Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

она пятьдесят лет оставалась в руках Англии. Блокируя Кадис и Картахену из Гибралтара и смотря угрожающим оком на Тулон из Порт-Маона, Великобритания утвердилась на Средиземном море столь же уверенно, как Франция и Испания, опираясь при этом на союз с Португалией; она вполне владела двумя станциями, Гибралтаром и Лиссабоном, через которые и сторожила оба торговые пути – океанский и средиземноморский. К концу 1708 года поражения Франции на суше и на море, ужасные страдания королевства и почти полная безнадежность добиться какого-либо результата в борьбе, столь разорительной для Франции и столь прибыльной для Англии, заставили Людовика XIV просить мира ценой крайне унизительных уступок. Он отказывался от притязаний на всю Испанскую монархию, просил сохранить за Бурбонами только Неаполь. Союзники этим не удовлетворились; они потребовали, чтобы герцог Анжуйский, которого они не хотели называть королем, отказался от притязаний на все испанские владения без исключения, и выставили разорительные условия для самой Франции. Людовик, в свою очередь, не согласился, так что война продолжилась.

В остальные годы войны неустанная деятельность морской силы союзников, которая свелась к этому времени к силе одной только Великобритании при малой помощи от Голландии, внешне отличалась менее, чем когда-либо, наступательным характером, однако влияние ее оставалось по-прежнему существенным. Австрийский претендент, почти запертый в Каталонии, сохранял сообщение с Сардинией и итальянскими провинциями Германии при посредстве английского флота, но полное исчезновение французского флота и вообще очевидное намерение Людовика не держать эскадр в море позволили союзникам несколько уменьшить средиземноморский флот, усилив за счет этого охрану торговли. Кроме того, в 1710 и 1711 годах стало возможным собирать силы против французских колоний в Северной Америке. Новая Шотландия была взята англичанами, но попытка занять Квебек провалилась.

Зимой 1709–1710 годов Людовик отозвал все французские войска из Испании, отказавшись таким образом от защиты дела своего внука. Но когда шансы Франции на победу уже совсем упали и когда казалось, что придется пойти на уступки, которые низведут ее на ступень второстепенной державы, существование коалиции, где представителем Англии был Мальборо, пошатнулось. Потеря им расположения королевы усилила партию, враждебную войне или, скорее, ее дальнейшему продолжению. Эта перемена случилась летом 1710 года, и стремление к миру усилилось еще тем благоприятным для отступления положением, в каком находилась тогда Англия, а также тяжестью издержек в случае продолжения борьбы, тогда как выгод, соразмерных с затратами, не предвиделось. Более слабая союзница, Голландия, постепенно перестала участвовать условленной долей в содержании морских сил; хотя дальновидные англичане с некоторым удовольствием взирали на исчезновение соперничавшей с их отечеством морской державы, но опасения непосредственного увеличения издержек ощущались острее. Расходы по ведению континентальной и испанской войн также в значительной мере оплачивались субсидиями Англии; первая война не сулила дальнейших выгод, и было очевидно, что вторая не обратит симпатии испанского народа в пользу Карлоса III без новых затрат, превышающих «стоимость игры». Вскоре начались между Францией и Англией тайные переговоры, которые получили развитие с неожиданной кончиной германского императора, брата австрийского претендента на испанский трон. За неимением другого наследника мужского пола Карлос сделался сразу австрийским императором и быстро был избран императором Германии. Англия вовсе не стремилась увидеть сразу две короны на голове представителя Австрийского дома – всяко не больше, чем на голове представителя дома Бурбонов.

Требования, выставленные Англией как условия мира в 1711 году, показали, что она сделалась морской державой в самом чистом значении этого термина, не только в действительности, но и в ее собственном сознании. Она требовала, чтобы одно и то же лицо никогда впредь не было одновременно королем Франции и Испании; чтобы ряд укрепленных городов уступили ее союзникам, Голландии и Германии, как оборонительные пункты против Франции; чтобы союзникам возвратили французские завоевания. Для себя же она требовала формальной уступки Гибралтара и Порт-Маона, стратегическое значение которых обозначено выше; уничтожения Дюнкеркского порта, служившего гнездом для приватиров, которые охотились на английскую торговлю; уступки французских колоний Ньюфаундленд, Гудзонов залив и Новая Шотландия (последняя уже была захвачена англичанами) и, наконец, торговых договоров с Францией и Испанией и монополии торговли невольниками с Испанской Америкой – привилегии, известной под именем «асьенто», которую Испания выдала Франции в 1701 году.

Переговоры продолжались, хотя враждебные действия не прекращались; в июне 1712 года четырехмесячное перемирие между Великобританией и Францией лишило союзные армии на континенте английских войск, великий вождь которых Мальборо был отставлен от командования за год перед тем. Кампания 1712 года была благоприятна для Франции, но уход Великобритании с театра войны явно превращал окончание боев в вопрос непродолжительного времени. На увещания Голландии Англия отвечала, что с 1707 года голландцы снарядили для участия в войне не более трети условленного числа кораблей, а в течение всей войны – не более половины. Палата общин в обращении королю в 1712 году жаловалась: «Служба на море несется на всем протяжении войны в условиях, крайне невыгодных для королевства Вашего Величества, ибо необходимость требовала, чтобы ежегодно снаряжались крупные флоты для сохранения превосходства в Средиземном море и для сопротивления силе, которую неприятель мог собрать или в Дюнкерке, или в портах западной Франции, а готовности Вашего Величества снаряжать долю флота для всех отраслей службы нисколько не вторила Голландия, которая ежегодно посылала в море корабли в недостаточном числе по отношению к снаряжавшимся короной. Поэтому Ваше Величество были вынуждены пополнять ее недочеты своими кораблями, а флот Вашего Величества понужден передвигаться из-за этого в ненормально многочисленном составе и, к великому для себя вреду, оставаться в отдаленных морях в неудобное для кампании время года. Это обстоятельство также ограничило конвои для торговых судов, за недостатком крейсеров, берега были открыты для нападения, и мы были не в состоянии вредить неприятелю в самой выгодной для него торговле с Вест-Индией, откуда он получал огромные подкрепления для своей казны, без которых не мог бы нести расходы по ведению войны».

Действительно, между 1701 и 1716 годами торговля с Испанской Америкой принесла Франции сорок миллионов долларов наличными деньгами. На эти жалобы голландский посланник в Англии мог только возразить, что Голландия была не в состоянии выполнять свои обязательства. Неудачи 1712 года, вместе с настойчивым желанием Англии заключить мир, заставили и Голландию решиться на последний; Англия же, несмотря на недовольство союзниками, настолько еще воодушевлялась былой ненавистью к Франции, что поддерживала все сколько-нибудь основательные требования Голландии. 11 апреля 1713 года был наконец заключен почти общий мир – между Францией с одной стороны и Англией, Голландией, Пруссией, Португалией и Савойей с другой стороны; этот мир известен под названием