1812: Новые факты наполеоновских войн и разгром Наполеона в России - Николай Федорович Шахмагонов

реке Буг. Кутузов со всею тщательностью организовал пограничную и кордонную службу. Патрулирование осуществлялось и на реке – дозорами на лодках, и на берегу – казачьими разъездами.

В 1788 году корпус Кутузова был передислоцирован в район Очакова, где вошел в состав войск, которыми командовал генерал-аншеф Александр Васильевич Суворов. Однако участие Кутузова в осаде ограничилось менее чем двумя месяцами. 18 августа 1788 года Михаил Илларионович был тяжело ранен, причём врачи снова, как и в 1774 году, посчитали рану смертельной…

Все присутствовавшие при осмотре Кутузова медики сошлись во мнении, что он не доживёт до утра. Однако Михаил Илларионович снова оказался сильнее смерти. Он выжил, и потом врачи, наблюдавшие его чудесное исцеление, говорили: «Если бы такой случай передала история, мы бы сочли его басней. Но мы видели чудо, свершившееся с генералом Кутузовым».

Вновь в судьбе Михаила Илларионовича большое участие проявила Императрица Екатерина Великая. Она не раз осведомлялась у Потемкина о здоровье Кутузова, просила отписать: «Как Кутузов и как он ранен? Чем нужно помочь?»

Предлагала прислать лучших докторов.

Два смертельных ранения и два чудесных исцеления!.. Провидение хранило Кутузова для великих дел во имя Отечества…

Великое множество блестящих военных кампаний и беспримерных боевых дел на счёту Кутузова, но среди них есть одно, несравнимое с другими по опасности… Это штурм Измаила.

Александр Васильевич Суворов отмечал в реляции: «Генерал-майор и кавалер Голенищев-Кутузов показал новые опыты искусства и храбрости своей, преодолев под сильным огнём неприятеля все трудности, влез на вал, овладел бастионом, и когда превосходный неприятель принудил его остановиться, он, служа примером мужества, удержал место, превозмог сильного неприятеля, устремился к крепости и продолжал затем поражать врагов…»

В то время слава Суворова уже гремела по всей России. Кроме почитателей, были и завистники. Обидно было, когда ими становились недавние соратники. Так, однажды, на славу Суворова решил вдруг покуситься Дерибас…

Когда все приготовления к штурму были завершены, он попросил у Суворова войска для приготовления операции, а сам, сняв с судов артиллерию, погрузил их туда, чтобы отправить на штурм Измаила. Будучи бесталанным генералом, как и все иноземцы, он не понимал, сколь сильна это крепость и хотел попытаться взять её сам. Это бы привело к бесполезным жертвам. Кутузов догадался о безрассудном замысле иноземца и сообщил Суворову. Александр Васильевич впоследствии говорил: «Кутузов умен, очень умен… его и сам Дерибас не обманет…»

В напряжённый момент штурма Измаила, когда русские были оттеснены назад и, казалось, штурм может захлебнуться, Кутузов доложил о том Суворову и попросил подкреплений. Но Суворов вместо подкреплений прислал приказ о назначении Кутузова комендантом Измаила и сообщил о том, что отправил в Петербург рапорт о взятии крепости.

Когда крепость была взята, Кутузов спросил у Суворова: «Почему изволили поздравить меня комендантом Измаила и отправили Государыне известие о взятии крепости, когда я едва не начал отступать от неё?»

Суворов ответил: «Я знаю Кутузова, а Кутузов знает меня. Я знал, что Кутузов будет в Измаиле! Если же мы не взяли бы Измаила, Суворов умер бы под его стенами и Кутузов – тоже!»

Что это был за штурм, можно представить себе по тому, как отозвался о нем сам Кутузов в письме к жене: «Век не увижу такого дела. Волосы дыбом становятся!»

Байрон в своей поэме «Дон-Жуан» посвятил этой битве такие восторженные строки:

«Зловещая царила тьма вокруг.

Лишь пушки, искры грозные бросая,

Свои огни сливали в яркий круг,

Что отражался волнами Дуная,

Как адским зеркалом. Тревожа слух,

Пальба не прекращалась роковая.

Огня Небес страшней огонь земной:

Один – щадит, безжалостен другой

…Земля и воздух, крепость, горы, волны –

Все превратилось в миг в кромешный ад;

Вся местность стала огненным вулканом,

Какой-то Энтой, взорванной титаном…»

Потеря Измаила потрясла Османскую империю, однако Порта не соглашалась на мир и не теряла надежды взять реванш. Прежде всего, враг хотел вернуть Измаил. Оборона крепости была возложена на Кутузова.

Это было нелегкое время для русской армии, действовавшей на юго-западе России. Командование соединенными силами на юге принял генерал-аншеф Н.В. Репнин – человек, преданный более своему карману, нежели России, но, в то же время, преуспевший в интригах против Суворова, Потёмкина и даже самой Государыни.

А обстановка накалялась. Особенно напряжённой она стала к лету 1791 года, когда турки попытались взять реванш. Кутузов докладывал по команде: «Вчерашнего числа до пятисот (человек) турецкой конницы показались в Тульче около половины дня, из которых до полутораста человек приближались к самому берегу, а вскоре потом вся толпа потянулась вверх по Дунаю и зажгла во многих местах камыши, по правому берегу находящиеся; в то же время видна была другая толпа против Исакчи во сто пятидесяти человек, которая, оставя на визирском кургане пикет, удалилась из виду».

Наблюдения за противником дали все основания предполагать, что турецкие войска, сосредоточенные в районе Мачина, готовятся к наступательным действиям.

Что же было делать? Ждать, когда враг двинется на приступ, отдав ему инициативу? Кутузов счел необходимым упредить турок, причём сделать это до полного их сосредоточения. Он предложил план разгрома неприятеля до подхода войск визиря. Для этого атаковать последовательно Бабадаг, где дислоцировалось около 23 тысяч турок, и Мачин, где было около 30 тысяч.

При всём этом Кутузов мог выделить на столь сложную операцию всего 12 тысяч человек. Снова он действовал по-суворовски. Вспомним Кинбурн, Фокшаны и особенно Рымник! Суворов ни разу не имел превосходства в числе войск. Кутузов, как и его учитель, собирался бить врага не числом, а уменьем.

И вот, в ночь на 14 июня 1791 года, отряд Кутузова, посаженный на суда у Чатальского мыса, переправился через Дунай в районе Тульчи.

Удар был дерзким и внезапным. Ранним утром 15 июня Русские войска неожиданно появились перед турецким лагерем и атаковали его. Враг бежал, оставив на месте более полутора тысяч убитых солдат и офицеров. Многие сдались в плен.

Не останавливаясь, Кутузов двинул свой отряд к Мачину и 9 июля совместно с другими отрядами, присланными Репниным, атаковал превосходящего неприятеля. В этом сражении проявились многие замечательные качества русского полководца: умение выбирать направление главного удара, применять различные формы маневра, использовать рациональное построение боевого порядка.

Главнокомандующий докладывал в Петербург: «Расторопность и сообразительность Кутузова превосходят всякую похвалу!»

Наградой за победы был орден Святого Георгия 2-го класса.

Разгром турок под Мачином и Бабадагом, а также поражение, нанесённое турецкому флоту адмиралом Федором Федоровичем Ушаковым у мыса Калиакрия, поставили Османскую империю в тяжелейшее