Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий

Наций во время президентских выборов 1920 года, а во-вторых, дала бы время другим странам определиться со своим отношением к американским поправкам 131. Но из этого предложения тоже ничего не получилось. Лодж упрямо не хотел слышать о каких-то компромиссах. Особенно после успеха своей резолюции. Теперь он считал, что победа в этом вопросе должна обеспечить республиканскому кандидату успех на предстоявших осенью 1920 года президентских выборах. Грей понял, что в отсутствие каких-либо контактов с Вильсоном добиться подвижек в отношении Сената к Уставу Лиги он не в состоянии, и 5 декабря сообщил Хаузу, что сразу после нового года намерен возвратиться домой. В Лондоне Грей собирался убедить Ллойд Джорджа и Форин Офис «принять договор с такими оговорками, которые почти наверняка будут прилагаться к договору, если он пройдет вообще» 132. Перед отъездом Грей посоветовал своему правительству занять выжидательную позицию, поскольку любая попытка воздействовать на Сенат могла привести к обратному результату 133.

Ллойд Джордж последовал этому совету и на заседании глав союзных правительств в Лондоне 13 декабря предложил отложить обсуждение англо-французской декларации, посвященной ратификации мирного договора в Америке, до возвращения Грея и обстоятельных бесед с ним 134. Англичанам и французам нужен был тайм-аут, чтобы спокойно разобраться в том, что происходило вокруг мирного договора по другую сторону Атлантики. А оттуда их все больше убеждали в том, что большинство сенатских оговорок не таят в себе опасности и с ними можно соглашаться. В этом плане примечательно письмо, представленное союзному совету Жоржем Клемансо в тот же день 13 декабря. В официальном сборнике британских документов это письмо значится как «представленная Клемансо нота... содержащая проект англо-французской декларации о согласии с десятью или одиннадцатью из четырнадцати оговорок американского Сената к мирному договору, при условии что оставшиеся три или четыре оговорки, несовместимые с договором, будут отозваны» 135. При этом составители сборника указали, что, кому конкретно адресована представленная Клемансо нота, неизвестно 136. Очевидно, что здесь присутствует ошибка составителей сборника. Документ, который они прилагают, является не проектом англо-французской декларации, а, скорее всего, письмом полковника Хауза, адресованном Клемансо. Текст этого документа ничем не напоминает совместную ноту. Он абсолютно не соответствует позиции Англии и Франции в то время и никак не мог быть подготовлен Клемансо. Судя по тексту и по характеру обращения, документ был написан американцем, а его автором в таком случае мог быть только Хауз. Трудно представить себе другого американского политика, который мог позволить себе столь открыто обращаться к французскому премьеру. Косвенно это подтверждается сообщением Хауза, что 10 декабря он получил каблограмму от Клемансо 137. После возвращения Хауза домой его общение с французским премьером практически прервалось, и короткая каблограмма могла быть лишь ответом на что-то, полученное ранее от Хауза.

Стиль письма, представленного Клемансо в Лондоне, и характер аргументов соответствуют позиции Хауза, которой он придерживался в двух письмах Вильсону, написанных по следам отклонения мирного договора в Сенате, и в состоявшихся в начале декабря беседах с Греем. Это были попытки спасти Лигу Наций, уговорив все стороны пойти на компромисс. Хауз рекомендовал президенту вернуть договор обратно в Сенат и попросить сенаторов-демократов «проголосовать за договор с теми оговорками, которое сформулирует большинство». Он надеялся, что даже с оговорками Устав «не сильно пострадает, а время сделает (из Лиги Наций. — И. Т.) вполне рабочий механизм» 138. Скорее всего, эти письма так и не дошли до президента, не пройдя строгой цензуры Эдит Вильсон. Но они показывают, в каком направлении двигалась мысль Хауза. Он прекрасно понимал, что ратификация без оговорок стала невозможной, и пытался уговорить президента согласиться с сенатскими поправками. Одновременно Хауз старался внушить своим заокеанским адресатам, что сенатские оговорки не меняют Устав Лиги по существу, а лишь отражают американские политические реалии.

Как раз это и доказывал Жоржу Клемансо неизвестный автор письма, которым с очень большой долей вероятности был именно полковник Хауз. Он предлагал проанализировать сенатские оговорки, исходя из худшего варианта, когда они привели бы к окончательному отклонению договора Соединенными Штатами, что повлекло бы за собой, как не раз заявлял Клемансо, «серьезную угрозу миру в Европе. Сохранение этого мира, — делал вывод Хауз, — представляет для вас гораздо больший интерес, чем возможное значение и эффект некоторых оговорок» 139. Хауз даже допустил возможность отделения Устава Лиги от мирного договора, две оговорки к которому не имели для него принципиального значения. Но посчитал, что можно вполне обойтись и без этой меры. Потому что из всех четырнадцати оговорок лишь две представлялись ему серьезными, по которым надо было искать компромиссные решения. Ко времени этого письма Хауз уже не чувствовал себя связанным моральными обязательствами с больным Вильсоном (ближайшее окружение президента не только не допускало к нему Хауза, но и не передавало его послания). Поэтому он отбросил свой вынужденный идеализм и предстал тем, кем всегда и был, — реалистом в политике. Соответственно строился и его анализ сенатских оговорок.

Первая из них касалась уставного положения о возможности выхода из членов Лиги только «после выполнения всех обязательств» перед ней. Сенатская оговорка на этот счет исходила из того, что Соединенные Штаты будут сами решать, какие обязательства из накладываемых на них Уставом и как они должны выполнять. «Не будет ли это означать на практике такое же отношение и ваших правительств (Франции и Англии. — И. Т.)? — спрашивает Хауз. — Как можно без войны заставить любую из Великих Держав оставаться в Лиге, при том что какие-то другие правительства будут определять ее обязательства? Не является ли очевидным, что ваш отказ принять эту оговорку показал бы, что самая первая статья устава может скорее вызвать войну, чем предотвратить ее? Не будет ли лучше, с точки зрения ваших опасений полного провала (мирного) договора, довериться здравому смыслу и разуму Соединенных Штатов, которые займут правильную позицию, когда возникнет необходимость, и принять то, что когда Соединенные Штаты заявят о выполнении своих обязательств, вы согласитесь с тем, что они выполнены?» Хауз демонстрировал здесь абсолютно реалистичный подход. Как и в отношении ко второй оговорке, посвященной ключевой 10-й статье. Хауз обратил внимание Клемансо на то, что Конституция Соединенных Штатов отдает приоритет внутренним законам над международным правом, и в Америке никакой договор не может стоять выше Конституции. Эта правовая коллизия вызывала и продолжает вызывать массу вопросов и проблем в международных отношения, но случай с ратификацией Версальского мирного договора стал первым громким делом, обнажившим суть проблемы.

По американским законам, только