Анархия – мать порядка! 1918-1919 годы - Владимир Виленович Шигин

командованием, черным флагом и анархистской идеологией. Поначалу между Махно и Дыбенко возникло подобие дружбы. Дыбенко предоставил оружие «бригаде имени батьки Махно», а Н.И. Махно подарил комдиву своего лучшего трофейного коня и объявил Дыбенко посаженным отцом на своей свадьбе. Факт посещения Дыбенко «махновского района» сохранили для нас пожелтевшие фотографии и кинопленка. Тогда батьку и комдива запечатлели рядом на станции Пологи. Дыбенко позже напишет: «…у Махна хитрые, но пронизывающие глаза… большие вьющиеся волосы… ходит он в гусарском костюме».

Что касается еще одного популярного тогда украинского атамана Н.А. Григорьева (в его отрядах так же было немало матросов), то между ним и Дыбенко отношения были более сложными. Григорьев был разобижен, что е и ему не дали под начало бригаду, как Махно. Дыбенко успокаивал, что как только будет сформирована третья бригада, во главе ее непременно станет Н.А. Григорьев. Настораживало П.Е. Дыбенко с А.М. Коллонтай и то, что если Махно мечтал лишь о крестьянской республики в степях Гуляй-поля, то Н.А. Григорьев был не прочь возглавить республику в Крыму и уже организовал собственное «народно-революционное правительство Таврии». Сошлись на компромиссе: «народно-революционное правительство Таврии» во главе с Григорьевым объявило, что признает главенство Советской власти, а за это П.Е. Дыбенко объявил находящиеся в подчинении Григорьева отряды третьей бригадой своей дивизии, а самого Григорьева соответственно комбригом. Чтобы Н.А. Григорьев был сговорчивее, П.Е. Дыбенко пригрозил ему матросским бронепоездом. Подумав, Григорьев условия принял. 2 февраля 1919 года Дыбенко и Петриковский доложили Реввоенсовету Украинского фронта: «…соглашение между нами и атаманом Григорьевым состоялось сегодня в 15 часов дня. Атаман Григорьев принял наши условия, признал высшую власть Временного рабоче-крестьянского правительства и высшего командования в лице реввоенсовета… Он согласился на переформирование своих отрядов в регулярную советскую армию. Его делегация находится еще у нас, ожидая распоряжений от вас…» В те дни Махно говорил о Григорьеве Дыбенко так: «Не верю я «батьке». Плут он, подведет нас!»

Вскоре пришел приказ о формировании дивизии. Из отрядов атамана Григорьева была образована 1-я бригада, а из отрядов Махно 3-я. 1-я Заднепровская дивизия быстро продвигалась и успешно брала созревшие для советизации южноукраинские города, получая благодарности и награды большевистской Москвы, нуждавшейся тогда в военных успехах. За взятие Мариуполя – крупного порта на Азовском побережье Н.И. Махно и его командир полка В. Куриленко одними из первых в республике Советов были награждены орденом Красного Знамени. С выходом махновцев на побережье им пришлось немало заниматься флотскими вопросами. При этом действия бригады Н.И. Махно отличались самоуправством, склонностью к самочинным реквизициям.

Через две недели после подписания союза с «красными», Махно начал критиковать большевистскую диктатуру. В ответ на это Дыбенко начинает писать доносы на батьку и дискредитирует его всеми доступными способами. Он разработал даже план устранения Махно. По приказанию комдива тот должен был явиться в штаб дивизии для отчета. Там планировалось арестовать и немедленно расстрелять Махно. Однако батька почувствовал, что ему готовят ловушку, и с тех пор начал общаться с Дыбенко исключительно по телеграфу. Своего непосредственного командира он стал отныне называть не иначе, как «проклятый матрос».

24 марта П.Е. Дыбенко «удалось» ликвидировать «махновское восстание» на станции Пологи. Восстание сводилось к нежеланию бойцов принимать командиров-назначенцев. При этом местные советские учреждения охватила паника, и они стали немедленно эвакуироваться из Александровского уезда.

Дыбенко пришлось договориться с недовольными. Впоследствии он заявил, что паника возникла «из-за дурости».

Неудача с покушением на Махно подтолкнула Дыбенко к подготовке нападения на столицу махновцев село Гуляй-Поле с целью одновременного уничтожения батьки и всех его командиров, и разоружения махновской бригады. Но на такую масштабную операцию Дыбенко не получил разрешения командующего Украинским советским фронтом В.А. Антонова- Овсеенко, который тогда открыто симпатизировал Махно.

Зато Дыбенко удалось запретить деятельность Гуляйпольского Совета крестьян и повстанцев и разогнать местные «вольные Советы», которые ориентировались на махновцев. «Всякие съезды, созванные от имени распущенного, согласно моему приказу, гуляйпольского Военно- революционного штаба, считаются явно контрреволюционными, и организаторы таковых будут подвергнуты самым репрессивным мерам, вплоть до объявления вне закона», – пугал крестьян Запорожья П.Е. Дыбенко. Но Махно все же созвал съезд, который подверг острой критике тиранию большевиков и их «опричников».

Через полтора месяца после предложения Дыбенко «разогнать махновщину» вождь Красной Армии Лев Троцкий «дал добро» на ликвидацию Махно, объявив батьку «вне закона». Части П.Е. Дыбенко были брошены против махновцев. Но красноармейцы заявили, что не будут исполнять приказы Дыбенко, и при встрече с махновцами будут переходить под знамена батьки. Авторитет Махно в частях Красной Армии был чрезвычайно высок, а у Дыбенко, наоборот, весьма низок. Н.И. Махно начал все больше отдаляться от П.Е. Дыбенко и стал общаться с ним в основном по телеграфу. А тот под давлением Москвы строил планы удаления батьки от советского командования. В ответ последний назвал П.Е. Дыбенко «проклятым матросом». Дыбенко терял авторитет у повстанцев и красноармейцев.

Как сообщали политсводки, Дыбенко не снискал популярности в солдатских массах и не может вести за собой солдат. Его гражданская жена А.М. Коллонтай писала, что «к Павлу почему-то недружелюбное отношение» солдат. Дело в том, что П.Е. Дыбенко не был своим выборным командиром, как Махно, а являлся назначенцем Москвы. Захватив Мелитополь, он, по воспоминаниям одного из участников, «столкнулся с ревкомом и компрометировал советскую власть, убив красноармейца». Вообще Дыбенко достаточно часто прибегал к расстрелам, иногда расстреливая даже за критические замечания в свой адрес. Именно в это время из-за излишней жестокости погибает его младший брат Федор. Убежденный анархист, он был растерзан своими красноармейцами за необоснованные расстрелы подчиненных в марте 1919 года на станции Дебальцево. Но трагический конец брата ничему не научил Дыбенко. Он, по-прежнему, дебоширил, творил беззакония, так же дебоширили и грабили его подчиненные. В целом, подчиненные матроса Дыбенко не очень отливались от обычных бандитов.

Так инспекция Л. Каменева, ознакомившаяся с положением дел на месте, доложила, что «армия Дыбенко кормится сама» – грабит крестьянские хозяйства, а также захватывает эшелоны с углем и мануфактурой, фуражом и хлебом, которые направлялись с юга Украины в Советскую Россию. На этой почве у Дыбенко возник конфликт с местными большевиками и Проддонбассом. В конце апреля 1919 года было решено создать следственную комиссию для расследования фактов задержки и разграбления эшелонов частями П.Е. Дыбенко. Над Дыбенко снова нависла угроза суровой кары. На этот раз за грабеж государственного имущества. Чтобы избежать ареста, Дыбенко ринулся со своими отрядами в Крым.

В июне 1919 года, когда началось генеральное наступление деникинцев на Украину, перед участниками повстанческого движения и матросскими отрядами встал вопрос: