Вагнер. Дорога на Бахмут. 300! 30! 3! - Аzнеп

будет сто установок, их было больше на самом деле, и теперь разделите три тысячи снарядов на сто различных артиллерийских систем. Все правильно — получается по тридцать снарядов на орудие, много ли это при штурме самых тяжелых укрепрайонов?

Как-то утром приехал один из замов командира и сказал собираться, но не объяснил, что, куда и зачем. Я по-быстрому подмотал шмурдяк, прыгнул в машину и поехал.

Если честно, очень обрадовался, потому что думал, что на позицию. Но мы приехали на домик к ним. Там был солдатик, который убирал, готовил и был на связи, его забрали тоже. Но самое основное — кто-то должен был быть постоянно на связи.

И в итоге до отпуска этим человеком стал я. Плюс ко всему, Муфаса ушел на вышестоящую должность, и старшины во взводе огневой поддержки не стало, и я параллельно исполнял его обязанности.

Последнее время уже шмурдяк ребят не отправлялся на базу, потому что элементарно было не до этого, и он весь копился на втором этаже дома. Там я раскладывал и перебирал его, что еще ребятам пригодится для работы, а что потом отправить.

Разбирал, смотрел, вспоминал ребят, которые уже либо трехсотые, либо двухсотые, потому что многих знал, с кем-то просто пересекались. Одна из комнат была заставлена гумкой… Я ранее писал, что мы не пользовались помощью волонтеров, но здесь кто-то без палева ее привез. Но она стояла, и никто к ней не прикасался, и вот я занялся ее распределением по позициям. Приезжали парни с позиций периодически и снова с тупым вопросом: «Когда ты уже на хрен уедешь в отпуск, всю очередь тормозишь?!» Приезжал и Олег с Бэтой помыться, потому что у нас была душевая кабинка и горячая вода.

Бак с тэном стоял на втором этаже, и он набирался со шланга. За набором воды постоянно нужно было следить, но честно, я постоянно забывал. И когда он переполнялся (дом частный), сквозь щели все текло с потолка в ванную. Одним словом — в этом домике я жил по кайфу.

Однажды с Бэтой и Исильдуром мы поехали к Удило. Напомню: он был на тот момент техником у расчета БПЛА «Зала». И каково было мое удивление, когда там увидел Донцера и Мобила. Это те друзья, которые поначалу были на Углегорской ТЭЦ, с которыми мы проводили занятия в ноябре. Но тут уже они были мастерами беспилотной авиации.

Мы посидели, попили чая у них, пообщались и уехали обратно. А старшим у них тот самый отмороженный корректировщик, о котором я писал вначале. Тут выясняется, что Олег получил задачу: выставиться с новой позицией на «Рапиру».

Приехали они с расчетом получить связь на позицию и так — всего по мелочи. Мы стояли на крыльце дома, и я зацепился языком с одним человеком из его расчета. Началом беседы был стандартный вопрос: «Ну, как там в России, что нового на базе, как сейчас проходит обучение?»

Этот мужик был полненький, лет тридцати семи, звали его Саня, позывного не помню, так как виделись один только раз. По ходу беседы выяснилось, что он еще и служил в тех же войсках, что и я раньше. И что в конце усилило нашу короткую дружбу — Саня жил в другом закрытом городе в сорока километрах от меня.

Они все забрали и быстро уехали. Долго искали позицию уже на окраине Бахмута и в итоге нашли. Но такая ситуация… Там, где они ездили смотреть ее, уже несколько отрядов было переплетено и жили якобы штурмы на оттяжке. Они хотели поставить орудие недалеко от них, но те им сказали: «Не хрен здесь ставить, вы нам спать будете мешать!»

Ну ладно, раз вам спать мешает шум, они взяли и сперли у них генератор, чтобы уж совсем ничего не мешало отдыхать.

А я не знаю, что будет после войны. Я привык называть вещи своими именами, это давно не Специальная военная операция. И именно не знаю, что будет с нами — с теми, кто прошел это. Прошел от начала и до конца. Про родных, которые все это прошли с нами. Про волонтеров, для которых мы стали поистине родными.

А сколько нас не вернулось и уже никогда не вернется домой…

Почему я говорю, приобщая и себя к этому списку, потому что это общая Победа будет, и она неизбежна. Потому что с ребятами я ел из одного котла, обустраивал нам жилье, шутил и смеялся. Для меня они никогда не умрут, они просто ушли в свой досрочный отпуск, не оставив адреса и телефона для связи. Да и зачем?

Мы же топогеодезисты, ученые в разных отраслях. Своего рода форум для новых знакомств, но никто не обещал вечного контакта на расстоянии. Все сложное — просто. А все остальное — только душевная боль, а физически уже не то. Не то, когда тебя уже кроют, когда ты прощаешься и вдруг с Божьей помощью выживаешь и помнишь каждую секунду.

Но каждая секунда прожитого — это память о вас, пацаны. За тех, за кого не успели еще отомстить, или сами считаем так, что не в полной мере сделали это.

И будь ты язычник или христианин, мы все равно встретимся…

И не будет жетонов…

Будем только мы…

Прошло несколько дней работы. В один из дней к нам приехали волонтеры. Мы сидели, общались, пили чай, как по связи вышел Исильдур и сказал, что по ним был прилет во время работы. Два человека триста, остальные контужены… Один трехсотый тяжелый, это и был Саня.

Группа эвакуации сразу подорвалась и помчалась. В нее тогда входили два человека: водитель Пуке и молодой медик, позывного не помню. Пуке — взрослый дяденька, невысокого роста, крепкого телосложения. Почему Пуке? По его рассказу, маленькая дочка подарила ему в командировку игрушечного паука, а слово паук не выговаривала, поэтому и Пуке.

От момента прилета до эвакуации в госпиталь Светлодарска прошло всего полчаса. Но когда Саню осматривали медики, то сказали, что все, он не жилец. А ведь он в командировке пробыл всего неделю. Они тогда работали и попали в какой-то большой укропский склад БК. Я помню тогда даже по телевидению показали. После чего в какую-то машину, и, соответственно, сразу же их начали искать. Прилетело прямо в них, на край дома, а орудие было между домом и подвалом. Саня тогда заряжал снаряд, и осколок ему прилетел точно в подмышку и в сердце.

Командира орудия откинуло метра на