Золотые тайны крейсера «Магдебург» - Владимир Виленович Шигин

что миноносцы наши, и прекратили огонь. По донесениям миноносцев, оказавшихся «Лейтенантом Бураковым» и «Рьяным», крейсера открыли огонь первыми, после чего «Бураков» выпустил две мины, не распознав наших судов. К счастью ни в тех, ни в других попаданий не было: крейсера стреляли на циркуляции.

Крейсер «Макдебург» в бою

Из мемуаров «На «Новике» капитана 1 ранга Графа: «Продолжая идти, миноносцы в тумане не могли открыть острова, но по времени заметили, что они должны были его уже пройти. Поэтому пришлось повернуть обратно, и взять курс в пролив между островом и материком. В этот момент вокруг них стали ложиться снаряды. Из-за сильного тумана даже нельзя было разобрать, с какой стороны стреляют. Скоро им удалось выйти из-под обстрела, и почти в тот же момент стрельба прекратилась, а через несколько минут опять началась, с еще большей силой. По звуку выстрелов можно было определить, что это стреляет крупная артиллерия, и так как раньше сообщалось, что выскочивший на камни крейсер – 4-х трубный, то стали предполагать, что это крейсер «Роон».

* * *

Между тем миноносцы повернули и пошли вдоль восточного берега острова. К этому времени туман стал понемногу рассеиваться и первое, что бросилось в глаза, было огромное пламя. Оно поднималось от горящих построек вокруг маяка, зажженных снарядами неприятельского крейсера. Потом стал виден и сам крейсер. Его носовая часть была взорвана и совершенно отделена от остального корпуса, и вид был самый печальный, но, тем не менее, крейсер все время продолжал отстреливаться. Тогда на «Буракове» приготовились к минной атаке. Но в этот момент по носу открылись два силуэта каких-то больших кораблей, и потому было решено атаковать их, а не крейсер, который сидел на камнях очень прочно и уже никуда не мог уйти.

Подрыв крейсера «Макдебург»

Разобрать, что это были за корабли, из-за стоявшего тумана, было невозможно. Зная же, по сообщению штаба, что в море своих кораблей нет, имелось полное основание считать их за неприятельские. Поэтому, не желая упускать удобного момента, когда передний из них приблизился на прицел, была выпущена мина… Но корабли круто повернули и, к своему ужасу, на миноносце увидели, что это крейсера «Богатырь» и «Паллада». К счастью, «Богатырь» заметил шедшую мину и увернулся. «Паллада» же, не разобрав, что это за миноносцы, открыла огонь, и один ее 8-дюймовый снаряд упал так близко от «Буракова», что всех стоявших на палубе окатило водой. Разобравшись, что крейсера эти наши, миноносцы сделали опознавательные сигналы и, когда «Паллада», дав еще два-три залпа, прекратила огонь, подошли к «Богатырю».

В тот день Бог был, явно на нашей стороне. Трагедия, которая могла бы вот-вот произойти из-за неразберихи с выходом кораблей и сильного тумана, так и не произошла. Судьба буквально в последний момент уберегла наши крейсера и наши миноносцы от взаимного уничтожения. Воистину, Господь благоволит к храбрецам!

Андреевский флаг над «Магдебургом»

Между тем миноносец «Лейтенант Бураков» подошел к «Богатырю» и их командиры высказали друг другу все, что думают по поводу произошедшего недоразумения. На мостике «Буракова» старшим капитан 1 ранга Непенин. Командир «Богатыря» сообщил ему, что неприятель больше не отвечает. После этого Непенин принял решение подойти к сидящему на камнях крейсеру, чтобы узнать, в чем там дело. Было решено, что, если тот откроет огонь, тогда наши крейсера снова начнут его обстреливать.

С развернутыми торпедными аппаратами и готовыми к открытию огня пушками, «Бураков» помчался к германскому крейсеру. Тот продолжал стоять под флагом, и все его орудия были наведены на миноносец. Казалось, что крейсер вот-вот откроет огонь. Но немцы, почему-то, не стреляли.

Тогда начальник службы связи Непенин приказал спустить вельбот и послал на нем к крейсеру лейтенанта Гамильтона с сигнальщиком и гребцами, вооруженными винтовками. Когда вельбот подошел к борту, Гамильтон заметил, что за бортом висит штормтрап, по которому лейтенант и взобрался на крейсер. При этом он прочитал и название корабля: «Магдебург». Так вот, кто стал пленником Оденсхольма! Поравнявшись с палубой, Гамильтон увидел, что к нему бегут шесть немецких матросов. Не зная их намерений, он выхватил револьвер и вылез на палубу, готовый дорого отдать свою жизнь… Из мемуаров капитана 1 ранга Графа, которые он писал по рассказу Михаила Гамильтона: «Все матросы были безоружны, и их лица не носили характера угрозы, так что револьвер оказался ненужным. Не владея хорошо немецким языком, лейтенант Гамильтон спросил обступивших его матросов, не говорит ли кто-нибудь из них на другом языке. Тогда вперед выступил кондуктор и заговорил на отличном французском языке.

Кондуктор рассказал, что их крейсер выскочил на остров ночью, при полном тумане. Сначала он пытался сам сняться, но из этого ничего не вышло. Тогда был вызван миноносец, но и он не мог помочь. В это время подошли русские крейсера, и начался бой. Убедившись, что вести его не имеет смысла, миноносец принял 220 человек команды и ушел. Затем, из оставшихся, еще 45 человек спаслись вплавь на остров, и только шесть человек осталось на крейсере. Когда кондуктор закончил свой рассказ, лейтенант Гамильтон указал ему на кормовой флаг и объяснил, что хочет его спустить и поднять русский. На это тот ответил, что бой окончен и дальнейшие действия зависят уже от русских. Тогда лейтенант Гамильтон с сигнальщиком и немецкими матросами отправился на кормовой мостик. Там вместе с сигнальщиком они спустили германский флаг, но никак не могли его отвязать, так как фалы сильно намокли. Видя это, один из немцев сбегал в палубу и принес нож, которым фалы были перерезаны, и тогда поднят Андреевский флаг.

Сообщили, что на крейсере находится командир корабля. Тотчас же лейтенант Гамильтон послал одного из матросов доложить ему о себе. Войдя к командиру и представившись, он заговорил по-французски, но командир не понял его, не понял он также и английского языка. Тогда лейтенант Гамильтон стал придумывать, как бы яснее и вежливее выразиться по-немецки, и, собрав все свои познания, сказал: «Wollen Sie nach Torpedo gehen?» – и для большей ясности показал рукой в направлении стоявшего на якоре «Буракова». Командир слегка улыбнулся на это приглашение и ответил, что, хотя, мол, ему этого и не особенно хочется, но делать нечего. Он только просил разрешения захватить кое-какие вещи. На это, конечно, последовал утвердительный ответ. Но командир был так расстроен, что, обойдя каюту, только машинально выдвинул ящик