Белые пятна Великой Отечественной войны - Алексей Валерьевич Исаев

промышленность, а 88 525 тонн поступили по ленд-лизу в готовом виде. Однако эти цифры не вполне отражают реальную картину. Производство 271 193 тонн тротила потребовало 159 865 тонн толуола, из которых 64 000 поступили по программе ленд-лиза. Нельзя не согласиться с А. Н. Балышом, что в свете этих данных количество импортного сырья и прямых поставок в общем балансе обеспечения заводов боеприпасов составило 54,6 % (197 500 тонн из 361 718 тонн)[552].

Разумеется, реальная картина была несколько сложнее – и далеко не каждый второй снаряд или мина были снаряжены прямо или опосредованно за счет поставок по ленд-лизу. В снаряжении боеприпасов далеко не всегда использовался чистый тротил. Снаряды, мины и гранаты снаряжались суррогатными взрывчатыми веществами, включавшими в различных пропорциях тротил и аммиачную селитру.

Касаясь производства взрывчатых веществ, нельзя не коснуться производства новой взрывчатки повышенной мощности – гексогена (RDX в западной литературе). Без гексогена было немыслимо производство кумулятивных боеприпасов для поражения бронетехники. К началу войны производство гексогена в СССР носило скорее лабораторный, чем промышленный характер.

Преимущества новой взрывчатки были очевидны. Поэтому постановлением ГКО № 1032сс от 14 декабря 1941 г. предписывался выпуск 12 тыс. тонн гексогена в год. Реально в СССР было произведено с 1941 по 1945 г. 7120 тонн гексогена. Причиной выпуска столь ограниченных объемов является сырьевая база. В 1942–1945 гг. 88 % сырья для производства гексогена, уротропина, было получено по ленд-лизу. Для сравнения: в феврале 1944 г. в США выпускалось 577 тонн гексогена в день[553]. Взрывчатка повышенной мощности использовалась американцами даже для снаряжения авиабомб.

В связи со всем вышесказанным небезынтересно произвести оценку действительно критичных для СССР поставок в денежном исчислении по статистическому справочнику «Внешняя торговля Союза ССР за период с 22-VI-1941 г. по 31-XII-1945 г.»[554]:

– дибутилфталата было поставлено до 1945 г. 4819,8 тонны на сумму 11,7 млн рублей;

– дифениламина (централита) – 1210,0 тонн на сумму 2,8 млн рублей; – глицерина – 19,5 тыс. тонн на сумму 40,9 млн рублей;

– уротропина – 13,6 тыс. тонн на сумму 31,6 млн рублей;

– спирта – 353,0 тыс. тонн на сумму 575,8 млн рублей;

– толуола – 104,4 тыс. тонн на сумму 64,9 млн рублей;

– тринитротолуола – 129,7 тыс. тонн на сумму 187 млн рублей (0,3 %).

Перевод иностранной валюты в рубли в справочнике был сделан по официальному курсу, 1 доллар США – 5 руублей 30 копеек. Общая сумма поставок по ленд-лизу была рассчитана МВТ СССР в 48 млрд 961 млн рублей.

С точки зрения общего объема поставок – это весьма незначительные величины. Только спирт превышает в денежном исчислении 1,2 % общей суммы поставок, тринитротолуол – 0,3 %. Объемы, совершенно непропорциональные месту поставок в производстве боеприпасов в СССР. Причем доля в поставках не зависит от реального курса рубля по отношению к доллару в период Второй мировой войны.

Подводя итоги, можно сделать следующие выводы. Во-первых, в критичной области военного строительства, производстве боеприпасов, в СССР имели место серьезные упущения еще до 22 июня 1941 г. Как в пороховой промышленности, так и в производстве взрывчатых веществ имелся технологический тупик, препятствующий росту. Амбициозная предвоенная программа модернизации пороховой промышленности далеко не была завершена к началу войны. Во-вторых, потеря промышленных мощностей в результате оккупации противником территории европейской части СССР усугубила и без того кризисную ситуацию. В итоге в течение всей войны имелась существенная зависимость от поставок как самих порохов и взрывчатых веществ, так и сырья для них по ленд-лизу. В отношении взрывчатых веществ повышенной мощности зависимость от поставок по ленд-лизу была практически абсолютной.

Долгожданное освобождение. Смоленская наступательная операция

Город Смоленск долгих два года оставался заветной мечтой советского верховного командования. Еще 25 августа 1941 года, когда враг стоял на дальних подступах к Москве, Ставка приказывала «разбить смоленскую группировку противника и овладеть районом Смоленска». Тогда, несмотря на тактические успехи, наступление на Смоленск лишь обескровило советские войска и стало одной из предпосылок катастрофы под Вязьмой. С началом общего контрнаступления в зимней кампании 1941/42 года к идее удара на Смоленск вновь вернулись. Одной из задач Калининского фронта по директиве января 1942 года стало «обеспечить взятие Смоленска». Однако Торопецко-Холмская операция остановилась гораздо раньше запланированного прорыва советских войск к Витебску, и до Смоленска оставались еще многие километры. Директивой Ставки ВГК № 170361 от 7 мая 1942 года Западному и Калининскому фронтам предписывалось разгромить ржевско-вяземскую группировку противника и захватить Смоленск[555]. Этим амбициозным замыслам не суждено было сбыться. Бои на ржевском направлении летом 1942-го приняли позиционный характер, рухнувший южный сектор советскогерманского фронта безостановочно поглощал с трудом накопленные резервы.

Очередная попытка пробиться к Смоленску была предпринята на волне успеха зимнего контрнаступления 1942/43 года. Тогда, после завершения операции «Кольцо», поставивший точку в сталинградской эпопее, Константин Константинович Рокоссовский возглавил Центральный фронт, задачей которого стал удар в тыл группе армий «Центр». В феврале 1943 года Ставка ВГК приказывала: «Главный удар нанести через Климовичи, Хиславичи на Смоленск с задачей захвата района Смоленска и отрезания путей отхода вяземско-ржевской группировки противника»[556]. Для сдерживания натиска войск Центрального фронта немцам пришлось задействовать 9-ю армию Моделя, выведенную из района Ржева. Ситуация вновь перешла в состояние неустойчивого равновесия.

Одним из наиболее значимых факторов, предопределивших ограниченные успехи Красной армии на западном стратегическом направлении, являлось соотношение сил. Группа армий «Центр» оставалась самой многочисленной из групп армий на советско-германском фронте. Весной 1943 года войска группы армий «Центр» насчитывали более 1 млн 200 тысяч человек[557]. Соотношение сил на западном направлении было наиболее благоприятным для вермахта в сравнении с другими группами армий, советские войска обладали здесь лишь незначительным численным превосходством в личном составе, во всяком случае, куда меньшим, чем в полосе группы армий «Юг». К лету 1943 года группа армий «Центр» опиралась на развитую в инженерном отношении систему обороны, совершенствовавшуюся в течение многих месяцев.

Очередная операция на смоленском направлении стала частью общего наступления советских войск на фронте от Великих Лук до Черного моря. Концентрируя свои силы для проведения операции «Цитадель», германское командование так или иначе оголяло другие участки фронта, что повышало шансы на успех проводимых наступательных операций.

Еще в конце июня 1943 года командующие Западным (В. Д. Соколовский) и Калининским (А. И. Еременко) фронтами были ориентированы Ставкой относительно подготовки наступления на смоленском и рославльском направлениях. Они должны были нанести поражение 3-й танковой армии и 4-й армии группы армий «Центр» и выйти на рубеж Смоленск – Рославль. Из резерва Западному фронту передавались 11, 21 и 68-я армии и 5-й механизированный корпус. При планировании операции Василий Данилович Соколовский был ориентирован также на то, что в составе Западного фронта останутся 4-я танковая армия,