Военные конфликты на Дальнем Востоке и Беларусь. 1921–1941 гг. - Ирина Юрьевна Воронкова

защитой и при постоянной военно-экономической помощи СССР Монголия развивалась как независимое государство. По образному выражению видного государственного деятеля МНР Ю. Цеденбала, с 1921 г. советский и монгольский народы оказались «в бою – в одном экипаже, в труде – в одной бригаде»[160].

3.2. Военно-экономическая помощь Монгольской Народной Республике

До 1921 г. в Монголии не было регулярной армии, совместные боевые действия с частями РККА вели партизанские отряды, созданные, как уже упоминалось, лидерами монгольской революции Сухэ-Батором и Чойбалсаном. На основе этих отрядов и началось формирование регулярной Монгольской народнореволюционной армии (МНРА) во главе с главнокомандующим Сухэ-Батором. Решающую роль в ее становлении и развитии сыграла военно-экономическая помощь СССР. Уже ранней весной 1921 г., учитывая большие финансовые затруднения Временного народного правительства Монголии, Правительство РСФСР дало указание Реввоенсовету 5-й армии оказать необходимую помощь монгольским частям вооружением. В марте 1921 г. 5-я армия передала безвозмездно монгольской стороне 1000 винтовок и патроны к ним, позже армейские оружейные мастерские отремонтировали и направили монголам все трофейное вооружение[161].

В соответствии с соглашением от 5 ноября 1921 г. РСФСР обязалась оказать Монголии военную помощь поставками боевой техники и вооружения, а также командировать в штабы и войска МНРА опытных военных инструкторов. Вскоре монгольскому правительству было безвозмездно передано 3 тыс. винтовок, 3 тыс. сабель, 10 тыс. ручных гранат, 100 бомб, 2 самолета, 1 бронемашина, 4 артиллерийских орудия и 4 тыс. снарядов к ним, 200 тыс. винтовочных патронов, 150 револьверов, 10 станковых и 30 ручных пулеметов, 2 легковые и 2 грузовые автомашины. На военные нужды были выделены денежные средства. Помимо этого, для подготовки национальных кадров авиаторов был передан авиаотряд в составе трех самолетов, необходимое количество телефонных и телеграфных аппаратов, кабель, различные инженерные средства и другие виды военной техники, вооружения и снаряжения (всего 86 наименований), командирован соответствующий технический персонал.

18 июня 1923 г. Народное правительство Монголии обратилось в Наркомат внутренних дел РСФСР с просьбой и в дальнейшем поддерживать МНРА боевыми средствами, для чего учитывать ее нужды «в производственной программе Красной Армии». Поскольку было очевидно, что феодальная Монголия, стоявшая на низшей ступени развития производительных сил, не имеет материально-технической базы для оснащения армии, в июле того же года было принято решение «включить в военно-подготовительную программу РСФСР потребности МНРА»[162].

Советские командиры готовили офицерские кадры на курсах и в военных училищах в Монголии, монгольские солдаты и офицеры направлялись на учебу в советские военные училища и академии. Вскоре монгольская армия стала регулярной, имевшей не только конницу, но артиллерийские, мотомеханизированные части и авиаэскадрильи.

Не случайно в «Письме монгольскому народу о советской стране» от 7 ноября 1923 г. X. Чойбалсан заявил: «Для Монголии Россия является самым верным другом, и мы, монголы, должны неустанно укреплять дружбу с ней». Эта же мысль прозвучала в его речи на VII съезде МНРП в 1928 г.: «В настоящее время, кроме Советского Союза, нет другого государства, которое защищало бы нашу независимость. Только СССР признал наше государство, и только он оказал нам большую помощь. Только от СССР получает наша армия свое вооружение…»[163]

26 декабря 1929 г. было заключено очередное соглашение о безвозмездной поставке из СССР в МНР предметов обмундирования и снаряжения, боевой техники и вооружения[164].

Советские военные специалисты, как уже было сказано, приступили к работе в Монголии с начала 1921 г. Причем первыми туда направили командиров-кавалеристов в основном калмыцкой национальности, имеющей общие с монголами этнические корни и схожие языки. Так, в январе 1921 г. в Монголию прибыли 18 командиров и младших командиров во главе с X. Б. Кануковым из 108-го Калмыцкого кавалерийского полка, которых направили инструкторами в различные кавалерийские части и военные учреждения.

В августе 1921 г. Калмыцкий военный комиссариат отобрал из состава Калмыцкого запасного кавдивизиона 52 бойца во главе с М. Лиджиевым, а в сентябре – 44 красноармейца под командованием М. Шапшукова. Обе группы были слиты в Отдельный калмыцкий эскадрон, который прибыл в Монголию в декабре. В Урге личный состав эскадрона распределили по разным участкам, поставив главной задачей помощь монгольскому комсоставу в формировании и организации воинских частей, обучении и воспитании бойцов. Группы Канукова, Лиджиева и Шапшукова работали в Монголии до 1924 г.[165]

Интереснейшие воспоминания о пребывании в Монголии с 1923 по 1931 г. оставил один из первых советских инструкторов, впоследствии генерал-майор Н. С. Соркин. Накануне командировки он закончил Высшую артиллерийскую школу РККА в Детском Селе (совр. г. Пушкин) под Ленинградом. Для работы в Монголии была сформирована группа из 12 человек во главе с упоминавшимся выше Д. И. Косичем, который к тому времени закончил Высшие академические курсы и был назначен главным военным советником монгольского правительства, начальником штаба МНРА[166].

Из Москвы группа направилась в пограничный монгольский город Алтан-Булак, где находилось советское консульство. Оттуда, получив необходимые сведения о стране, двинулась в Ургу. Советские специалисты прибыли с семьями, которым пришлось жить в тяжелых условиях – в юртах в степи, без радио, газет и врачебной помощи; держались, как вспоминал Соркин, «на голом энтузиазме».

Чтобы получить представление о монгольских войсках, начали со смотра и показательных учений военного гарнизона Урги, состоявшего сплошь из кавалеристов. Сразу обратили внимание на неудобные, по мнению советских командиров, маленькие деревянные седла – традиционный атрибут кочевника-скотовода. По предложению инструкторов интендантство Военного министерства МНР организовало в Урге шорные мастерские для производства седел, принятых в советской кавалерии. Таким же образом были заменены халаты и мягкие сапоги с загнутыми вверх носами на новую форму, близкую по виду к обмундированию Красной Армии. Столкнулись и с другими трудностями: на вооружении гарнизона были только русская трехдюймовая пушка образца 1900 г. и еще более старая японская, а в кавалерии не имелось постоянного конского состава, части имели свои табуны, из которых вылавливали лошадей по мере надобности, поэтому животные не были приучены к артиллерийской упряжке.

Одним из первых, главнейших мероприятий группы Д. И. Косина стало срочное создание в Урге двух военных училищ – артиллерийского и кавалерийского; занятия начались в сентябре 1923 г. Начальником кавалерийского училища был назначен не раз упоминавшийся выше белорус К. И. Новик. При училищах начали действовать постоянные годичные курсы усовершенствования командного состава. Среди монгольских командиров было лишь несколько грамотных, поэтому советским специалистам пришлось приложить немало сил для разработки учебной программы. Надежды на переводчиков были слабыми, поскольку те не владели военной терминологией. В этой ситуации инструкторы вынуждены были сами изучать монгольский язык. Д. Косич, помимо своих основных обязанностей главного инструктора при штабе МНРА, активно занимался созданием военно-научного общества, в котором с докладами выступали советские