряды Красной армии, выведении их в засады и т. п. речи не было. Точно так же отсутствуют данные о мелких подразделениях «Бранденбурга», режущих линии связи. Ни планов, ни описаний подобного рода акций в документах «Бранденбурга» не встречается. Разумеется, нельзя исключать, что такие документы могут быть обнаружены. Но, исходя из имеющейся информации о действиях «бранденбуржцев», это маловероятно.

Может возникнуть закономерный вопрос: «А как быть с многочисленными немецкими парашютистами, сообщениями о которых пестрят рассказы о боях лета 1941 г.?» В общем случае за «десанты» принимали прорвавшиеся немецкие моторизованные части. Достоверно известен и документально подтвержден, пожалуй, единственный эпизод июня 1941 г., в котором диверсанты из «Бранденбурга» прыгали в тыл с парашютом. Это был парашютный взвод под командованием лейтенанта Лютке (35 человек), выброшенный с трех Ю-52 с 60 метров в 16:30 25 июня с целью захвата моста через железнодорожные пути на трассе Лида – Молодечно[189]. Задача формулировалась как «захватить мост через реку и виадук под Богдановым и удержать его до смены частями дивизии»[190].