Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

всему взводу, – товарищи солдаты, послушайте, что скажет вам начальник артиллерии. Оборона нашего полка растянута более чем на двенадцать километров и сплошной линии обороны нет. И если можно так образно сказать, то сейчас у нас очаговая оборона и разрывы между очагами в обороне достигают до четырёхсот метров. А местность здесь, посмотрите направо, – все повернули головы в сторону обороны первого батальона, – холмистая, резко пересечённая, кругом множество полей невидимости. И поэтому даже днём противник под носом первого батальона, и даже под нашим носом может скрытно выдвинуться из Горагорска, зайти к нам в тыл и с этого направления, или с другого направления внезапно атаковать КНП или КП полка. А вы до сих пор живёте реалиями мирного времени, как на Чебаркульском полигоне, где на весь лагерь ночью для охраны достаточно иметь нескольких дневальных с тупыми и грязными штык-ножами. Проснитесь, мы на войне… И враг здесь хитрый и коварный. У вас ни у кого нет таких родителей, которые могли бы вас спокойно выкупить из плена. Думайте хотя бы о них. Вам всем понятно, балбесы? – Солдаты как китайские болванчики закивали головами.

– Не слышу, – взревел я.

– Так точно, всё понятно товарищ подполковник, – проорал строй и замер.

– Вот так, товарищи солдаты, – удовлетворённо сказал я и ещё в течение десяти минут инструктировал их как действовать в тех или иных обстоятельствах, а потом распустил строй. Через десять минут я удобно сидел в кресле с кружкой крепкого чая в руке и с любопытством наблюдал, как мой взвод, вздрюченный пятнадцать минут назад, отбил в сторону от беспризорного стада корову и пытался убить несчастное животное. По ней уже сделали несколько выстрелов и корова хотя и вся в крови, но продолжала упорно двигаться за стадом. А стадо, недоумённо и испуганно мыча, уходило всё дальше и дальше. Наконец силы у коровы иссякли и она упала сначала на передние ноги, а потом медленно завалилась на бок. Ещё несколько выстрелов в голову и всё было кончено. Теперь бойцы с ножами в руках растерянно ходили кругами вокруг неё, не зная с чего начать. Первым решился водитель салона Степан Вершинин, присел на корточки и стал пытаться ножом разделать животное. А через несколько минут около коровы появились с ножами солдаты с мотострелкового взвода, которые обороняли КНП, и, отодвинув моих бойцов в сторону, умело и сноровисто начали разделывать тушу.

– Коротких! Иди туда, а то мяса нам достанется самое хреновое, – послал я взводного. Лейтенант спустился вниз и неуверенно стал топтаться вокруг пехотных солдат. Не знаю, что он там говорил, но как я с неудовольствием отметил – ещё несколько минут и мы вообще останемся без мяса. Наглая пехота, которая уже сняла с коровы шкуру, на взводного и его слова даже не обращала внимание. Я поднялся и спустился вниз, раздвинув солдат. Пехотинцы, делая вид, что не замечают меня, ловко и споро продолжали орудовать ножами.

– Значит так, как разделаете тушу, вот эти задние ноги отдадите моим солдатам. Ясно? – Солдаты, делая вид, что ничего не слышат, продолжали молча работать.

– Солдат, ты, что? – Я пнул ногой под зад ближайшего бойца, – Ничего не понял? Хотя бы подыми рожу, когда с тобой подполковник разговаривает, – солдат прекратил работать и нехотя поднялся.

– Я ещё раз повторяю. Для долбоёбов. Когда разделаете тушу, отдадите моим солдатам обе задние ноги. Понятно? А то я всё заберу себе.

Солдат нехотя согласно мотнул головой и принялся дальше разделывать бедное животное. Я же отвёл в сторону Коротких и отругал его за неуверенное поведение в общение с солдатами. Вообще, частенько замечаю, что Коротких действует без инициативы, предпочитая больше поспать. Никак не может понять, что это его солдаты, о которых он должен денно и нощно заботится.

Вскоре прибыл командир полка, и через час мы были в лагере. Уже вечером полковник вызвал к себе и, сообщив мне, что завтра мы проедем с ним в третий батальон, отпустил меня. В салоне уже собрались мои офицеры, вскипятили чай и за чаем Кравченко и Чистяков стали жаловаться на разведчиков. Давно заметно, что разведчики свысока стали поглядывать на всех, в том числе и на моих артиллеристов.

– Борис Геннадьевич, – недовольно гудел Сашка, – нас там ни во что не ставят. Садятся кушать, нас не приглашают, мы кушаем как прокажённые – отдельно. Начинаем стрелять, начинают издеваться над нами. Конечно, пока мы работаем не на том уровне, но всё-таки бьём духом. Только начинаем стрелять, садятся рядом и начинают подкалывать – Сейчас будем кино смотреть про артиллерию. Обидно. Сами стрелять не могут, а подкалывают.

Я тоже постепенно заводился, злился, но успокаивал своих подчинённых – ничего ребята, ничего, когда-нибудь они поймут, что без артиллерии – никуда. Посидели ещё немного, и я лёг спать, мне в два часа ночи заступать дежурить.

* * *

Утром, после завтрака построил солдат и своих офицеров перед салоном. Мне совсем не нравится, как мы расположились: стоим на голом месте, ни какого уюта. ПРП, ЗИЛ, солдатский прицеп всё в куче. Предложил своим подчинённым подумать, пока отсутствую, как окультурить наше расположение. Через час выехали, но выехали с опозданием. Очень долго собирались разведчики, и я не без злорадства наблюдал за их сборами. Командир перематерил командира развед. роты, тот бойцов, а те суматошно засуетились и мы наконец-то поехали. Миновали КНП, где мы простояли четверо суток. Двинули по верхней дороге над Комарово. Ещё полтора километра и выехали к стеле. Осмотрели окопы боевиков. В бинокль внимательно оглядел северную часть Горагорска – и не обнаружил никакого движения ни у цистерн, ни в видимой части города. Сели на технику, пересекли асфальтную дорогу и по крутому спуску, набирая скорость, начали спускаться в узкую долину между холмами. Промелькнули слева несколько домов, живописно окружённые садом и исчезли в клубах пыли. Через пару километров пересекли просёлочную дорогу и начали подыматься вверх по холму. Справа в километре показалась чеченская деревня, в которой вполне могли находится боевики и обстрелять нас. А мы двигались по открытому пространству, даже трава была местами выжжена от разрывов снарядов. Поднялись на хребет то ли гор, то ли высоких холмов, высота которых колебалась от четырёхсот до пятисот метров, миновали несколько взводных опорных пунктов и выехали к командному пункту третьего батальона. Целью нашей поездки было найти место для расположения командного и тылового пунктов полка, но пока ничего подходящего не увидели.

На большой, достаточно ровной вершине холма расположились лагерем взвода связи и материального обеспечения батальона, миномётная батарея, взводный