Воины-интернационалисты из Беларуси в гражданской войне в Анголе 1975-1992 - Александра Владимировна Кузнецова-Тимонова

авиация начала проводить налеты на аэродром в Лубанго, там летали самолеты «Мираж[173]» – это был наш основной противник. Сначала он у них был как перехватчик, стрелял по воздушным целям. А через какое-то время ЮАР закупила во Франции новую серию таких самолетов, усовершенствованную, которая позволяла уже поражать и наземные цели.

Старые модели по земле стрелять не могли, потому что у них не было дальномера – прицела, короче говоря, они могли только если на ощупь бомбить или стрелять, пускать неуправляемые ракеты, в том числе и по нашему аэродрому в Лубанго.

Аэродром в Лубанго был оборудован укрытиями для самолетов, как все это уже было сделано после 1967 года в наших ВВС, и в самом Советском Союзе, и за границей. Потому что в 1967 году во время «шестидневной» войны израильтяне сожгли египетские и сирийские самолеты прямо на аэродромах.

Кубинцы в Лубанго никак не могли помириться и договориться с анголанами, ангольское командование не могло найти с кубинскими летчиками общего языка! Там был наш, советский, авиационный представитель, он туда часто летал, пытался навести порядок, но и у него ничего не получилось. А летчики-кубинцы обратились к нашему военному атташе напрямую: пришлите нам Станислава – то есть, меня, – мы с ним работали уже, с ним мы договоримся!

Не знаю, зачем я им так понадобился, но меня тут же заарканили, вызвали в 10 ГУ ГШ. Я сам никуда не собирался, не просился, и не хотел ехать ни в какую Африку!

Кубинцы действовали, по-моему, через посла. Когда я прилетел, главное лицо советское в Анголе представлял собой посол[174]. И дипкорпус – атташе и прочие. А когда уезжал – у нас была серьезная миссия, и Главным военным советником ВС Анголы был генерал-полковник Константин Курочкин[175]. У него был штаб, все, как полагается, размещались в центре, на территории огороженной, обнесенной колючей проволокой. Охрана стояла, два БТРа. Там располагались все советские представители, офицеры, гражданские, хотя гражданских было мало. И представители миссии всех вновь прибывших из СССР встречали на аэродроме.

Я прилетел на ангольском самолете. Летели через Рабат, Марокко, там была посадка и дозаправка.

Вы задавали вопрос: как нас туда отправляли, кто встречал в Луанде? Со мной было примерно так. Вызвали в Москву, в «десятку», там сказали, что за мной остался очень большой интернациональный долг, и что я, как офицер и коммунист, должен убыть в Анголу, чтобы там этот долг исполнять. Сам я, конечно, не считал, что за мной есть какой-то долг, тем более что в какой-то мере я его на Кубе уже выплачивал! Но там посчитали, что долг за мной все-таки еще достаточно приличный. На почве этого долга меня туда и отправили, на ангольском самолете, с группой советских специалистов. Легенда у меня была – «инженер по ремонту и строительству железнодорожных мостов». У всех командированных были подобные легенды.

Я прибыл в Лубанго, нашел своих кубинцев – а я всех их знал, поскольку два года, с 1974-го по 1976-й, служил советником ВВС/ПВО на Кубе. С кубинцами я сразу разобрался, что там к чему и почему они не могли договориться с ангольцами. Порядок мы навели. А приблизительно через два дня после моего прилета в Лубанго туда стали прибывать советские специалисты ПВО – инженерный состав. С кубинским командующим – там тогда был заместитель командующего ВВС/ПВО Республики Куба, и кубинские офицеры ПВО – мы организовали установку радиолокационной станции обнаружения на возвышенности, где стояла огромная статуя Христа. У латиносов такая мода – если есть подходящая возвышенность, ставить статую Христа[176]. Мы там поставили антенну, станцию. И сразу засекали, когда на нас шли «Миражи», а они шли по побережью и потом поворачивали на Лубанго, бомбили, стреляли и очень быстро уходили на свою территорию, в воздушный бой не ввязывались. Потому что у них было мало топлива. Подлетали они с территории Намибии. Благодаря этой станции один «Мираж» мы сразу сбили. Летчик, к сожалению, погиб – мы хотели бы его захватить. Нашим основным противником был именно этот самолет: «Мираж» F-ls.

Вообще, юаровские летчики не очень-то стремились ввязываться в бои – в первую очередь, они стремились сохранить себе жизнь. Им не было никакого смысла гибнуть над Анголой. А за каждый боевой вылет им платили от двух до четырех с половиной тысяч долларов. Кубинцы же ничего не получали! Летали, бомбили, стреляли, по ним стреляли – и они ничего за это не получали сверх своей зарплаты. За ними тоже, видимо, был большой интернациональный долг.

После установки нашей станции налеты «Миражей» прекратились. Кубинцев своих я тоже более-менее организовал: они ведь поначалу нести боевое дежурство на аэродроме не хотели. Попробуй, посиди в кабине самолета по такой жаре, когда он еще раскаляется! Стали нести. Кубинцы не любили подчиняться анголанам. Кстати – вот это «анголане». Они себя называли именно так – не «ангольцы», а «анголане», и мы тоже стали их так называть, чтобы не обидеть.

Что такое Ангола? Это вся таблица Менделеева. Огромные залежи алмазов, есть уран, есть еще много чего. Примерно то же самое и в Намибии… Когда я учился в школе, у нас в учебниках географии была такая картинка: черный негр, замученный такой, возле него колонизатор с нагайкой. А в самой Анголе – прекрасные дороги, отличная связь, очень красивые города, только все это построено португалами, которые там и жили, и все стройматериалы привозили с собой. Местное население – оно, конечно, жило и в джунглях, каких-то деревеньках, лачугах из пальмовых листьев, и очень бедно. В маленьких населенных пунктах тоже жили бедно.

Язык там португальский. Племена разные говорят на своих языках, а официальный – португальский. На нем свободно говорили наши переводчики, даже те, которые не изучали португальский в своих вузах. Кубинцы тоже с анголанами разговаривали достаточно свободно, мне казалось, что испанский и португальский похожи между собой, примерно как белорусский и русский. «Жозе» – «Хосе», и так далее.

Потом началась интервенция юаровцев. Они почему-то все время наступали со стороны Замбии, с юго-востока. Шли на Куито-Куанавале, на Менонге – центр провинции Квандо-Кубанго. Примерно через каждые три месяца повторялись эти наступления. Максимум – через полгода. А за ними начинали наступательные движения унитовские группировки. Шли наступления на провинциальные – примерно как у нас областные – центры, Менонге, Луэну, Маланже, и так далее. Я не сильно вникал в это административное деление, но, по-моему, так и было.

В каждом провинциальном центре базировались кубинцы. Именно они в основном осуществляли сообщение – воздушное – между населенными пунктами. Все дороги в стране, практически все, были заминированы. И Трансафриканская – Бенгельская –