Письма погибших героев - Андрей Васильевич Сульдин

мы находились тогда, не дало возможности узнать, кто наши спасители. После выздоровления, приступив к своей работе, я все время помнил об этих славных патриотках, но нас разъединяла линия фронта. Позднее, принимая участие в освобождении этой территории, я разыскал своих спасительниц. Они находились в селе Вешки, Смоленской области. Нашими спасительницами оказались сельские учительницы Вера Александровна Доброхотова и ее дочь Маргарита Гавриловна Доброхотова.

В октябре 1941 года капитан Дымченко с товарищами вылетели на бомбардировку колонны танков противника. На высоте 150–200 метров при облачности в 10 баллов наши самолеты были атакованы истребителями врага. Разгорелся воздушный бой. Машина капитана Дымченко оказалась подбитой. Пламя охватило лицо и руки летчика. Превозмогая боль, летчик посадил горящий самолет на лес, расположенный вблизи линии фронта. Раненым пилотам угрожала опасность попасть в лапы гитлеровцев. Но на помощь им пришли две советские патриотки. Они подобрали весь экипаж и, хотя кругом рыскали немцы, доставили летчиков в одну из частей Красной Армии.

Два года экипаж Дымченко не знал, кто их спасительницы, – этот район был оккупирован немцами. Но в сердцах пилотов жила горячая признательность к патриоткам, спасшим их в трудную минуту.

Как вспоминала Вера Александровна Доброхотова: «В тот день я с дочерью Маргаритой была в деревне Доманово, Смоленской области. Здесь мы в то время учительствовали. Вдруг мы увидели в воздухе дымовой столб, который приближался к деревне. Дети – первые разведчики – бросились навстречу ему. Мы побежали туда же. Приблизившись на расстояние 200 метров, услышали выстрелы из горящего самолета. Подошли ближе. Видим – самолет наш, экипажа нет. Где он, что с ним, это была первая наша мысль. Тут мы увидели летчиков. Они шли, еле-еле двигаясь. Мы бросились с ними в хату на краю села, оказали им первую помощь, разорвали парашют и сделали перевязку. Один был особенно тяжело ранен. У него обгорело лицо, руки, ноги. Я сняла с себя пальто и завернула тяжелобольного. Тут же раздобыли подводу, уложили на нее раненых, укрыли и повезли к своим. Враг был недалеко, всюду шныряла немецкая разведка. Вскоре место падения самолета было занято немцами, и малейшее промедление грозило погибелью летчикам. Но нам все же удалось доставить их в часть Красной Армии».

Советские патриотки после занятия их села немецкими оккупантами не раз, рискуя жизнью, оказывали помощь раненым бойцам и офицерам Красной Армии. 5 февраля 1944 года в газете «Красная звезда» напечатан Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденом Отечественной войны 2-й степени Доброхотовой Веры Александровны и орденом Красной Звезды Доброхотовой Маргариты Гавриловны за спасение жизни экипажа самолета и помощь, оказанную раненым бойцам и офицерам Красной Армии в тылу врага.

Из письма танкиста Ивана Яценко брату

16 февраля

Наш танк всегда идет впереди. И не раз фашистские гады на своей шкуре испытали его грозную мощь. С проклятой немчурой надо расправляться беспощадно, и наши боевые друзья-танкисты так и поступают, уничтожая врагов метким огнем.

В семье Яценко – семь братьев. Пять из них служат в Красной Армии. Трое – на Дальнем Востоке. Приведенное выше письмо получил сержант Степан Яценко, он счастлив, что брат полон сил, боевого задора и чувствует себя хорошо. Иван, кстати, попутно проводит и воспитательную работу: призывает брата в совершенстве овладеть боевой техникой и всегда относиться к службе с полным сознанием долга перед Родиной.

16 февраля 1944 года газета «Красная звезда» опубликовала это письмо, попутно отметив, что в части Дальневосточного фронта ежедневно поступают многочисленные письма из действующей армии. Участники Отечественной войны – бойцы, командиры и политработники – пишут своим братьям, друзьям, знакомым о подвигах фронтовиков, делятся с ними боевым опытом.

Завещание перед боем артиллериста Вадима Усова

20 февраля

Идя в этот бой, я клянусь, что выполню святой долг перед Отчизной, всю свою ненависть вложил в боевое уменье, она утроила мои силы!

Меня нет, но мой ратный труд не пропадет. Ведь я так хотел жить, но я лучше пожертвую собой, чтобы жила и цвела моя счастливая Родина, чтоб жили другие.

Родина, дорогая, прими мой скромный дар для блага твоего и знай, что я, взращенный, вскормленный, вспоенный тобой, отплатил тебе всем, чем мог.

Я, твой сын, тебе был предан до последнего дыхания и выполнил с чистой душой свой долг коммуниста и воина.

Я умер для того, чтоб ты жила. Я так горячо любил тебя, Родина, как ненавидел врагов твоих.

…Отгремят последние залпы, и в радости своей вздохнет свободно Отчизна, народ. И кто из вас доживет до дня великой победы, в этот ясный, счастливый день вспомните и расскажите о тех, кто ничего не пожалел для этого дня и отдал жизнь для него, приближая это торжество.

Я ведь тоже хотел быть с вами в этот день.

Пусть вспомнит в этот день Наташенька о том, который жил тобой и, умирая, думал о тебе, незабвенной любимой.

Дорогие мамуся, Лялечка, Павлик и Ленечка!

Не надо горевать и плакать обо мне, облегчите свое горе мыслью, что я был верен долгу до конца, своим трудом солдатским, кровью алой я день победы приближал.

Дорогие друзья!

Я вас прошу в последний раз, чтоб это завещание было известно братьям по оружию. Пошлите его моим родным и напишите обо мне Ивановой Наталье Сергеевне, живущей по адресу: Кемеровская обл., г. Анжеро-Судженск, Советский пер., 1/4.

Адрес моей матери: Ивановская область. Небыловский район, совхоз «Леднево», Валентине Николаевне Усовой».

Вадим Николаевич Усов (1923–1944) перед войной успел окончить ленинградскую среднюю школу и поступить в Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф. Э. Дзержинского. Но уже в конце 1941-го вместе с другими курсантами училища попал на фронт. На войне мужают быстро, товарищи любили его за скромность и отзывчивость. Нередко после боя Вадим читал сослуживцам свои первые стихи:

Согретый любовью в Карельском лесу,

От пуль невредимый в бою,

Я вместе с победой тебе принесу

Солдатскую верность свою.

Последний бой был 20 февраля 1944 года. Из дзота на возвышенности гитлеровцы яростно обстреливали каждый метр. Наши бойцы поднять головы не могли. Тогда командиру орудийного расчета главстаршине Усову было приказано прямой наводкой расстрелять вражеский дзот. После восьмого выстрела дзот загорелся. А между тем две артиллерийские батареи противника открыли огонь по позиции Усова. Вражеские снаряды ложились густо. Усов приказал расчету укрыться в траншеях, а сам, выскочив из своего окопа, побежал снова